Дружба, скрепленная кровью (Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октяб - Юн-нянь Лю "Редактор"
Батальон почти круглосуточно занимался боевой подготовкой, потому что наши бойцы в большинстве своем в прошлом никогда не держали в руках оружия.
В напряженной боевой учебе быстро пролетело два с лишним месяца. Наступил сентябрь 1918 года. К этому времени основные силы чехословацкого корпуса сосредоточились в Поволжье и на Урале с намерением захватить Свияжск и создать непосредственную угрозу Москве. 1 августа Ленин дал указание о немедленном разгроме мятежного чехословацкого корпуса. В начале сентября наш батальон выступил на фронт, чтобы совместно с отрядом Камской речной флотилии защищать Пермь. Отряд состоял из трех небольших пароходов, переоборудованных и вооруженных пушками уже во время войны. Мы погрузились на эти пароходы и прибыли в Степаново. Первое столкновение с врагом произошло у деревни Бабка. Китайские бойцы проявили себя как храбрые и умелые воины.
Мне очень хорошо запомнился этот бой. Перед рассветом мы выступили из деревни Ножовка в направлении деревни Бабка, где находился противник. 2-я и 3-я роты шли в авангарде наступающих. Примерно в 10 часов утра мы с боем заняли высоту, расположенную в полутора километрах юго-восточнее деревни Бабка, и начали окапываться, ведя в то же время перестрелку с противником. С восточной стороны проходил тракт в деревню Бабка. С высоты мы увидели командира нашего батальона товарища Го Фу-чэня, который ехал верхом на высоком красивом Коне, держа в правой руке винтовку, а в левой — маленький красный флажок. Выехав на тракт, он остановил коня и громко закричал: «Храбрецы, братья! Наблюдайте за моим сигнальным флажком! Куда я укажу им, в том направлении и наступайте!» Через некоторое время он поднял флажок высоко над головой, резко взмахнул им вперед и скомандовал: «Вперед, в атаку!» Он, бесстрашный человек, но недостаточно опытный командир, совсем забыв, что людям за лошадью не угнаться, пришпорил коня и оторвался от батальона. Он один ворвался на позицию противника и сразу же был окружен и схвачен белогвардейцами. Мы не успели подойти ему на помощь. Страшная весть о гибели Го Фу-чэня вызвала гнев в сердцах бойцов. Все поклялись отомстит за смерть командира. Роты лавиной устремились с высоты на позиции врага. В результате ожесточенного боя, продолжавшегося шесть часов, белогвардейцы были выбиты из деревни Бабка.
Бабка — это богатая, большая деревня, насчитывающая более двухсот дворов. При отходе белых вместе с ними убежали кулаки и некоторые середняки. В деревне осталось несколько бедняцких семей. Мы тщательно осмотрели все дома, но по своей неопытности не обратили внимания на церковь и не выставили охранения на ближайших высотах, за что потом жестоко поплатились. На следующее утро под давлением численно превосходящего противника (белогвардейцев было более 17 тысяч) мы оставили деревню Бабка. Когда наши подразделения переходили мост южнее деревни, белогвардейцы, спрятавшиеся на церковной колокольне, открыли с тыла огонь из пулеметов и пушек. Одновременно части врага, захватившие окрестные высоты, отрезали нам путь отступления. Мы понесли большие потери. Площадь вокруг церкви, берега реки, мост — все было устлано трупами китайских бойцов. Только в батальоне, где я служил, насчитывалось более 140 убитых. Командир нашей роты был ранен, а командир взвода погиб. Несмотря на поражение, китайские добровольцы показали врагам свою силу.
С трудом вырвавшись из окружения, мы расположились в районе Степаново, Ножовка. Заместитель командира отряда Камской речной флотилии помог нам обобщить опыт прошедших боев. Он отметил, что дрались мы отважно, но понесли большие потери, и объяснял это, во-первых, отсутствием у нас боевого опыта, а во-вторых, тем, что другие части Красной Армии вовремя не оказали нам поддержки. Позже стало известно, что последнее явилось следствием предательской тактики троцкистских элементов. За бой у деревни Бабка вышестоящее командование объявило китайскому батальону благодарность.
Вскоре меня назначили командиром взвода. Наш батальон в это время вел бои с белыми в районе Перми, по обоим берегам Камы. В ноябре месяце он вернулся в Пермь на отдых, где был пополнен тридцатью бойцами. Потом мы воевали в районе Бараново, Неволя, Еловка… Мы одержали много замечательных побед, но понесли серьезные потери. Погиб связной батальона — горячо любимый всеми воспитанник нашей части четырнадцатилетний Цзинь Лян-цзы, уроженец провинции Шаньдун. Командование старалось удерживать его в тылу, но он всегда тайком пробирался на передний край. В ожесточенном бою под Бараново Цзинь Лян-цзы, шаньдунец Хао Лю, тяньцзинец Хуан Лао и еще два бойца погибли от взрыва вражеского снаряда.
Деревенская беднота всегда горячо встречала нас. В ознаменование победы в Бараново в течение пяти дней проходили встречи бойцов с населением. Во время войны в деревнях жилось довольно тяжело, и все-таки каждая крестьянская семья (кроме, конечно, кулацких) старалась зазвать бойцов к себе в гости. Люди выкладывали свои скромные съестные припасы, старались поделиться последним.
В декабре над Пермью нависла смертельная опасность, на город ринулись отборные, хорошо вооруженные части чехословацкого корпуса. Наш батальон получил приказ немедленно включиться в оборону Перми. Крестьяне на своих лошадях доставили нас на станцию Кайковск, где мы погрузились в эшелон и отправились в Пермь. Батальон прибыл в Пермь в то время, когда из города уже вывозили в Вятку семьи военнослужащих и военное имущество.
На другой день на рассвете в городе началась стрельба. С помощью Троцкого и его единомышленников в штаб Красной Армии пробрались вражеские шпионы, которые вместе с военспецами — бывшими царскими офицерами — организовали мятеж. Мятежники захватили арсенал, на чердаках высоких домов установили захваченные пулеметы и начали обстрел красных частей. Штаб 3-й армии эвакуировался из Перми на запад. Враг начал преследование отступающих красных частей, они несли тяжелые потери. Тысячи бойцов погибли при переправе через Каму. Все это было следствием преступных действий троцкистов.
Штабы 3-й армии и 29-й стрелковой дивизии перебазировались в Верещагино, наш батальон с боями также отошел туда. Путь в 150 километров, от Перми до Верещагина, мы проделали почти без продовольствия. Бойцам выдали по два кусочка мерзлого хлеба, доставленного нам местными крестьянами. Штабы и управление боепитания расположились на станции. Поскольку 1-й китайский отряд в ходе последних ожесточенных боев показал себя самым стойким, командование дивизии выделило его на охрану штаба и боеприпасов, оказав тем самым китайским братьям по оружию высокое доверие. А так как китайские бойцы не умели читать по-русски да и почти не говорили, штаб дивизии отдал секретный приказ вырезать у всех печатей и штампов маленький уголок, чтобы китайские бойцы могли установить подлинность предъявляемых им документов.
В январе 1919 года после падения Перми и поражения 3-й армии создалась возможность объединения Восточного и Северного фронтов белых и последующего совместною наступления их на Москву. Тогда Центральный Комитет партии и Совет Обороны направили на Восточный фронт товарищей Сталина и Дзержинского. Прибыв в Верещагино, товарищ Сталин сразу же созвал в клубе железнодорожников совещание. Затем был организован большой митинг, на который собралось несколько десятков тысяч бойцов и местных жителей. Охрану совещания и митинга несли китайские бойцы. На совещании некоторые заявили: «У Красной Армии нет ни продовольствия, ни одежды, ни боеприпасов, а враг обладает огромной мощью! Как же в таких условиях продолжать войну?». На это товарищ Сталин ответил: «Нет продовольствия — будем резать лошадей и овец. Мясо пойдет в пищу, а шкуры на одежду. А борьбу все-таки будем продолжать до победного конца!»
В результате тщательной проверки в штабе армии, созданном Троцким, и в частях были разоблачены многие старые царские офицеры, шпионы, кулаки и другие антисоветские элементы. Товарищ Сталин приказал очистить штабы и части от контрреволюционеров.
В Верещагине наш 1-й китайский отряд был развернут в полк с присвоением наименования «Революционный полк». Командиром назначили Старикова, его заместителем — Лю Чжэнь-бяо.
