Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»? - Кычанов Евгений (читаем книги онлайн TXT) 📗
В начале лета 1204 г. войско Чингиса – около 45 тыс. всадников выступило в поход на найманов. Перед походом было совершено жертвоприношение священному знамени, в котором, по поверьям монголов, обитал дух-хранитель войска Сульдэ. Армия Чингиса двигалась верх по реке Керулен. Столкнувшись с первыми найманскими караулами, монголы решили перед большим сражением подкормить коней, а заодно пойти на хитрость – ночью каждому воину разжечь по пять костров в разных местах. Темной, звездной ночью заполыхала степь заревом огней, и найманам со страху почудилось, что армия Чингис-хана заполнила всю степь, ибо в стане монголов «огней было больше, чем звезд на небе». Была применена, судя по «Юань ши», и такая хитрость – перед сражением монголы загнали в лагерь Таян-хана тощую лошадь. Таян-хану показали ее. Излагая войскам план сражения, Таян-хан сказал: «Монгольские лошади отощали, как эта. Заманим их поглубже, а затем начнем сражение и захватим их» [Юань ши, цз. 1, с. 76].
Таян-хан поджидал Чингиса со своим войском на реке Алтай в Хангае. С ним вместе был Чжамуха, а также представители других племен. В «Юань ши» названы мер киты, кереиты, ойраты, дэрбэн, хатачины, татары. Когда осторожный Таян-хан предложил было вначале не принимать сражения, а отступить за Алтайские горы, «заманить Чингиса поглубже», увлекая за собой монголов, его сын Кучлук обвинил отца в трусости. Доказывая, что армия у Чингиса невелика, он ссылался на тот очевидный факт, что большинство монголов здесь, с Чжамухой, в лагере Таян-хана.
– Эта баба Таян разглагольствует так из трусости. Откуда у него (Чингиса) появилось множество монголов? Ведь большинство монголов с Чжамухой вместе здесь, у нас!
И хотя Кучлук-хан и сам не очень-то представлял себе, сколько монголов идет за Чингисом, а сколько за Чжамухой, но очевидно, что в эти летние дни 1204 г. немало монголов выступало еще против будущего властелина степей, не осознавая, какая им будет польза от объединения Монголии.
Кучлук и приближенные Таян-хана отговорили его от прежнего решения, подсказанного разумной осторожностью.
– Сойтись-то мы сойдемся, а вот легко ли разойдемся? – возражал Таян-хан на наглые слова Кучлука. Но Кучлук и его единомышленники вынудили Таян-хана принять бой с Чинги– сом. Найманская армия двинулась вдоль реки Тамир и переправилась через Орхон к восточным склонам горы Наху
По сведениям Рашид-ад-дина, Чингис «сам лично устанавливал войско» и «пошел в передовом отряде». Монголы смяли и погнали найманские передовые караулы. Особенно храбро бились батыры Хубилай, Чжэбе, Чжельме и Субетай Чжаму-ха, находясь в стане Таян-хана, и хотел разгрома Чингиса, и боялся его. Сильнее всего он желал бы разгрома найманов, а потом в своей родной, монгольской среде устранения Чингисхана от власти и захвата ее. Поэтому на вопрос Таян-хана об этих храбрых нукерах Чингиса: «Что это за люди?» – ответил:
– Мой анда Темучжин собирался откормить человеческим мясом четырех псов и привязать их на железную цепь. Должно быть, это они и подлетают, гоня перед собой наш караул.
– Ну так подальше, – сказал Таян-хан, – подальше от этих презренных тварей! – И приказал перенести свою ставку повыше в горы (по «Сокровенному сказанию», с. 145–147).
Судя по «Тайной истории», четырежды так запугивал Чжамуха Таян-хана, пока тот не оказался на самой вершине горы, а потом, видя, что найманы неминуемо потерпят поражение, покинул их. По рассказу Рашид-ад-дина, «как только Чжамуха-сечен издали увидел боевой порядок войск Чингисхана, он обернулся к своим нукерам и сказал: «Знайте, что приемы и боевой порядок войск моего побратима стали иными! Племя найман не оставит никому другому даже кожу с ног быков, а от них никому не достанется прибыли!» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 148]. Умел Чжамуха так мудрено выражаться, что, действительно, сразу не поймешь, что и сказать он желает. Но действовал он решительно. «Закончив эту речь, он отделился от них, выехал вон из рядов и ускакал с поля битвы» [там же]. По «Тайной истории», Чжамуха не только предательски бросил найманов в разгар битвы, но и сообщил Чингису, что войска найманов расстроены, а Таян-хан напуган и не уверен в исходе сражения (по «Сокровенному сказанию», с. 149–150).
