Вместе! Джон Леннон и его время - Винер Джон (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Итак, Джон и Йоко в ноябре покинули роскошный «Сент-Реджис» и поселились в двухкомнатной квартире Джо Батлера в доме No. 105 по Бэнк-стрит. Недели две, пока Батлер подыскивал себе другое жилье, они обитали здесь втроем. Батлер вспоминает: «Они постоянно оголялись. А потом и я стал. Я ведь выступал в «Волосах» [Рок-опера времени «сексуальной революции», где есть сцены коллективного стриптиза] . Джон был на удивление тощим парнем. Вообще-то он не производил впечатления сильного, а тут выяснилось, что у него и вовсе нет ни капли мускулов - кожа да кости. Она все хлопотала вокруг него - приучала к вкусной, калорийной пище…
Иногда они ссорились. Как все. Она начинала, и она же шла первая на мировую. Все-таки в их отношениях Джон был лидером. Они были замечательной парой, очень любили друг друга. Если не ссорились по пустякам, всегда ладили».
Вскоре Джон и Йоко начали приглашать к себе на Бэнк-стрит нью-йоркских радикалов: йиппи, «черных пантер», «новых левых», поэтов из Ист-Виллидж, феминисток. Вот что вспоминает об этих посиделках Кейт Миллет [Публицистка, активистка женского движения в США] : «Телевизор не выключался - слава Богу, звук был приглушен, - все сидели, курили «травку» и болтали о своем. Когда я только познакомилась с Джоном, я была им просто очарована. Он был замечательный, восхитительный. Умный, смешливый, вечно что-то изобретал. Он играл на невообразимых инструментах - на каких-то африканских деревяшках. Меня все время подмывало ему признаться, как он мне нравится, как я люблю его музыку, но, когда я пыталась что-то сказать, выходило глупо. Йоко нравилось, если в гости приходили к ней. Наверное, ее задевало, что Джону уделяли слишком много внимания. И она этого не скрывала…»
Однажды Джон и Йоко узнали и другую сторону нью-йоркской жизни. Как-то к ним в квартиру вломился ее предыдущий обитатель. Как рассказывал мне Батлер, он выгнал того за неуплату. «И вот он явился со своим дружком. Джон открыл дверь, а они ворвались в дом, угрожая револьверами. Этот парень собрался было вынести две самые ценные вещи - цветной телевизор и литографию Сальвадора Дали. Джон ему говорит: «Эй, послушай, не забирай телик, я его хочу смотреть». Тогда этот парень отобрал у Джона кошелек и записную книжку. Он думал найти деньги, но обнаружил лишь книжку с номерами телефонов, которые не предназначались для посторонних глаз - их Джону дал Бобби Сил, - номер телефона Элдриджа Кливера и Тима Лири [Один из идеологов движения хиппи, теоретик психоделической революции] . Потом шофер Джона, пользуясь своими связями в мафии, потребовал вернуть книжку. И ее вернули. «Все мы были страшно огорчены, - говорит Батлер, - что так состоялось знакомство Джона с Виллидж. Но ему это даже понравилось: с ним в Нью-Йорке впервые обошлись как с самым обычным человеком».
Десять лет спустя Бобби Сил, основатель и председатель партии «Черные пантеры», вспоминал об этом инциденте. «Мы узнали, что два каких-то хрена вздумали обидеть Джона. Я удивился: «Джона? Обидеть - здесь?» И я сказал: «Э, нет, ребята, у нас же есть оружие!» Мы это дело обсудили. И решили, что телохранитель Джона - бывший нью-йоркский полицейский - плохо делает свое дело. И я сказал: «Джон, тебе надо уволить этого парня. Он совсем не то, что тебе нужно». А Джон мне: «Что, если я найму двух-трех «пантер»?» Я ему говорю: «Нет, Джон, приятель, мы не контора телохранителей, мы политическая организация…» Но все-таки я сказал нашим людям в Нью-Йорке, чтобы они посматривали за Джоном, а Джону сказал, что, если ему понадобится помощь, он может их вызвать».
Среди нью-йоркских радикалов Джерри Рубин был ближайшим другом Джона и Йоко. Он целыми днями торчал у них на Бэнк-стрит. У Джона тогда как раз начался период песни «Вообрази себе», вспоминает Рубин. «Я слышал «Вообрази себе» так часто, что думал, у меня уши отвалятся… Джон тогда был даже больше радикал, чем я… Он был зол, ох и зол же он был. Он проклинал полицейских. Йоко ему все говорила: «Тебе надо относиться к свиньям помягче. Свиньи - они же сами жертвы». Он не был политическим активистом, но эмоционально, по тому, как остро он реагировал на происходящие события, он был очень радикально настроен…
Их интересовала жизнь черных Нью-Йорка, - продолжает Джерри Рубин. - Они мне как-то говорят: «Давай отправимся в Гарлем. Поедем в Гарлем и обменяемся с людьми рукопожатиями». Я им говорю: «Вы наивные люди! Да вы посмотрите на себя - вы же белые знаменитости, богачи, вы что, отправитесь туда на своем лимузине?»
