Анафема: хроника государственного переворота - Иванов Иван (читать книги .TXT) 📗
Спелеолог-наблюдатель тычет пальцем в какую-то точку на схеме и говорит, что если открыть дверь на дне шахты и пройти немного через пути метро, то можно попасть на резервный подземный пункт управления штаба гражданской обороны. Это обычная неиспользуемая станция метро с двумя дизелями и запасом солярки на 2 недели, с системой вентиляции. Разведчик предлагает таким образом решить проблему электричества в «Белом доме». Парень был специалистом по каким-то подземным фортификациям.
Ребята сказали, что плана подземных коммуникаций под «Белым домом» у них нет, что там сам черт голову сломит, и можно хоть роте ОМОНа спокойно проникнуть через люки в «Белый дом».
Вернувшись, доложил все это начальству.
Над люками в подвале «Белого дома» ставят посты милиции из Департамента охраны, а когда утром доложили о заснувших и выронивших автоматы постовых милиционерах, их продублировали уже нашими постами. Заклинили все крышки люков, выходящие на тротуары и асфальтовые дорожки вокруг «Белого дома». Подземными коммуникациями многозначительно стал заниматься Особист полка, постепенно отдаляющийся от нас и дрейфующий в сторону Виктора Павловича Баранникова.
На следующий день случайно узнаю, что в метрополитене проведены учения гражданской обороны, и выход в метро со дна шахты заблокирован — дверь заклинили уже со стороны путей. Это лишний раз говорит о том, что у обеих сторон служба информации была поставлена хорошо. Что же касается ночной обители парламентского полка, то из нее больше не осталось запасных выходов — один лишь вход с улицы со стороны «Белого дома».
По возвращении пришлось сопровождать Ачалова к Хасбулатову. Вышел Ачалов оттуда вдвоем с Баранниковым. Обсуждая прошедший разговор, они многозначительно согласились, что кабинет Хасбулатова, судя по всему, вчера полностью прослушивался. Я шел впереди и на ходу неосторожно заметил, что могу установить аппаратуру защиты. Баранников вцепился в Ачалова прямо как клещ, спрашивая, что нужно для выполнения таких работ у него. Кто-то пошутил: «Электричество», — снабжать Баранникова собственной спецтехникой у нас не было никакого желания. На последующую просьбу Баранникова выделить комплект аппаратуры мы невежливо промолчали.
К этому моменту и нам принесли западный стационарный радиотелефон спутниковой связи фирмы «Motorola» — «гуманитарная помощь» банкира Айздердзиса. В апартаменты Ачалова протянули от столбов фонарей уличного освещения силовой кабель-времянку. В комнате штабных совещаний я наконец-то смог установить аппаратуру для защиты помещения от прослушивания. Занимаясь ее подключением, не обратил внимания, что за спиной Макашов по радиотелефону пытается дозвониться до своей жены Людмилы Максимовны в Самаре. Когда он впервые услышал голоса домашних, я и включил защиту в сеть. В результате генерал растерянно сказал, что появились помехи и разговаривать невозможно. Ачалов грозно спросил, что я там наделал. Пришлось извиниться и объяснить, что только что успешно «задавил» эфир.
Баранников — единственный, кто до конца понимал всю важность технической защиты. Когда он увидел установленную у нас спецтехнику, то не успокоился, пока не выпросил все, что у нас оставалось. Сунул подмышку — и был таков. Вскоре один его охранник — бывший сотрудник ФАПСИ — удовлетворенно сообщил нам, что аппаратура у них на 4-м этаже уже успешно установлена — появились помехи у телевизора.
Наши генераторы были настроены на избыточно высокий уровень выходных шумовых сигналов. Это послужило причиной забавных интервью нашего «облучаемого» соседа — Руцкого, которого ни Баранников, ни Ачалов, ни тем более я (не по рангу!) об установленной аппаратуре в известность не поставили. И. о. президента, расположившийся на 3-м этаже прямо под Баранниковым (4-й этаж) и непосредственно над нами (2-й этаж), оказался «в вилке» между нашими двумя генераторами.
