Улыбайтесь, сейчас вылетит птичка - Качан Владимир (книги бесплатно читать без txt) 📗
А тогда мы, и особенно Леня, постоянно читали друг другу образцы высокой поэзии. И сидел он в Театре на Таганке в одной гримерной с Высоцким, что тоже, наверное, не повредило. Стихов тогда у него было значительно меньше, чем в студенческие годы, и можно было бы тот период назвать поэтическим застоем, если бы... если бы не сказка "Про Федота-стрельца - удалого молодца", которую потом стали цитировать все, вплоть до Горбачева.
Однажды Михаил Сергеевич показал Лене, что близко знаком с его литературными опытами. Забавнее всего было то, что он процитировал фразу, самую характерную для всех наших королей и президентов. "Утром мажу бутерброд, сразу мыслю - как народ?" - сказал тогда Михаил Сергеевич, с удовольствием намазывая бутерброд. Зримая песня...
Но тут справедливости ради нельзя не отметить, что в тот тяжелый предоперационный период Горбачев был единственным из государственных деятелей, кто позвонил Лене и Нине домой и спросил: не нужна ли помощь?
Весело шла учеба. Отрывки игрались не только филатовского производства; встречался и Достоевский, и другие неплохие авторы... Был еще один принцип, по которому выбирался материал: это взаимная приязнь, желание поиграть что-либо именно с этим человеком (вот как теперь в антрепризах). Или поиграть во что-либо, например, в любовь.
Отрывок с любовным содержанием часто становился стартовой площадкой для любовной истории самих исполнителей. Короткой или длинной - как пойдет, но становился. Нельзя же, понимаете, долго репетировать сцену с поцелуем и на этом остановиться. Зачем же так мучиться ? Надо дать этому продолжение!
Бывало даже, что продолжение оборачивалось законным браком, а начиналось-то все - тьфу! - с отрывка! То есть получалось, что если юноша имел какие-то виды на девушку с курса, или, наоборот, девушке нравился юноша, то она или он предлагали совместную работу. Примитивное притяжение полов, таким образом, приобретало благородные черты случайности, красивого романа, который начинался всего лишь от добросовестного погружения в материал, - короче, вы понимаете, что, если бы не Чехов, не Толстой, не Бунин, не этот Лопе де Вега в конце-то концов! - ничего бы и не было. Это они во всем виноваты, не надо было так хорошо описывать любовные страсти и поцелуи!
Не думайте только, что весь наш курс лишь то и делал, что лечил отрывками любовную лихорадку. Что вы! Были же еще и обычные работы, с товарищеским партнерством - и не более того! Были ведь еще и однополые, так сказать, отрывки... Вы скажете: ну и что? Будто, мол, нет однополой любви... Но не забывайте, что в то время в театре еще не было этого направления, этой "голубой" дороги, которая в наши дни превратилась в широкую трассу, и что в песне "а вокруг голубая, голубая тайга" подразумевалась только тайга и не более. А название мультфильма "Голубой щенок" вовсе не означало, что щенок был нетрадиционной сексуальной ориентации и интересовался только кобелями...
Поэтому, например, мы с Кайдановским играли сцену из "Преступления и наказания", совершенно не опасаясь, что нас не так поймут. Конечно, отношения Раскольникова с Порфирием Петровичем носили несколько болезненный характер, но все же не до такой степени! А с самой, пожалуй, яркой и талантливой студенткой из нашей компании мы играли Хемингуэя. О ней я хочу вам рассказать особо. Впрочем, вы ее знаете, ее зовут...
Нина Русланова
"Давайте говорить друг другу комплименты, ведь это все любви счастливые моменты",- спел когда-то Булат Шалвович Окуджава. Давайте! Нам всем, всей нашей стране до любви пока далековато, так давайте потихоньку учиться хотя бы не ненавидеть, не завидовать, не говорить друг о друге гадости. Понимаю, трудно, и все же, все же... Ведь комплименты говорить гораздо приятнее. И желательно - в лицо! Чтобы человек чувствовал, что он любим, понят, что он нужен. Человек от этого дольше проживет. А то мы привыкли, знаете, говорить хорошее за гробовой доской, когда уже поздно; когда красивая надгробная речь адресату уже не нужна и часто выглядит как акт творческого самовыявления говорящего. Поэтому лучше сегодня, сейчас и с удовольствием! И если получится, то выйдет прозаическая версия филатовской телепередачи "Чтобы помнили", только с небольшим добавлением: "О живых..."