Рубин открыл в Ленноне одну черту характера, которую тот скрывал от других. «Для Джона это была пора горьких разочарований, - вспоминает Рубин. - Очень горьких. Он очень был обижен на Пола Маккартни. Он ругал Пола. Он ругал Аллена Клайна [Менеджер «Битлз» и Леннона в начале 70-х годов] . Он ругал самого себя за то, что он такой знаменитый и богатый. Ему это не нравилось».
Рубин рассказывал мне, как Джон употреблял наркотики. «Я любил общаться с Джоном, когда он был под «травой». Он становился мягким, спокойным. От кокаина он делался агрессивным. А от героина впадал в депрессию. Я видел, как Джона и Йоко часов пять бросало то в пот, то в озноб, когда они отходили от героина».
Вот что вспоминает Стью Алберт, приятель Рубина по движению: «В то время я наблюдал, как они пытались «завязать». Очень хорошо помню, как они старались слезть с метадона. На них было жалко смотреть. Мы с Джерри привели к ним опытного психотерапевта, который учил их расслабляться. Это помогло. Но все-таки завязать с метадоном им тогда не удалось. Еще помню, как они спорили о героине. Они перестали его тогда употреблять и обсуждали, не стоит ли начать еще раз. У них, кажется, был знакомый, который мог доставать героин. Но они решили - нет. Я им тогда делал массаж. Могу точно сказать, что на теле у них не было следов от иглы. Так что если они и употребляли героин, то не кололись. Я уверен. Джерри виделся с ними чаще, чем я. Он, наверное, наблюдал, как они употребляют наркоту, но я - никогда. Могу сказать одно: что бы они ни принимали, наркотики не влияли на их поведение. Они всегда были в ясном сознании».
Дэвид Пил, самый известный уличный музыкант нижнеманхэттенского Ист-Сайда, каждый уикенд выступал в парке на Вашингтон-сквер и собирал довольно большую аудиторию. Вскоре после приезда в Нью-Йорк Джона и Йоко какой-то приятель повел их послушать выступление Пила. «Я обалдел, - вспоминает Дэвид Пил. - Знаменитости никогда не приходили меня послушать. Нормальные люди вообще не приходили меня слушать. Я же был помешан на «битлах», просто с ума по ним сходил, обожал всю эту «битловскую» философию - «все, что тебе нужно, - это любовь», мир любой ценой и все такое прочее… Я тогда спел «Римский папа курит наркоту», поскольку я знал, что у Джона были неприятности с марихуаной. Потом Говард Смит передал мне слова Леннона: «Я обязательно должен познакомиться с парнем, который поет «Римского папу…». Через неделю Джерри Рубин звонит мне и говорит: «Джон и Йоко хотят пойти в Ист-Виллидж потусоваться с народом». Я беру гитару и иду. Мы познакомились. Я только сказал: «Привет» - и начал петь «Римского папу…». Он подхватил. Потом Йоко, потом уже все стали подтягивать. Тут подвалили полицейские, и, понятное дело, мы свернулись. Но все равно было здорово. Надо же, Джон вот так просто поет на улице - это меня поразило…»
Потом Джон сочинил об этой встрече песню «В городе Нью-Йорке». А Пил написал свою «Балладу о Джоне и Йоко» [Не путать с песней Дж. Леннона того же названия (1969)] .
«Они пригласили меня на Бэнк-стрит, чтобы я им ее спел, - вспоминает Дэвид Пил. - Я ужасно волновался… Это очень простая песенка, но прилипчивая. Им она страшно понравилась, и они предложили мне записать ее вместе с ними на пластинку».
Пил заключил контракт с «Эппл» (он к тому времени выпустил на фирме «Электра» «сорокапятку» «Закури марихуановую сигаретку»). Джон и Йоко помогли ему записать альбом «Римский папа курит наркоту», который вышел на «Эппл» в апреле 1972 года. Пил вспоминает: «На «Эппл» меня прозвали «Наш гибельный удел». Альбом, конечно, не раскупался. И Пол страшно злился. Но мне было наплевать…» Потом Джон объяснял: «Нам понравилась его музыка, понравился его темперамент, его философия. Вот почему мы решили сделать с ним пластинку. Могут сказать: «Ох, этот Пил, да он же петь не умеет, он играть не умеет». Но Дэвид Пил такой естественный, а некоторые его песни очень приятные».