Однако Рашид-ад-дин характеризует Таян-хана несколько иначе. Представляется, что на самом деле Таян-хан был человеком осторожным, но мужественным. В критический момент Таян-хан стойко бился с монголами, «получил множество тяжких ран» и только после того укрылся со своими нукерами на вершине крутой горы Наху-гун. Найманские воины предпочли смерть позорному поражению, «они спустились с этого косогора и жестоко сражались, пока не были все перебиты» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 148]. Некоторые ночью пытались прорваться через скалы, но погибли в горах; «срываясь и соскальзывая с нахугунских высот, они стали давить и колоть друг друга насмерть… трещали, ломаясь, кости, словно сухие сучья» [Сокровенное сказание, с. 150]. Удалось уйти лишь Кучлуку с небольшим отрядом. Таян-хан погиб. Найманы, разгромленные, «в состоянии полного расстройства», стали добычей Чингиса и его нукеров. Гурбесу доставили к Чингису.
– Не ты ли говорила, что от монголов дурно пахнет? Чего же теперь явилась? – сказал он ей и взял ее себе в наложницы [там же].
Итак, Чингис-хан, разгромив найманский улус, стал повелителем практически всей Монголии. Были еще враги – Кучлук, бежавший к своему дяде Буюруку на Алтай, меркиты, часть которых, не имея возможности возвратиться в родные земли, утвердилась на западе, ойраты, жившие к западу от Байкала, были также Чжамуха, Алтан и Хучар. Чингис-хан, который полагал, что «для врагов государства нет лучшего места, чем могила» [Рашид-ад-дин], и действовал соответственно. Развивая успех, он осенью 1204 г. совершил поход против меркитов, и «меркитский народ был покорен», хотя и не окончательно. Сам Тохтоа-беки, правитель меркитов, бежал, соединился с Кучлуком и отсиживался в долинах Иртыша за Алтаем. С меркитами были добиты и остатки тех, кто не хотел установления власти Чингис-хана в Монголии или потерпел от него поражение и искал спасения у меркитов.
Чингис провел зиму 1204/05 г. на южных склонах Алтая, а весной войска его перевалили через горы и в районе реки Бухтармы напали на Тохтоа и Кучлука. Тохтоа-беки погиб в бою, а большая часть его войска и найманов Кучлука, преследуемых монголами, утонула при переправе через Иртыш. После второго поражения Кучлук со своими людьми и многими недовольными воцарением Чингиса в Монголии через земли уйгуров ушел к кара-китаям на реку Чу. Сыновья Тохтоа-беки со своими меркитами, захватив с собой отрубленную голову оставленного на поле боя отца, бежали к кипчакам, в казахские степи. Преследовать их был послан Субетай.
По сведениям Рашид-ад-дина, эти события имели место не в 1205, а в 1208 г.
Поражения Таян-хана, Кучлука и Тохтоа-беки предрекли и неминуемую гибель Чжамухи. Чжамуха просчитался. Сразу же после разгрома найманов большинство бывших с ним монголов, а также представителей других племен Монголии приняли сторону сильного и оказались у Чингис-хана. Когда погиб Чжамуха, неясно. Это случилось или в конце 1205 г., или в 1207 г. По «Тайной истории», это произошло в конце 1205 г. «Тайная история» дает читателю версию, которую П. Рачнев-ский справедливо считает «романтизированной». Чжамуха лишился своего народа и с пятью товарищами скитался по стране. На горе Танлу они убили дикого барана и зажарили его мясо. Во время еды «Чжамуха и говорит своим сотоварищам: «Чьи и чьи сыновья, каких родителей сыновья кормятся теперь вот так охотой за дикими баранами». Тогда пять спутников Чжамухи, тут же за едой, наложили на него руки и потащили к Чингис-хану. Когда нукеры Чжамухи притащили его к Чингис-хану, Чжамуха якобы заявил последнему:
