Женщины времен июльской монархии - Бретон Ги (книги бесплатно без .txt) 📗
Орсе отвесил глубокий поклон и пообещал организовать несколько приятных вечеров с очаровательными, хотя и мало добродетельными девицами.
И через несколько дней он сдержал слово.
Луи-Наполеон был приглашен на квартиру некоего лорда Бредли, где Альфред собрал не самых застенчивых танцовщиц и нескольких актрис, известных своим талантом общения…
Вечеринка началась банальным обедом при свечах. За столом принц выполнял роль хозяина дома и делал это с большим изяществом. Поэтому прежде, чем пригубить вино, он постарался обмакнуть в своем бокале кончик левой груди двух своих совершенно обнаженных соседок.
Когда пришло время десерта, события неожиданно приняли странный оборот. Вот как об этом рассказывает Эрнест Офрей:
«Одна из актрис, по имени Китти Одлер, вдруг воскликнула:
— Поиграем в маленькие садики!
Выйдя из-за стола, она улеглась на ковре и воткнула в свой «абрикос» маргаритку.
Ее примеру сразу же последовали все приглашенные девицы, и гостиная вмиг стала похожа на цветущую клумбу.
— Кто будет моим садовником? — крикнула Китти Одлер.
Луи-Наполеон, обожавший цветы, кинулся к актрисе и занялся увлекательной работой по уходу за садом. Другие гости, оставив мороженое, последовали примеру принца и попрыгали на предложенные их вниманию маленькие клумбочки.
Тут, правда, случился небольшой беспорядок. В течение нескольких месяцев граф д'Орсе устраивал не менее оригинальные развлечения Луи-Наполеону, но в конце концов его собственные средства так истощились, что ему пришлось снова заняться работой художника и скульптора, дававшей ему хлеб насущный
Херриэт преклонила колени.
Эти две судьбы пересеклись, чтобы основать Империю…
Обоих мгновенно точно громом поразило. Но если в глазах Луи-Наполеона вспыхнул едва уловимый похотливый огонек, прекрасные глаза мисс Говард блестели от восхищения.
Херриэт в то время было двадцать три года. Она была фантастически красива. Один из поклонников так описывал ее: «Голова античной камеи на великолепном торсе». Луи-Наполеон был куда менее соблазнителен. К тридцати восьми годам лицо его носило следы бурно прожитой жизни, дряблые щеки обвисли, из-под глаз не исчезали темные круги, а усы пожелтели от постоянного курения. Из-за слишком коротких ног казалось, что он все время семенит. Несколько более представительным он выглядел, когда оказывался в седле, и его широкая грудь создавала некоторую иллюзию мужественности. Короче говоря, этот изгнанник, покинувший тюрьму без единого су в кармане, не имел ничего, что могло бы соблазнить молодую и очаровательную куртизанку, привыкшую отдаваться за богатство или уж ради возможности испытать истинное удовольствие с каким-нибудь симпатичным и пылким молодым человеком.
Однако в Луи-Наполеоне мисс Говард привлекло нечто иное.
Как все англичане, а тем более англичанки, Херриэт парадоксальнейшим образом боготворила Наполеона. Поэтому ни глуповатый вид, ни нищета этого принца не имели для нее никакого значения. Стоило ей только подумать, что Луи-Наполеона в детстве мог нянчить на коленях сам Император, как ее охватывало, по словам Эдгара Ширера, «необыкновенное волнение, а вслед за ним и неодолимое влечение».
В течение всего вечера их первого знакомства принц и мисс Говард, почувствовавшие тайное и непроизвольное единение, вели на людях диалог, который, однако, имел все признаки и волнующий аромат интимной беседы.
Именно к ней он обращался, вспоминая что-то из прошлого, именно ей сквозь дым сигары, нимало не заботясь о других гостях, рассказывал о неудавшихся государственных переворотах в Страсбурге и Булони, о своей жизни в форте Ам, о своем побеге. Это ее он хотел заставить улыбнуться и — ради этого вставил в произнесенную фразу несколько необычных слов. И, конечно, именно ей он рассказал о своей юности в Арененберге. Не сводя с нее глаз, он говорил целых два часа. И не отрывая от него взора, она слушала его с возрастающим восхищением.
На следующий день они снова увиделись. А на третий день стали любовниками.
Луи-Наполеон был мгновенно покорен. Следует сказать, что мисс Говард как профессиональная куртизанка владела, если можно так выразиться, своим ремеслом в совершенстве. Добросовестная и понимающая, что любая профессия требует навыков, она собирала свои знания по крупицам у опытных мужчин и женщин и не стеснялась интересоваться сложными или старинными рекомендациями по технике своего дела, такими, как, например, «Диалоги» Пьетро Аретино или «Новеллы» Боккаччо. Из них она узнала и об оригинальных позах, и о мало кому известных выдумках, и о придающих новую силу ласках.
Принц сразу понял, что имеет дело не с какой-то дилетанткой. Поэтому он решил во что бы то ни стало удержать при себе эту необыкновенную любовницу и попользоваться ею всласть.
Но так как он все же хорошо знал свет, то постарался выразить свое желание в завуалированной форме:
— Я люблю вас, — сказал он.
Мисс Говард, сильно разволновавшись, разрыдалась.
— Вы же совсем не знаете моей жизни.
Опустив голову, она призналась, что пять лет жила с женатым мужчиной, от которого у нее есть сын. Луи-Наполеон улыбнулся:
— Ну и что же! У меня даже два сына. Два бастарда. Они родились, когда я находился в крепости Ам. Это плоды моего плена. