Охотники за охотниками. Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне - Бреннеке Йохан

Примером может служить «U-68».

Вблизи британской военно-морской базы Фритаун [27] с лодки был замечен плывущий мешок. Первым его увидел штурман Гризе. В раздумье Мертен и Гризе разглядывали этого раскачивающегося на волнах молчаливого свидетеля гибели какого-то судна. В мирное время воображение нарисовало бы несколько картин того, как этот мешок попал в воду из трюма судна. А теперь, в военное время, тут нечего было напрягать воображение: этот мешок – с потопленного грузового судна.

– Мешок с мукой, – произнёс Мертен.

Гризе заметил, как глаза командира загорелись, и понял, что у того появилась какая-то светлая идея. Все остальные на мостике не отрывали глаз от своего сектора наблюдения, и мешок с мукой их не трогал.

– Неплохо бы, если с мукой, командир, – сказал Гризе многозначительно и вывел в воздухе рукой очертания батона.

– Ты так думаешь, Гризе? Но если даже это и мука, на что она сейчас похожа, подумай.

– Надо бы посмотреть, командир.

«U-68» развернулась в сторону мешка. Старшина Битовски взялся вытащить мешок из воды с удовольствием, поскольку это занятие нарушало монотонность жизни на лодке. Мешок был гладкий, скользкий, килограммов на девяносто. Хоффманн, кок, умело вскрыл его. Под мешковиной была сероватая кашица из намокшей и липкой муки. Кок копнул ножом поглубже – там была сухая, белоснежная мука. «Сделано в Канаде». Мокрый верхний слой отвалился, как шелуха ореха.

– Хоффманн, проверь и доложи мне, годится она или нет.

Через пять минут в люке появилась сияющая деревенская физиономия кока, обложенная рыжей неопрятной бородой.

– Годится, господин командир. Мука первосортная.

Всего из моря было выловлено пять мешков. Вечером кок колдовал у плиты, и на ужин команда ела оладьи по-берлински.

Ещё два человека очень радовались находке: Грециан, лучший пекарь хлеба, и Гест, мастер по пирожным. Их таланты, скромно скрываемые, обнаружил сам Мертен, у которого среди подводников была слава человека, умеющего использовать все лучшие стороны каждого члена команды и достоинства каждого предмета.

А вот ещё одна история, связанная с Мертеном.

Как-то его кок раскопал ржавую банку с чудесными австралийскими фруктами. Она осталась от того неудачного рандеву со вспомогательным крейсером «Атлантис».

– Жаль, что мы не можем зацепить эти суда, которые топим, чтобы посмотреть, что на них есть, – сказал Хоффманн. – На этих вспомогательных крейсерах сами не знают, в каком богатстве купаются.

Эта как бы между прочим брошенная фраза кока надоумила молодых офицеров сделать командиру кое-какие прозрачные намёки. Вначале Мертен пропускал их мимо ушей, но потом начал прислушиваться.

«U-68» находилась в спокойных водах, вдалеке от сильно охраняемых конвоев «Большого круга». Здесь царил мир, полное, ничем не нарушаемое спокойствие. Самолёт был здесь вещью неведомой. Почти то же самое можно было сказать и о грузовых судах.

Мертен решил, что следующее судно они стукнут так, чтобы оно застопорило ход, но не затонуло, а там дальше будет видно. Как-то ночью увидели за кормой долгожданный пароход. Старшина Буттке, который вёл наблюдение за кормовым сектором, увидел лишь еле различимый силуэт. Мертен стал напряжённо вглядываться в указанное ему направление.

– Та-ак… Уменьшается… Пропал, скотина!.. Нет, слава Богу! Он сейчас идёт курсом, противоположным нашему, в кормовом секторе!

Мертен поощрительно похлопал Буттке по плечу, а механику сказал, чтобы дали полный ход. Через десять минут силуэт стал ясно различим. После этого всё пошло, как на демонстрационных занятиях по тактике.

Торпеда попала в судно, но не в жизненно важную точку, как это описывал Мертен. Но на борту судна оказались, видно, крепкие ребята. Они не делали никакой попытки покинуть судно. А зачем, собственно? Судно оставалось на плаву, а пошлёт ли подводная лодка ещё одну торпеду после первого «неудачного» выстрела, это надо было ещё посмотреть.