Эх, да что там версия! Ведь была же и у меня своя телевизионная передача под названием "Окно", где я все это и пытался осуществить, где приоткрывалось окно в тот внутренний мир героя программы, в который он до меня и не пускал никого. Поэтому, например, все через то "Окно" увидели впервые Сашу Панкратова-Черного не только веселым, компанейским парнем из кинокомедий, клипов и реклам, не только участником ТВ-игр и всяческих шоу, но и человеком, сочиняющим, оказывается, грустные лирические стихи. Там Саша из привычного всем "шоумена" превращался, так сказать, в антишоумена. У нас на ТВ ведь кто платит, тот и музыку заказывает, а под негромкую музыку этого "Окна" разве потанцуешь, поиграешь во что-нибудь, разве под нее рекламу дадут? Вот и закрылось "Окно", едва открывшись... Но тем не менее восемь программ мы с режиссером А. Торстенсеном все-таки успели сделать. И одна из них была про Нину Русланову...
Мы долго с ней не виделись - почти со студенческих лет, ну, может, и встречались случайно раза два-три, не более, а тут я предложил ей сделать про нее передачу, и мы пообщались, что называется, плотно. Когда мы со съемочной группой и Сашей Панкратовым-Черным приехали к ней, выяснилось, что она живет в том же доме, где училась, подъезд в подъезд с театральным училищем им. Щукина. Ничто не изменилось. И никто! Мы встретились так, будто только вчера сдали экзамен по актерскому мастерству, а сегодня решили это отметить. Саша нужен был не только для дела, но и для радости. Водка плюс Сашино обаяние призваны были создать непринужденную атмосферу почти семейного праздника. Кто-то мне потом сказал, что если бы на столе стояла не просто водка, а водка, допустим, "Довгань", да к тому же этикеткой к камере, то это могло бы стать скрытой рекламой, за которую обычно платят.
Мне и в голову такое не приходило, тем более что незадолго до съемки с Ниной я побывал на юбилее бывшего хоккеиста Владимира Петрова. Помните знаменитую тройку: Михайлов, Петров, Харламов? Так вот, это тот самый Петров. На торжестве выступили два представителя фирмы "Довгань", которые рассказали о своих сомнениях по поводу выбора подарка. Долго думали, мол, что же такое Володе подарить, и наконец решили (тут они вынули толстый-претолстый фолиант) подарить... Библию.
"Ну что ж, хороший подарок, недорогой, но со значением",- подумал я... и поспешил, потому что один из дарителей закончил: "Библию с автографом самого Довганя..."
Ну что тут скажешь?.. Лучше бы, конечно, все-таки с автографом автора... или хотя бы его редакторов... Но это так, к слову...
Поэтому мысль о возможных инвестициях в мою программу со стороны фирмы, глава которой расписывается на Библии и фотографируется на водку, не могла украсить собой мое скромное воображение. Я не очень деловой человек, а если точнее - совсем неделовой. Поэтому и передача не идет. Ну а Русланова - тем более! Ни одного своего достижения - ни званий, ни премий, ни триумфов - она не обернула в свою пользу. Я уже говорил, что входить в рынок, будучи обремененным идеалами, трудно. А она с идеалами, непрактичным грузом, висящим на легких ногах благополучия. Идеалы, знаете ли, мешают свободе маневра, поэтому ни богатства, ни машины, ни бриллиантов, ни норковой шубы у Нины нет.
Есть скромненькая квартирка, в которой она живет вдвоем с дочерью, ежемесячная зарплата в театре, которую получает в день американский мусорщик, да гонорары за нерегулярную работу в кино. Эти гонорары, а тем более сумма ее оклада в театре вызвали бы только недоверчивую улыбку у любой европейской актрисы такого же ранга, а потом восклицание, что-нибудь типа "не может быть!". Может, леди и джентльмены, еще как может!
Можно, оказывается, народной артистке быть одновременно знаменитой и бедной.
