Солдаты без формы - Пеше Джованни (читать полную версию книги TXT) 📗
Она сказала:
— Народные массы сознают, что только в борьбе можно вырвать у врага то, что необходимо для жизни. Немцы и фашисты, чтобы взять трудящихся за горло костлявой рукой голода, объявили локаут на заводах Капрони, Фальк, Марелли. В ответ рабочие объявили забастовку солидарности и протеста.
От имени партизан 106-й бригады я поблагодарил ее, и когда она уезжала, мы обещали ей и всем жителям Милана всегда быть в первых рядах борьбы с врагом, наносить ему все новые удары.
Продолжаем наши операции. 22 ноября мы расправились с предателем Джузеппе Маллоссари. Он раньше был партизаном нашей бригады, а потом, продавшись фашистам, выдал командира и нескольких партизан, действовавших в этой местности. Когда мы его арестовали, этот подлый трус принялся плакать. Он забыл, что из-за него лили слезы матери партизан, расстрелянных немцами по его доносу.
— Бандит, предатель, ты из-за жадности стал подлым шпионом. Ты не постыдился продаться немцам и фашистам и предать своих товарищей! — кричали ему в лицо партизаны. Слезы предателя нас не тронули. — Ты хотел послать на смерть своих товарищей, теперь твои товарищи приговаривают тебя к смерти. — Таков был приговор шпиону.
В кармане у него нашли удостоверение СС и список грабежей, совершенных им в домах мирных жителей. Приговор был доведен до сведения всех партизан 106-й бригады.
25 ноября я разоружил полицейского, отняв у него пистолет.
26 ноября мы заложили восемь мин на железной дороге Милан — Саронно. Полотно было разрушено в шести местах, движение приостановлено на 17 часов.
Борьба идет непрерывно, каждый день. 28, 29, 30 ноября, 3, 4, 5, 6, 7 и 10 декабря партизаны 106-й бригады наносят удар за ударом по транспорту противника на автострадах. Они с неослабевающим упорством нападают на врага, изматывая его силы. Повсюду — в Ро, Нервиано, Лаинате, Перо, Боллате, Гарбаньяте, Польяно — был введен комендантский час. Немцам удалось выследить Вальтера, и он был вынужден уехать. Его. перевели в район Монцы. Однако всего через несколько дней он был схвачен и расстрелян.
Однажды рабочие завода Изотта-Фраскини рассказали мне, что на этом заводе производят детали для летающих снарядов ФАУ-1 и ФАУ-2. Мы сразу же начали готовить операцию против этого завода, назначив ее на 9 декабря.
Двое наших гапистов выезжают из Ро в Нервиано. Объект нашей операции находился в конце улицы Роверето. Они с помощью нескольких рабочих завода заложили в трансформаторную будку две мощные мины. В 18 часов мины сделали свое дело. Операция прошла успешно.
10, 11, 12, 18, 20 декабря — активные действия партизан на железной дороге Милан — Турин — Варезе. На автостраде Милан — Комо — Варезе партизаны совершили три раза подряд нападения на автомашины немецких и итальянских фашистов.
Командование гарибальдийских бригад сообщило мне, что я должен вернуться в Милан, чтобы реорганизовать 3-ю бригаду ГАП, которая понесла тяжелые потери: большинство гапистов бригады было арестовано.
Я возвращался в Милан с большой радостью, хотя мне и было жаль оставлять партизан 106-й бригады, людей смелых и мужественных, дисциплинированных, сознательных, беспредельно преданных делу свободы. Я оставлял с некоторым сожалением и эти места — долину Валь Олона — район, где гарибальдийцы за последние месяцы вписали славные страницы в историю движения Сопротивления и где им еще предстояло провести немало блестящих операций.
Вопреки мнению маловеров и сторонников политики выжидания, мы в короткий срок создали вполне боеспособную бригаду, добывая оружие в схватках с врагом. Начав с действий одиночек, мы постепенно перешли к проведению крупных боевых операций с участием сотни партизан.
