На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг. - Костенко Владимир Полиевктович (первая книга TXT) 📗
По другим кораблям 2-й эскадры адмирала Рожественского работы уже подходят к концу. Все старые корабли вытянулись на Большой рейд и стоят на якорях в море за Кронштадтом. В эту группу кораблей вошли броненосцы «Сисой Великий», «Наварин» и старый броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», вернувшиеся с Востока в эскадре Штакельберга, а также бронепалубный крейсер «Светлана», служивший яхтой генерал-адмиралу Алексею Александровичу. Кроме того, с приходом отряда Вирениуса, возвращенного с пути из Красного моря, в состав эскадры вошли корабли «Ослябя», «Аврора», «Дмитрий Донской» и легкий крейсер «Алмаз».
На рейд также вышел и новый броненосец «Александр III», закончивший доковые работы по заделке вырезов в кормовом дейдвуде и обрезке боковых килей в носовой части. Флагманский броненосец «Князь Суворов» на днях вышел в море для пробы механизмов.
Во внутренней гавани остаются только броненосцы «Бородино» и «Орел», на которых работы еще продолжаются с полным напряжением. На «Орле» сейчас заняты 1500 человек, не считая команды, и приходится удивляться, как удается разместить на палубах такое количество людей. Работы фактически ведутся в две смены. Ночная смена насчитывает не более 300 человек, тогда как вся дневная смена работает добавочных 3–4 часа «экстры».
Под некоторым вопросом остается еще готовность крейсеров, достраивающихся в Петербурге. «Олег» в августе сможет начать пробу машин. Что же касается крейсеров «Жемчуг» и, в особенности, «Изумруд», заканчиваемых на Невском заводе, то они едва ли смогут выйти в море ранее октября. Вполне возможно, что им придется выйти в плавание отдельно от остальной эскадры и затем догонять ее, составив отряд запоздавших кораблей.
Большие работы ведутся по оборудованию транспортного флота, который должен будет сопровождать эскадру в походе. Так как Рожественский в плавании не сможет пользоваться услугами иностранных портов, то эскадре придется для ремонта, снабжения углем и материалами рассчитывать почти исключительно на свои силы.
Быть может, удастся получать на стоянке только некоторое количество питьевой воды и свежей провизии — мяса и овощей. Все же остальное надо иметь при себе на транспортах.
Наибольшие затруднения, конечно, возникнут со снабжением эскадры углем. Так как боевым кораблям предстоит принимать уголь с транспортов в открытом море, то способ перегрузки его станет одним из наиболее трудных вопросов, решение которого необходимо для обеспечения возможности похода.
Предполагается, что перегрузку угля на боевые корабли придется производить даже на ходу с помощью американской патентованной системы Спенсера-Миллера, представляющей подвесную воздушную подачу, основанную на стальном тросе, переброшенном с грот-мачты броненосца на фок-мачту угольного транспорта. По тросу ходит подвешенная на шкивах тележка с несколькими мешками, содержащими около тонны угля. При 30 подъемах в час можно передавать до 30 тонн угля, а при хорошем навыке эта цифра может быть доведена даже до 50 тонн в час.
Эта патентованная система со всеми деталями, лебедками, тросами и мешками заказана в Америке и будет установлена на всех наших броненосцах.
На «Орле» идет комплектация офицерского состава и команды. Большинство офицеров и механиков уже назначено на корабль и размещено в своих каютах. Их жизнь на строящемся и незаконченном броненосце сопряжена с большими неудобствами.
В то же время присутствие офицеров, живущих на корабле, вызывает постоянные недоразумения и задержки в ходе работ. Часто для выполнения какой-нибудь работы по системам или электропроводке надо пройти в каюту, а она заперта и ее владельца надо искать по всему кораблю или даже где-либо на берегу.
Мне постоянно приходится иметь сношения с судовым офицерским составом по вопросам оборудования корабля и его внутренних устройств. Особенно часто приходится обращаться по техническим и хозяйственным вопросам к старшим специалистам, старшему офицеру, механикам, артиллеристам и трюмному механику. Иногда в свободное время захожу в кают-компанию, где встречаю всех офицеров в сборе.
Из училища я вынес взгляд, что судовая жизнь не способствует тесному сближению строевых офицеров с инженерным составом в силу различия их правового положения на корабле и еще сохранившихся пережитков парусного флота, поддерживающих обособленное и приниженное положение инженер-механиков и врачей. Это неравноправие является отражением кастового начала во флоте, поскольку все строевые офицеры получают образование в Морском училище, где обучаются дети дворян и титулованной аристократии.
Инженеры же и врачи — пришлый элемент во флоте, главным образом из разночинцев, — не заражены предрассудками и традициями дворянского сословия, а потому несут во флот новые веяния.
Однако, присматриваясь к жизни офицерского состава, объединяемого кают-компанией, я пока не заметил существования резкой черты, разделяющей состав кают-компанейского населения на две обособленные группы, противопоставленные одна другой в условиях современной корабельной жизни.
Даже можно констатировать обратное явление: кают-компания нивелирует весь состав своих членов, и даже разница в чинах не играет роли. В кают-компании влияние и положение каждого ее члена определяются прежде всего его личными качествами — его знаниями, опытом, индивидуальными способностями и характером.
Военные события неоднократно демонстрировали важную и ответственную роль механиков на кораблях. Это подняло их престиж и влияние не только в службе корабля, но также и в жизни кают-компании. Война вообще открыла более обширные возможности для применения личных качеств и знаний и, наборот, показала, что на чинах и знатном происхождении далеко не уедешь.
Поколение «марсофлотов» уже не пользуется престижем среди новой молодежи. Даже наоборот, молодые мичмана очень склонны высмеивать в анекдотах старых командиров и адмиралов, обнаруживших свое невежество в простейших вопросах современной техники корабельного оборудования.
17 июля. Позавчера произошло событие, которое вдруг заслонило все известия с театра войны и на минуту заставило призадуматься самых ревностных служак, привыкших во всем полагаться на волю высшего начальства.
В Петербурге на Обводном канале террористом была брошена бомба в карету министра внутренних дел фон-Плеве. Карета была разбита на щепки, а Плеве и кучер убиты на месте. Бросивший бомбу был арестован и оказался студентом Сазоновым.
Об этом событии вчера утром мне шопотом сообщили рабочие на постройке. По их лицам было видно, что этот террористический акт произвел на них огромное впечатление и породил смутные надежды на большие изменения во внутренней политике.
Всем известно, что именно Плеве был одним из ярых сторонников войны на Дальнем Востоке, так как считал, что война вызовет в стране взрыв патриотических чувств и позволит задавить растущее революционное движение.
Уже полгода шла война. Неудачи следовали одна за другой, но вся страна притихла, придавленная полицейским режимом Плеве. Реакция подводила под государственную измену малейшее недовольство.
Когда, казалось, вся страна смирилась и иссякли все силы сопротивления, внезапный взрыв бомбы на Обводном канале неожиданно выбил одну из важных подпорок трона. Это доказало правительству, что силы, зреющие в подполье, не только не раздавлены, но начинают оживать. Такого последовательного сторонника «политики ежовых рукавиц» самодержавию нелегко будет заменить, несмотря на обилие чиновников, готовых занять пост министра внутренних дел.
Вчера по этому поводу мне пришлось слышать обмен мнениями среди офицеров «Орла» в кают-компании после вечернего чая. Почти все высказывавшиеся находят, что правительство своей непримиримой внутренней политикой, когда требуется единодушие народа и власти, лишь усугубляет трудности положения и теряет опору в стране, а без этого не может быть победы. Некоторые даже высказывали мнение, что убийство Плеве должно будет привести к изменению курса внутренней политики.
