Спецпохороны в полночь: Записки «печальных дел мастера» - Беляева Лилия Ивановна (книги полные версии бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
Такой вот юморист…
Такой вот "разговорник"…
Такой вот отвлекатель…
— Знаешь что, — решал внезапно, — мы не должны останавливаться на этих эпизодах, у меня же в памяти есть еще такое! Я же тебе не рассказал, как хоронили Твардовского, Тендрякова! Да мало ли! Это же все история, пусть бытовая, но история!
Отпивая из чашки, наспех прожевывал кусок бутерброда, потому что появлялись тихие, скорбные фигуры, и по их глазам можно было прочесть, — пора, Лев Наумович, пора… Вставал, уходил… Куда? Хоронить…
Иногда, глядя на черно-белые листы в Доме литераторов, извещавшие о смерти такого-то и такого-то, и такого-то, вздыхал:
— Смотри, сколько! Что за ужасный день!
Удивлялся:
— Ты не обратила внимания, как я стал одеваться? Что-то интереса не стало. Я же обычно в белой рубашке, манжеты крахмальные, запонки и вообще…
Я была дома, когда раздался звонок:
— Лиля, твой соавтор умер.
— Какой соавтор?
— Ну, как же… Лев Наумович…
Опять "вдруг"? Но ведь он частенько в последнее время говорил:
— Лиля, я ведь не доживу до нашей книги, я скоро умру, плохо мне, плохо…
— И что же я? А как принято, как водится:
— Что Вы, Лев Наумович! Вон ведь как Вы хорошо смотритесь.
Или что-то в том же роде.
Как теперь понимаю, — прохлопала, не заметила… Что? Самое, пожалуй, существенное в поведении "похоронщика", — он давно сам был прижат апатией, страдал от депрессии… Сам спасался в разговорах со мной, в рассказах о том, о сем…
Хоронили его… да в общем в полном соответствии с нынешними нашими представлениями о том, что более нужно и что менее… В тот день более нужной была… распродажа. Виват, перестройка! Ты значительно обогатила наш внутренний мир эмоциями!
Так вот, с букетом цветов пошла я во вторую Боткинскую больницу. С некоторым смущением — на фоне массы многолетних приятелей и приятельниц Льва Наумовича что я-то? Как же многие были ему обязаны…
Увы! В грязной, обшарпанной комнате, где стоял гроб с телом Л. Н. Качера, народу оказалось немного… писателей — не увидела я писателей.
Позже кто-то скажет: "Надо было хоронить в другой день, а не когда распродажа".
Очень может быть, очень может быть…
Да ведь и то сказать — не ангела хоронили. Так ведь и сами в ангелах не числимся… И я, например, знаю, что Лев Наумович мог ради красного словца поступиться объективностью, чуток переборщить розоватой или зеленоватой или еще какой краски… И можно было бы все его "точки зрения" подстричь под так называемую объективность.
Но размышляя сейчас о нем и связанных с ним событиях, о наших "посиделках", — я все больше склоняюсь к мысли — пусть все, что рассказал он мне, что прочел на страницах нашей рукописи, и о чем сказал: "все правильно", — сохранить как нечто изначальное, как колорит личности, пусть и не великой, согласно "табели о рангах", но ведь неповторимой! Что-то он сказал не совсем так, как вы о том знали, слыхали, думали? Ну, и что с того… Это все не "вообще", не коллективные вариации на тему "жизнь-смерть", но именно его, Льва Наумовича Качера, который столь многих похоронил, проводил в последний путь и — сам внезапно умер от инфаркта.
Конечно, самое время горьким взором оглянуться вокруг, и эту черемухо-сиреневую весну со всеми ее радостями обесценить вмиг… Но, право же, я отчетливо вижу добродушную усмешку на лице Льва Наумовича в тот момент, когда он откусывает от зеленого огурца и запивает сладким чаем.
— Лев Качер умер? — слышу его озорной голос. — Ну и что? Не нами заведено. Это, как в том анекдоте: "Вы можете, конечно, посмеяться, но тетя Роза тоже умерла".
