Единственный чеченец и другие рассказы - Блажко Антон (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Чайкин ощущал благодарность старшему - сам он в итоге, может, и поехал бы с чехом, в полной экипировке, захватив всех бойцов. Однако дальше, за поворотом или в прокуратуре могли взять в кольцо, приказать сдать оружие, и что дальше, стрелять? А подчинишься - выйдет фильм "Блокпост", где солдата увезли на допрос в местную милицию и после бросили на асфальт зашитое в шкуру тело... Сравнение пришло на ум многим, загалдели:
-- Ёлы, кино прямо! Ну, батя, ты даешь, молодца!
Фронтовое обращение польстило Балинюку, а над "Кавказскими пленниками" с "Чистилищами" здесь оставалось только улыбаться. Благородные горцы вплоть до плечистого бандитского главаря, то избыточный кошмар отрезанных голов, цепляемых к стреле гранатомета...
Чехи больше не приехали, хотя явно что-то выяснили и могли копать дальше. Верно, нашлись свидетели, видевшие схватку из ближних домов, либо местные упыри хватались за любой повод куснуть федералов, а прокурорский, накручивая страсти, домыслил истинный ход событий. О той ночи участники не говорили даже меж собой, но пакостное чувство едва не пойманности у всех, особенно Чайкина, осталось. На чем - другой разговор, правильно тор, что тобой сделано. Если б обобрали или мочканули кого по беспределу, а то несчастная школа. Тут не их вина, не директора - играют политики наверху, вновь создают и укрепляют тут власть, с которой придется воевать когда-то. За дело голову класть не жаль, обидно служить чужой корысти. Школу к сентябрю подремонтируют, и так была не дворец, а детей здесь не учить, а стрелять надо... Нынешние бандиты погибнут, отойдут от дел, свалят куда-нибудь или перемрут от старости, но их ряды пополняет смена из таких вот школьничков с рюкзачками. Замкнутый круг, решение одно - к чертовой матери отсоединить их, а как бросать этот клочок страны, столько раз политый кровью...
Отношение Чайкина к шефу заметно улучшилось, он словно открыл в нем положительные качества, Балинюк со своей стороны тоже помягчел. Иначе вряд ли начштаба стал бы выполнять почти без возражений все его приказания, вследствие чего под занавес командировки случилось второе примечательное событие, запомнившееся надолго всем.
На исходе лета в горах произошел бой между выдвинувшимся подразделением мотострелков и партизанами. Специальные группы, покинув основные силы у конца проезжих дорог, регулярно уходили на чистку зеленых массивов, пропадали среди круч и теснин по нескольку дней. Иных возможностей хоть как-то контролировать огромную территорию просто не было. Войскам пришлось туго, с ранеными и "двухсотыми", для поддержки и эвакуации вызвали вертолеты. На проведение "акции возмездия" через блокпост вскоре прошла в ущелье длинная колонна с минометами, парой гаубиц и даже танком, имея целью обнаружение и ликвидацию прорвавшегося, конечно же, из сопредельных районов крупного отряда боевиков. Над дорогой весь день кружили "стрекозы", к вечеру прожужжавшие назад - темнота опасно винтокрылым.
Трасса на всем протяжении была перекрыта, и бойцы лениво сидели у опущенного шлагбаума на скамейке, заплевывая семечной шелухой окрестную площадь. Слушали боевой канал, ничего особенного не происходило. Донеслись слабые отдаленные раскаты - артиллерия обработала контрольные точки и смолкла, по населенным пунктам стрелять нельзя, в дикие скалы бессмысленно. Гражданских машин не показывалось вообще, пешие брели редко, налегке они вообще обходили пост боковыми тропами, все перелески не закроешь, разве что село колючкой под током обнести... Сутки прошли необыкновенно спокойно.
На следующее утро, позавтракав, новая смена оттащила уже скамью в тень и сибаритствовала, укрыв под скинутыми брониками пивной пузырь. Непьющий спортсмен дергался под ритм наушников и первым заметил вынырнувшую из-за поворота фигуру. Пожилой чечен в темном пиджаке и шляпе на затылке семенил к посту, то прибавляя шаг, то бессильно волочась с прижатой к сердцу рукой. Добежав, он едва не рухнул на бело-красную поперечину, хватая воздух открытым ртом, насторожившиеся парни подошли с другой стороны. Пыль на кирзовом лице мужика бороздили ручейки пота, сквозь хрип не сразу удалось разобрать:
-- Ребят, помогите пожалуйста, умоляю! Машина заглохла, никого совсем нет, в больница еду. Вот денги... Старший ест?
Обращаясь то к одному, то к другому, он совал пачку мятых десяти- и пятидесятирублевок из внутреннего кармана. Стряхнувший лень Годзилла придержал его за рукав:
-- Погоди, сам-то кто будешь? Документы есть?
Пока все изучали мятый советский паспорт, старик торопливо, мешая слова, объяснял: невестка рожает тяжело с ночи, в аулах даже захудалого фельдшера не осталось, бабки не помогли, сказали - надо в больницу, не то умрет. Упросил солдат выпустить на трассу, пять раз проверили машину, даже женщин, с ними поехала тетка по матери, обыскали, но разрешили наконец, спасибо им. Санитар у военных был, ответил "катись давай, не роддом тут"... Километров за семь от поста машина стала на безлюдной дороге, и все попытки реанимировать ее оказались тщетны. Невестка исходит криком, пришлось бежать сюда, помогите, будьте людьми!
Бойцы переглядывались - может, и так, больно искренне дядька все излагал. Человеческие нужды сохраняются в самых тяжких условиях, не из-за силы жизни, куда от них просто деться. То же появление ребенка обычно радует всех, а тут...
-- А сын где, чего сам не возится с женой? - поинтересовался Годзилла.
-- Нету сына, пропал без вести. Говорят, убили.
-- Кто убил - наши, как всегда? Федералы, военные?
-- Зачем ваши, сами ничего не знаем...
Бойцы переглянулись. Подошедший Чайкин, листая паспорт и зачем-то глянув на свет права, вник в ситуацию и ответил без обиняков:
-- Чего ты от нас хочешь, дед? Движение запрещено, без письменного разрешения коменданта ты вообще здесь возникать не должен, можем задержать и сдать в отдел до выяснения. Ладно уж, раз беда, беги до кого-нибудь проси транспорт, но в темпе, чтоб глаза не мозолить. Обстановка - сам понимаешь, а вы посмотрите его сначала.
Пока ближний хлопец неохотно щупал карманы, вздевший к небу руки мужик запричитал:
