Южный полюс - Амундсен Руаль Энгельберт Гравнинг (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Мне до сих пор смешно, когда я вспоминаю сострадательные голоса людей, которых волновало «истязание животных» на «Фраме»; иные даже в газеты об этом писали. Вероятно, заступниками были мягкосердечные владельцы цепных собак…

Наряду с нашими четвероногими друзьями мы везли с собой и двуногого друга, не столько для серьезной работы в полярных областях, сколько для развлечения в пути. Речь идет о нашем кенаре Фритьофе. Это был один из многочисленных подарков, преподнесенных экспедиции, притом из числа самых приятных. Едва очутившись на судне, он тотчас начал петь и не прекращал потом этого занятия во время двух кругосветных плаваний в самых негостеприимных водах земного шара. Наверно, по полярному стажу он рекордсмен среди своих собратьев.

Позднее у нас появилась целая коллекция представителей животного мира: свиньи, куры, овцы, кошки и крысы. Да, к сожалению, не обошлось на борту и без крыс, этих самых отвратительных созданий и злейших вредителей, каких я только знаю. Но мы объявили им войну и очистили от них «Фрам» до выхода в новое плавание. Они проникли на судно в Буэнос-Айресе, и мы сочли вполне уместным там же их похоронить.

Экспедиция была стеснена в средствах, поэтому мне приходилось «семь раз отмерить», прежде чем решиться на тот или иной расход. Важную роль в полярном путешествии играет экипировка, и я считаю необходимым, чтобы экспедиция снабжала участников основной полярной одеждой. Если предоставить каждому решать эту проблему по своему усмотрению, боюсь, к концу путешествия у экипировки будет далеко неприглядный вид. Конечно, мне обошлось бы гораздо дешевле просто указать каждому, что он должен взять с собой в экспедицию из одежды. Соблазнительный путь, но тогда я лишился бы возможности проследить в нужной степени за качеством экипировки.

Наша полярная одежда не отличалась роскошным видом, зато была теплой и прочной. От своих щедрот, а точнее, со своих складов Хортен выделил нам множество отличных вещей. Я глубоко обязан нынешнему начальнику интендантской службы капитану Педерсену за любезность, с какой он меня принимал каждый раз, когда я приходил «грабить» его. Через него я получил около 200 шерстяных одеял. Только не представляйте себе нарядную постель вроде тех, какие можно увидеть на витрине мебельного магазина, с легкими белыми шерстяными одеялами – такими легкими и пушистыми, что, несмотря на их толщину, кажется, они сейчас улетят по воздуху. Нет, не такие одеяла получили мы от капитана Педерсена. Да мы и не знали бы, что с ними делать. Одеяла, выданные нам интендантством, были совсем иного рода. Цвет… Что ж, его вернее всего будет назвать «неопределенным». И они отнюдь не производили впечатления одеял, способных взлететь вверх, если их выпустить из рук. Нет, это были весьма земные одеяла, свалявшиеся и спрессованные в толстую плотную массу. С незапамятных времен они служили нашим доблестным военным морякам, и я вполне допускаю, что некоторые из них могли бы поведать страшные истории о пережитом ими во времена Турденшолда. [19] Получив это сокровище, я первым делом отправил его в красильню. Окрашенные в ультрамариновый цвет, или как он там еще называется, они преобразились до неузнаваемости. От военного прошлого не осталось и следа.

Я намеревался пошить из этих двухсот одеял полярную одежду. Но как это сделать? Вряд ли будет разумно сразу взять да сказать портному, что это за материал. Какой же мастер возьмется шить одежду из старых одеял! Тут надо что-то придумать. Я разыскал одного добросовестного, искусного мастера и попросил его прийти ко мне. Горы одеял делали мой кабинет похожим на склад шерстяных тканей. И вот явился портной.

– Это и есть ваша материя?

– Да, она самая. Только что поступила из-за границы. Чертовски повезло. Случайная партия по дешевой цене.

Я изо всех сил старался выглядеть непринужденно. Гляжу, портной косится на меня. Похоже, отрезы кажутся ему великоватыми.

– Плотная ткань. – Он поднес материю к свету. – Готов поклясться, что это валяная шерсть.

Меня подмывало скаламбурить, но серьезность положения удержала меня от этого. Мы внимательно осматривали каждый «отрез», подсчитывая общее количество. Это было долгое и скучное дело, и я обрадовался, увидев наконец, что мы приближаемся к концу. В одном углу еще лежало несколько одеял. Мы уже насчитали 193, значит, осталось совсем немного. Я занялся чем-то другим, и портной заканчивал проверку один. Только что я хотел поздравить себя с успехом, как громкий крик из угла вернул меня на землю. Это было похоже на рев разъяренного быка. Увы! Стоя на фоне сплошного ультрамарина, портной размахивал одеялом, чей колер не оставлял никакого сомнения в том, откуда получен сей «импортный» товар. Портной испепелил меня взглядом и ушел, а я погрузился в бездну уныния. Больше я никогда не видел этого мастера. Меня подвело первое одеяло, присланное капитаном Педерсеном в качестве образца. Впопыхах я совершенно забыл о нем.

Правда, в конце концов мне все-таки удалось найти мастеров. И уж можете мне поверить, что ни у одной экспедиции не было более теплой и крепкой одежды. Мои люди очень высоко ее ценили.

Я счел также нужным обеспечить каждого хорошей непромокаемой одеждой, а главное, крепкими морскими сапогами. Поэтому сапоги были сшиты по мерке и из самого лучшего материала. Я заказал их фирме, которую привык считать лучшей в этой отрасли. Представьте себе наше разочарование, когда пришла пора надевать наши великолепные сапоги и вдруг оказалось, что большинство из них никуда не годится. Кое-кто мог плясать в своих сапогах, не отрывая их от земли. Другие, сколько ни старались, не могли протиснуть ногу через узкое отверстие, тесное голенище не пропустило бы даже самой изящной ножки. Зато головка сапога была так велика, что в ней свободно поместились бы две ступни. Лишь очень немногим сапоги были впору. Мы попытались прибегнуть к испытанному средству – обмену. Тщетно. Сапоги явно были сшиты не для обитателей нашей планеты. Но моряк всегда моряк, куда бы его ни занесло, он всегда вывернется. Большинство знало пословицу, гласящую, что одна пара сапог по ноге лучше десяти пар, которых нельзя надеть, а потому взяли с собой свои собственные. Так мы вышли из этого затруднения.

Из нижней одежды мы взяли для теплых широт по три пары легкого трикотажного белья. Этой частью снаряжения каждый занимался сам. У кого не найдется несколько старых рубашек, а большего и не требовалось для перехода через тропики. Для холодных областей было заготовлено по две пары очень толстого шерстяного белья ручного пошива, по две толстых шерстяных фуфайки ручной вязки, шесть пар длинных вязаных носок, исландские и другие свитера и еще носки – короткие и длинные.

Кроме того, мы получили всевозможное снаряжение с армейских складов. Я весьма обязан генералу Кеильхау за то, как любезно он выполнял мои просьбы. Нам выдали верхнее платье для теплой и холодной погоды, нижнюю одежду, сапоги, башмаки, штормовые костюмы и различные ткани. Заключая перечень личного снаряжения, назову гренландские тюленьи парки. Ну и такие вещи, как штопка, нитки, всякого рода иголки, пуговицы, ножницы, тесемки – узкие и широкие, белые и черные, синие и красные. Смею утверждать, что ничто не было забыто. У нас всего было вдоволь.

Серьезного внимания заслуживает также оборудование помещений, в которых находятся члены экспедиции во время плавания, а именно салонов и кают. Как это важно, когда живешь в приятной обстановке! Лично я могу сделать вдвое больше, когда вокруг меня порядок и уют. Салоны «Фрама» были обставлены очень красиво, со вкусом. Прежде всего мы благодарны королю и королеве за подаренные ими фотографии. Хортенские дамы тоже подарили нам много красивых вещиц, и их, наверно, порадует, что наши салоны всех приводили в восторг, куда бы мы ни заходили.

– Неужели мы на полярном судне? – спрашивали нас. – Мы ожидали увидеть только деревянные табуретки и голые стены.

Иные употребляли даже такие слова, как «будуар»… Кроме прекрасных вышивок переборки были украшены великолепными фотографиями. Мы наслышались много похвальных отзывов, которые, несомненно, доставили бы удовольствие дарителям.