… Не исключаю, что кому-то из читателей покажется, будто рассказчик Л. Качер все-таки переборщил, все-таки уж больно лихо "разделал" кладбищенские нравы периода развитого или еще там какого-то социализма, а я ему в этом помогла, тоже вроде бы претендуя на ангелоподобность. Тем более, что нынче это очень даже принято. Вчерашние борзописцы, которые сочиняли для Н. С. Хрущева и Л. И. Брежнева доклады, напичканные ложью, предназначенные для оболванивания народа, где они? Может, сгорели от стыда? Может, до сей поры с 1985 года стоят на коленях и отмаливают свой страшный грех? Может, осознали сполна, что деяния их отнюдь не забавны, а воистину достойны самых бесцеремонных пройдох и выжиг? Где тот же Федор Бурлацкий из "команды" Н. С. Хрущева, который ныне приписывает себе биографию великого страстотерпца и праведника? И весь в борьбе за демократию?
А возглавляет "Литературную газету", избран депутатом, то и дело (по телеку видать) рвется к микрофону. Ну весь, ну, самым пламенным образом жаждет вселенской справедливости… И правды, одной только правды.
А сколь очарователен по-своему Г. Боровик, отроду сочинявший бесстыдные байки про "загнивающую Америку"? Помните, ни мало сумняшеся привез к нам из-за океана некоего безработного в кепарике? Чтоб мы, значит, то есть весь советский народ, слезьми бы облили этого несчастного, а значит, с новым энтузиазмом возопили бы: "Ай, как хорошо в стране советской… жить!" Мало ли, что жрать нечего… И вроде самое бы время этому несчастному американцу запроситься к нам в эмиграцию; раз ему уж так лихо в родимой Америке, — ан нет, походил, поглядел да и уехал обратно.
А Г. Боровик? "Возглавил" передачу "Позиция" и перво-наперво в своей стародавней манере "подстригать да приглаживать" в угоду "хозяевам" повел первый репортаж из Нагорного Карабаха. И по-прежнему возглавляет Советский комитет защиты мира. Впрочем, сколько их, циников, хищников, плодилось и продолжает плодиться на нашей горькой земле! Вот уже и их отпрыски, получившие превосходные уроки приспособленчества, выучились делать карьеру, пристраиваться в "претеплые" кормные места, теперь уже в открытую предпочитая безбедное существование средь кущ "разлагающегося" капитализма. Само собой, об иезуитской изворотливости хищников, пекущихся, естественно, "о благе народа", еще будут написаны соответствующие исследования. А пока…
Ну ясно, мы с Л. Качером, как и "весь советский народ" оставляли себе "это исторически сложившееся удовольствие" — поудивляться, поизумляться неслыханной наглости всякого рода оборотней, которые распрекрасно, пусть и вставными челюстями, но грызли пироги в период "застоя" и вроде бы предназначены были всем ходом событий к "колесованию". Ан нет! С поразительной ловкостью из команды ловкачей, прихлебателей режима тоталитарного вранья прошмыгнули в команду "лучших людей перестройки".
— А разве плохо смотрится Леонид Зорин? — спрашивал меня Лев Наумович. — Это же надо суметь — всю жизнь клял Америку, как кучу навоза, а теперь восхваляет! И за то и за это, какие деньги получал и получает! Или Владимир Цветов! Уж как он не пробовал запугивать нас Японией! Особенно под очередной новый год. А теперь — демократ из демократов! Храбрец из храбрецов! Но ведь народ наш каков! Их всех гнать давно надо с экранов телевизора поганой метлой, а — терпит. Всем нам, народу то есть, подсунули какие-то частушки, будто бы сильно критикующие этих христопродавцев, а он, народ наш, мы то есть, — простодушно хохочем.
Так вот, ни Л. Качер, ни я, повторюсь, ни к каким ангелоподобным созданиям себя не причисляли, но как кое-что повидавшие в этой жизни, — в крутых дураках себя числить как-то не возжелали. Мы ее, правду, отчего-то предпочитали видеть голенькой. А голенькая она требовала от нас признать первое, — "все люди — люди, и ничто человеческое им не чуждо", а стало быть, ярлык "демократа", или "радикала", или "консерватора" — всего лишь нашлепка на ягодице в базарный день. Почти всякому человеку из любой "группы", "стаи" хотца и честолюбие свое потешить, и жене удобства создать, и деток, родственников в "хорошее" место приткнуть. Ну так хотят, что тут уж не до деликатничанья, не до нравственных остережений!
