Роберт Вильямс Вуд. Современный чародей физической лаборатории - Сибрук Вильям (книги без сокращений .TXT) 📗
«Был прекрасный осенний день, — говорит Вуд; — и огромный стадион был набит битком. Высоко в воздухе послышался шум мотора, и мы увидели маленький аэроплан с торчащим из кабины шлемом Пегу.
Петля, за ней другая и третья, а затем аэроплан полетел горизонтально, вниз головой, причем Пегу висел на ремнях. Двадцатитысячная толпа привстала, застыв в ужасе. Аэроплан опять нырнул, перевернулся и опять полетел, как полагается, теперь уже всего в ста футах над восторженной толпой, которой Пегу махал рукой».
Вуд был в полном восторге от зрелища и позднее нашел забавное применение своих впечатлений. Он присоединился к семье в Париже, и они опять провели Рождество в Сен-Морице, остановившись в Кульм-Отеле. Среди других гостей там был богатый румын, господин Столожан, красавица-жена которого, Марна, была дочерью военного министра Румынии Филипеску.
Перед каждым обедом господин Столожан угощал коктейлем свою компанию и приглашал Вудов. Они подружились. Марна, как рассказывает Вуд, носила каждый вечер новое платье и новые драгоценности, а у ее мужа карманы были наполнены золотыми, один из которых он всегда оставлял на столе со счетом. Днем они катались на санях, а по вечерам танцевали. Вершиной сезона должен был стать костюмированный рождественский бал. Однажды за завтраком Маргарет спросила отца, собирается ли он принять участие, и как он думает нарядиться.
Я предоставляю рассказать об этом самому Вуду — он очень любит вспоминать эту историю.
«Я ответил Маргарет: „Я не собираюсь платить сто франков, чтоб взять напрокат костюм Арлекина, или триста франков, чтобы одну ночь быть индийским принцем“. Но Маргарет пристала ко мне; и наконец я сказал: „Хорошо. Я пойду. Я наряжусь Пегу, вниз головой в аэроплане“.
«О, чудесно, только как же вы это сделаете?»
«Моя голова и плечи будут закрыты картонным фюзеляжем. Спереди будет мотор „Гном“ и пропеллер, крылья на вытянутых руках, белые перчатки на ногах и огромная голова француза в шлеме и очках, с бородой — крепко привязана на заду».
Гертруда сказала: «Это будет не смешно. Просто человек с маской на заду». Но я уже видел мысленно свой костюм, сбегал в деревню, купил там несколько ярдов желтого полотна, достал связку тонких бамбуковых палок у своего лыжного инструктора и листы картона и поспешил обратно в отель. Заставив Гертруду, Маргарет и Элизабет шить, а сам взявшись за картонный фюзеляж, я к шести часам уже закончил всю конструкцию. Вся она стоила меньше трех франков.
После коктейлей к нам зашел господин Столожан. Он был в диком восторге. «Вы должны получить первый приз. Предоставьте дело мне, — сказал он. — Я все устрою: после четвертого танца вам очистят место; оставайтесь в моей комнате, пока оркестр не заиграет Марсельезу. Я поставлю у двери людей, которые будут кричать „Пегу летит! Да здравствует Пегу!“ — тут вы проноситесь по залу и танцуете соло».
«Замечательно, — сказал я. — Я буду делать спирали, виражи и все тому подобное». Мы выпили несколько коктейлей. «Я покажу свой знаменитый танец дервиша, когда я кружусь целую минуту, а потом прохожу по одной половине».
Все прошло точно по плану. Я проскользнул в дверь, раздались шумные аплодисменты и хохот, когда я повернулся и все увидели лицо и бороду. Оркестр гремел во всю мочь Марсельезу, и я проделывал на вощеном полу зала — все гости отошли к стенам — самые невероятные штуки. То, что иллюзия была хорошей, я увидел, когда мне на следующий день показали снимки, один из которых появился в лондонском «Скэтче». Потом я стал танцевать с дамами, крылья были устроены так, что их можно было сложить вокруг партнера, как будто летучая мышь танцует с белой мышью. В конце вечера загремел барабан, и распорядитель бала, отставной английский полковник, встал, чтобы объявить призы.
«Первый приз, по единогласному мнению комитета, — загрохотал он, — получает Пегу!» Я сложил свои крылья вокруг туловища, поклонился, и мне поднесли белый ящичек, в котором, когда мы его открыли, обнаружился полный набор запонок, кнопок и булавок для галстуков. На следующее утро Гертруда слышала разговор: «Действительно, дорогая леди Мэри, не понимаю, за что дали приз этому Пегу — ведь это был не сам Пегу, и костюм совсем не красивый!»
Вуд никогда не распространяется о своих научных открытиях, но тщеславен, как маленький, когда дело касается триумфов этого сорта.
Он возвратился с семьей в Париж, закончил свои исследования и отплыл домой в июне 1914 года.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Однажды Вуд встретился в Клубе актеров с Оливером Херфордом, и Херфорд сказал ему, улыбаясь: «Пойдемте завтракать, и я обещаю больше не надписывать моих автографов на ваших веселых книжках».
Вуд оторвался от науки, подобно Льюису Кэрролу, чтобы создать «руководство по флорнитологии для начинающих», озаглавленное: «Как отличать птиц от цветов». Книжка сначала было пошла плохо (в 1907 г.), а затем внезапно стала пользоваться успехом; многие впоследствии приписывали ее Херфорду, говоря, что только он способен был ее написать. Доктор Вуд составил ее для собственного развлечения, чтобы немного надуть публику и чтобы положить конец всем книжкам по ботанике для детей, сочиняемым полуграмотными подделывателями науки, которых было много в то время. Книга изобилует «созвучиями, аллитерациями, гравюрами на дереве с его собственных рисунков и устрашающими остротами. Она начинается с разъяснения разницы между вороной и крокусом (по-английски crow и crocus), клевером и ржанкой (clover и plover); далее там фигурировали quail и kale (перепел и капуста), а потом Вуд забрался и в мир животных и сравнивал grape и аре (виноград и обезьяну), и даже puss и octopus (котенка и осьминога).
Книга появилась в издании «Поль Элдер и К°», и сначала им никак не удавалось заставить книгу «пойти». «Ни одна из книжных лавок не хотела брать ее у агентов Элдера — говорит Вуд. — „Самый большой магазин Бостона взял, с колебанием, шесть экземпляров, условно. Через две недели он уже заказывал пятьсот. Книга была „сверх-чепухой“, и стихи моментально запоминались. Воскресные номера журналов начали печатать рисунки из нее, и она «пошла“, как лесной пожар.
Вуд послал президенту Теодору Рузвельту экземпляр «Птиц и цветов» с автографом в то время, когда на него бешено нападал как на «извратителя природы» некий достопочтенный Лонг. Вуд написал на титульном листе: «Я осмеливаюсь послать Вам экземпляр моей недавно изданной книги о природе, надеюсь, что она вполне удовлетворит долго испытываемую потребность» (игра слов — a Long-felt want — Лонгом ощущаемую потребность). Рузвельт написал ему сердечный ответ с благодарностью и выразил желание прочесть другие произведения Вуда. Тогда тот послал ему «Физическую оптику!»
«Кто же это?» — удивлялись дети и взрослые — «Что это за Роберт Вильямс Вуд?» Если они и знали о знаменитом профессоре физики, носившем это имя, — а большинство, конечно, не знало, — то им и в голову не приходило, что это один и тот же человек.
Вуд своим характером не напоминает застенчивую фиалку, и то, что книгу приписывали Херфорду, сильно его задевало. На одном обеде в Вашингтоне кто-то процитировал строчку из этой книги, и человек, сидевший против Вуда, сказал: «О, да — это из „Птиц и цветов“ Херфорда».
Вуд возразил: «Прошу извинить меня, но ее написал не Херфорд».
«Однако я точно знаю, что это он, — сказал человек немного резко. — Вы знаете, Оливер Херфорд мой друг». «Ничем не могу помочь вам», — настаивал Вуд — «но уверяю вас, что не он написал книгу».
«Почему вы так твердо уверены?»
«Потому что я сам написал ее», — взорвался Вуд. — «И тогда, — вспоминает он, — мой собеседник совсем уверился, что я вру».
«Как отличать птиц от цветов» издавалась с тех пор девятнадцать раз и прекрасно расходится и теперь.