Нам удалось вовлечь в борьбу этих людей потому, что мы сумели вселить в них веру в идеалы освобождения, повысить их сознательность, вдохнуть уверенность в победоносном исходе нашей борьбы. Эти качества партизаны 106-й бригады воспитывали в себе постепенно в ходе повседневных боевых действий. Только сражаясь за правое дело, люди совершают героические подвиги, только тогда возможно появление сотен героев, готовых отдать жизнь за свободу.
Итак, я покидал долину Валь Олона, где мне был знаком каждый уголок, каждая дорога, каждый дом и где мы, гарибальдийцы, были неуловимы и непобедимы.
Приехав в Милан, я через несколько дней подыскал себе квартиру в районе площади Суза. Там я оборудовал себе лабораторию для изготовления взрывчатых веществ, в чем мне помог патриот Франчи, имевший столярную мастерскую и арендовавший большой склад на площади Гуарди, в подвале церкви, выходящей на улицу Аргонне.
Я вновь увиделся с Пеллегрини, комиссаром бригады ГАП. Он познакомил меня с Минарди и девушкой по. имени Ольга, которая должна была работать в нашей разведке. Несколько гапистов, избежавших ареста, в целях предосторожности были отправлены в горы. Командование обещало прислать в бригаду молодых ребят из бригад САП и из бригады Фронта молодежи.
XV. Восстание
Наше командование дало нам знать, что в ресторане на площади Фиуме каждый вечер собираются фашистские предатели и немцы. Нанести удар по этому логову было бы лучшим ответом на фашистские репрессии, достигшие в Милане своего апогея 10–12 декабря, когда город посетил главный виновник горя и нищеты нашего народа [30].
Милан стал местом, куда стекались самые отъявленные бандиты и преступники, удравшие из освобожденных от немцев областей страны. Все эти представители преступного мира нашли себе пристанище в рядах фашистских организаций, пытаясь превратить Милан в центр спекуляции и разных темных сделок.
Это отребье, которому «дуче» устроил смотр, чтобы немножко подбодрить его и заставить продолжать борьбу, реквизировало лучшие миланские клубы, кафе, рестораны, превратив их в места кутежей и разгула.
Одним из таких мест был ресторан на площади Фиуме, который посетили… миланские гаписты.
Минарди и Ольга по договоренности с Пеллегрини принесли на Корсо Венеция ящик, который подготовили мы с техником, передали его мне и ушли.
Я остался один почти у самого входа в ресторан. Мимо меня непрерывно снуют взад и вперед немцы, итальянские фашисты, унтер-офицеры и офицеры, входящие и выходящие из ресторана. Из зала до меня доносятся звуки модной песенки. В дверях два немца ссорятся с итальянским фашистом. Из долетавших до меня слов я понял, что причиной их спора является женщина. Все трое изрядно подвыпили. Их скандал привлекает внимание любопытных. Я воспользовался толкотней, чтобы проскользнуть за их спинами в зал и поставить ящик. Вдруг я чувствую, что кто-то меня хватает за руку: отскакиваю в сторону, готовый оказать сопротивление. Оказывается пьяный немец. Он еле держится на ногах и хватается за меня и за все окружающие предметы, чтобы не упасть. Немец бормочет что-то на ломаном итальянском языке.
— Я прибыть… война… — и выражает свое мнение о ней довольно неприличным прилагательным.
У входа спор все еще продолжается. Резким толчком я освобождаюсь от пьяного немца. Пора уходить. Через несколько минут страшной силы взрыв известил меня, что операция прошла успешно.
Таков был ответ патриотического Милана, Милана «Пяти дней» [31], на жалкое хвастовство ораторов, выступавших в Оперном театре, ответ Милана, который сопротивляется и борется. Затем последовали новые операции.
Разведка нашей бригады обнаружила еще одно кафе, где собирались немецкие и фашистские офицеры.
Мы переживали трудный момент — у нас не хватало людей. Я был почти один. Саписты предпочитали оставаться в своих бригадах, группа молодых людей из Фронта молодежи, которая должна была перейти в ГАП, была после одной операции раскрыта и арестована. Восемь из этих юношей были расстреляны в лагере Джуриати.