– Ну что ж, надо подстегнуть их немного, – сказал Мертен.

Над мостиком судна просвистела пулемётная очередь с подводной лодки, и тогда команда забегала. Спущенные шлюпки направились к подводной лодке.

– Капитан Хо, – представился высокий худощавый человек в ближайшей к подводной лодке шлюпке. Человек, сидевший на банке рядом с ним, был механиком судна.

На вопрос Мертена капитан дал короткий ответ:

– Груз общего характера.

Такой груз мог включать в себя что угодно – пуговицы, бритвенные лезвия, зажигалки, булавки, подтяжки… Мертен поначалу хотел рассердиться, но сдержался, подумав, что на месте британского капитана ответил бы точно так же.

Тем временем многие из команды судна стали залезать обратно на его борт. Было похоже, что присутствие германской подводной лодки их не беспокоило. Тогда с подводной лодки обстреляли судно из зенитки.

Команда поняла наконец, что немцы не шутят, и снова стала покидать судно, на сей раз попроворнее, чем прежде. Их шлюпки быстро исчезли во тьме, и только шум уключин нарушал тишину ночи. Время от времени к этому добавлялись громкие ругательства.

Мертен решил послать на борт судна «призовую команду». Он очень хотел выяснить, нет ли чего угрожающего за фразой капитана о характере груза. Когда он предложил добровольцам отправиться на судно, то откликнулась вся команда, и ему не просто было произвести отбор. Наконец отобранная группа из лучших моряков погрузилась в непереворачивающуюся и нетонущую лодку (по крайней мере, так характеризовали её изготовители). Лодка отошла от борта и тут же, не пройдя и трёх метров, перевернулась на волне.

Мертен обругал конструкторов и изготовителей этой лодчонки, обругал её неуклюжую команду и прежде всего себя. Купание в приятной воде не расстроило моряков. Но Мертен думал об акулах и ответственности, которую он брал на себя за эту авантюру.

Он вздрогнул при мысли о том, какую выволочку устроит ему Дениц, если он потеряет хотя бы человека из-за пустяка.

Но всё благополучно забрались на борт подводной лодки.

По выражению лица командира было видно, что он не собирается повторять эксперимент.

– Ну и что теперь? Как мы можем добраться до груза, не высаживаясь на судно? У кого-нибудь есть мысли по этому поводу?

Окружающие угрюмо посматривали на командира. Его шутливое предложение не до всех дошло.

– Нет мыслей? Тогда слушайте. И ты, механик, тоже со своим инженерным мышлением. Мне внезапно пришло в голову, что если мы снесём люки трюмов из нашего двадцатимиллиметрового, а потом потопим судно, кое-какой груз всплывёт на поверхность – при условии, что эта посудина будет тонуть на ровном киле.

– Верно, командир! – воскликнул механик.

Так и сделали. Очередь трассирующих снарядов ушла в ночь. Куски дерева и клочья брезента взлетели в воздух. Чеки, удерживавшие, люки, вылетели из своих гнёзд.

Два трюма были открыты. На том месте, где был серый брезент, защищавший груз от дождя и морской воды, зияла чёрная дыра.

Аккуратно пустили торпеду – так, чтобы судно тонуло на ровном киле. Оно стало погружаться с лёгким дифферентом на корму и вскоре исчезло под водой. Потом это шеститысячное судно стало выплёвывать на поверхность ящики, один за одним, огромные. Люди смотрели на них с любопытством.

– А как мы будем затаскивать такие здоровые ящики, они с дом величиной, на нашу маленькую лодку? – сказал кто-то.

– Очень просто! Полцарства за старый шкерт! – объявил механик. – Делаем так: притопляем нос, заводим на него ящик, потом нос продуваем. Получится лучше всякого крана.

– Хорошо! Действуй.

Через полчаса один из больших ящиков покоился на палубе лодки, выходя обеими сторонами на полметра дальше бортом лодки. Волнение в публике возрастало. Каждый хотел приложить руку к вскрытию ящика. За дело взялись дизелисты и мотористы, привыкшие иметь дело с техникой и тонкой работой. Они аккуратно начали извлекать клещами гвоздь за гвоздём, потом в ход пошли топорики.