Красный циркуляр - Браудер Билл (читать книги регистрация .txt) 📗
В 1932 году Эрл с семьей вернулся в Америку и обосновался в городе Йонкерс на юго-востоке штата Нью-Йорк. В том же году дед возглавил коммунистическую партию США. Дважды, в 1936-м и 1940-м, он участвовал в президентских выборах от коммунистической партии. Несмотря на то, что оба раза он набрал всего восемьдесят тысяч голосов, участие коммуниста в выборах во время Великой депрессии привлекло внимание американцев к изъянам господствующей капиталистической системы и подвинуло политические дебаты влево: социальная справедливость и соблюдение гражданских прав вошли в повестку дня. Успех был настолько заметным, что в 1938 году «товарищ Эрл Браудер» даже попал на обложку журнала «Тайм».
Однако это имело и обратную сторону: его активность вызвала недовольство президента Рузвельта. В 1941 году деда арестовали, обвинив в «нарушении паспортного режима», и приговорили к четырем годам заключения в федеральной тюрьме города Атланта в штате Джорджия. К счастью, благодаря союзническим связям Соединенных Штатов и Советского Союза во время Второй мировой войны год спустя деда амнистировали.
Несколько послевоенных лет Эрл провел в политическом вакууме, пока сенатор Джозеф Маккарти в стремлении искоренить в стране коммунизм не начал печально известную «охоту на ведьм». В пятидесятые годы Америка погрузилась в атмосферу нездоровой подозрительности ко всем коммунистам, будь то рьяный активист или рядовой член партии. Комитет Конгресса США по расследованию антиамериканской деятельности на протяжении нескольких месяцев неоднократно вызывал Эрла давать показания.
Политические преследования и убеждения деда тяжким бременем легли на всех членов семьи. Моя бабушка, интеллигентная русская еврейка, не хотела, чтобы сыновья «запятнали» себя политикой. С ее точки зрения, гораздо лучше было заниматься научной работой, особенно естествознанием и математикой. Феликс, мой отец, не только оправдал, но и превзошел ожидания матери, поступив в шестнадцать лет в Массачусетский технологический институт. Всего за два года он стал бакалавром и был принят в аспирантуру Принстонского университета, а к двадцати годам уже получил ученую степень доктора математических наук.
Выдающийся юный математик, тем не менее, был сыном Эрла Браудера. Когда после Второй мировой войны президент Трумэн ввел призыв в армию, а Феликс попросил об отсрочке, его начальство в принстонском Институте перспективных исследований отказало ему в этом. Ни один из руководителей не осмелился открыто поддержать сына знаменитого коммуниста. Из-за отсутствия в его деле подписанного прошения об отсрочке уже в 1953 году Феликса призвали на воинскую службу.
После завершения курса начальной боевой подготовки моего отца определили в подразделение военной разведки, расположенное в Форт-Монмуте в штате Нью-Джерси. Но не прошло и нескольких недель, как командир подразделения обратил внимание на его фамилию. Дальнейшее развитие событий не заставило себя ждать: поздней ночью его без предупреждения затолкали в военный транспорт и отправили в Форт-Брэгг в Северной Каролине — три последующих года службы он заливал бензин на автозаправке на окраине военной части.
Отслужив в армии, Феликс в 1955 году подал заявление на первую попавшуюся научную вакансию — должность доцента в университете Брандейса. Преподаватели университета, увидев заявление одного из ведущих молодых математиков Принстона, не могли поверить своей удаче. Но большинство попечительского совета университета побоялось утвердить кандидатуру сына бывшего лидера коммунистической партии Америки. В то время должность председателя попечительского совета занимала бывшая первая леди страны Элеонора Рузвельт. Надо сказать, что, несмотря на причастность ее мужа к аресту моего деда, сама она заявила, что «лишать выдающегося ученого возможности заниматься профессиональной деятельностью на том основании, что он сын своего отца, — не по-американски».
В результате Феликс получил место. Благодаря этому отец впоследствии смог продолжить научную деятельность в Йельском, Принстонском, а затем и в Чикагском университете (со временем он стал там деканом математического факультета). В 1999 году президент Клинтон отметил долгую и успешную работу отца, вручив ему Национальную медаль в области науки за вклад в развитие математики.
История моей матери не менее примечательна. Ива родилась в Вене в 1929 году. Ее мама, еврейка, растила ребенка одна. К 1938 году планы нацистов в отношении евреев приобрели жуткие очертания, и все, кто мог, старались оказаться как можно дальше от фашистской Европы. Беженцев образовалось так много, что получить американскую визу стало практически невозможно. Мать Ивы в отчаянии решилась отдать дочь в другую семью, чтобы дать девочке шанс выжить.
Девятилетняя Ива в одиночку пересекла всю Европу на поезде, села на пароход и отправилась в Америку навстречу новой жизни. Интеллигентная еврейская семья Аппельбаумов приняла ее как родную. Приехав к ним в Белмонт (штат Массачусетс) девочка оказалась в совершенно ином, заповедном мире — полная противоположность пылавшей войной Европе. Следующие несколько лет она жила в уютном доме, у нее была своя комната, кокер-спаниель, аккуратно подстриженные лужайки вокруг дома и ни единого намека на оставшийся где-то там далеко геноцид.
Пока Ива осваивалась на новом месте, моей бабушке Эрне удалось-таки покинуть Австрию и даже добраться до Англии. Разлука с дочерью была невыносимой. В течение трех лет она день за днем пыталась получить американскую визу, чтобы вернуть свою малышку. Наконец, путь был открыт, и Эрна, попав из Англии в Массачусетс, появилась на пороге дома Аппельбаумов в Белмонте, ожидая радостное воссоединение с дочерью. Но встретила ее малознакомая американская девчушка. Ива успела к тому времени так привыкнуть к новой семье и комфорту дома Аппельбаумов, что не захотела их покидать. Последовавшее противостояние тяжело отразилось на всех. Разумеется, Эрна настояла на своем и увезла дочь в Бруклайн, там же в Массачусетсе, где сняла однокомнатную квартиру. Чтобы содержать семью, Эрна была вынуждена работать швеей по восемьдесят часов в неделю. Они были так бедны, что самой великой роскошью считали обед в местной закусочной — раз в неделю порция картофельного пюре и ростбифа на двоих. После жизни в нужде и лишениях обрести комфорт и уют домашнего очага, а затем снова всего лишиться оказалось столь тяжким испытанием для ребенка, что и по сей день моя мать собирает пакетики с сахаром и прячет в сумку хлеб из корзинок в кафе. Несмотря на тяготы детских лет, моя мама так хорошо училась в школе, что ей присудили стипендию, и она смогла оплатить дальнейшее обучение в Массачусетском технологическом институте. Там в сорок восьмом году она и встретила Феликса. Через несколько месяцев они поженились.
И вот в 1964 году в этой странной семье ученых с левыми взглядами родился я. За обеденным столом дома обычно обсуждали математические теоремы и то, куда катится мир по вине алчных бизнесменов. Мой старший брат Томас пошел по стопам отца и уже в пятнадцать лет учился в Чикагском университете. Он с отличием окончил университет по специальности физика, и в возрасте девятнадцати лет его тут же приняли в аспирантуру. Сегодня он один из ведущих в мире специалистов в области физики элементарных частиц.