Вооружившись сканером эфира, серьезно озабоченный своим здоровьем Руцкой несколько раз возмущенно демонстрировал журналистам происки врагов-«облучателей» из мэрии: показывал, как зашкаливал ручной сканер. Конечно, поисковый приборчик должен был зашкаливать! Как же не зашкаливать, ведь генераторы были настроены дня защиты от «прослушивания» не только переговоров, но и компьютеров. Я же узнал о его проблемах только 30 сентября, когда это уже стало достоянием всех, в том числе и западных журналистов. Чтобы не разочаровывать журналистов и не снижать боевой дух Александра Владимировича, учитывая искренний характер его заблуждения, благородный порыв и отсутствие у него в штате специалистов данного профиля, объяснять настоящую причину я не счел нужным — просто стал почаще отключать нашу аппаратуру. Включал защиту только на время совещаний командиров подразделений у Ачалова.
…С 21.30 репертуар «Желтого Геббельса» резко изменился —вместо «Путаны» пошел афганский цикл. Предпочтение было отдано песням об атаках, штурмах и действиях десантно-штурмовых батальонов.
С внешних постов доложили, что почти все журналисты неожиданно дружно снялись. Сбегая, многие проходили мимо наших последних постов, пряча глаза. Стало известно, что около 23.00 западных журналистов по требованию их посольств прямо по радиотелефонам стали отзывать из здания в связи с угрозой ночного штурма. Представители посольств утверждали, что, по их данным, этой ночью штурм парламента наконец состоится. Кто-то из западных журналистов не преминул поделиться этой информацией с постовыми.
Поздно вечером (около 24.00) стало слышно, как со стороны улицы Заморенова к нам пробиваются демонстранты. «Желтый Геббельс» пытался заглушать их афганскими песнями. Вскоре шум столкновения демонстрантов с ОМОНом стал отдаляться и затихать. Это был первый день зверского избиения ОМОНом людей у станции метро «Баррикадная» и в ее окрестностях.
Как стало известно уже утром от нескольких очевидцев, демонстранты во время столкновения с ОМОНом перегородили дорогу и построили баррикады из пустых троллейбусов (спустили колеса, чтобы омоновцы не могли на руках их откатить).
{Фотография. Сентябрьское противостояние. Метро «Баррикадная» }
Один милиционер — лейтенант — подогнал взятый им силой тяжелый тягач «КрАЗ» (водитель тягача №34-21 растаскивать баррикады отказался) и стал таранить им троллейбусы, не взирая, на то, что под колеса падали люди. Зацепив тросом оказавшуюся в центре баррикады электросварочную установку-прицеп на автошасси, лейтенант на большой скорости попытался ее выдернуть оттуда.
Установку занесло и бросило на демонстрантов. Случайно оказавшийся там подполковник столичной милиции не выдержал и попытался спасти пожилого 68-летнего мужчину. По свидетельству нескольких очевидцев, наблюдая избиение неловких стариков и мечущихся женщин, офицер плакал, матерился и кричал на омоновцев. Пытаясь выхватить из-под колес крана этого старика, он сам попал под удар автоприцепа, который тянул озверевший омоновец.
Позднее стало известно имя этого человека — подполковник Владимир Григорьевич Рештук из московского управления ГАИ, отец шестерых детей. Помню, что у всех нас вызвало огромное возмущение, что эту очередную жертву режима, его фактическое убийство ОМОНом и гибель на стороне демонстрантов средства массовой информации цинично выдали за дело рук «красно-коричневых», убивающих московских милиционеров.
Здесь же омоновцы забили до смерти и рабочего-ремонтника Дома Советов — отца двоих детей 38-летнего Валентина Климова, попытавшегося пройти к себе на рабочее место (от полученных травм он скончался в реанимации 2 октября).
{Фотография. Избиения демонстрантов в Москве стали нормой. }
Перед началом избиения безоружных людей ГУВД Москвы потребовало от медиков подготовить места для приема своих будущих жертв.
{Из захваченныхнами документов ВОГ ГУКВВ. 29 сентября 1993 года, 9.00. Рапорт за истекшие сутки (публикуется впервые) }
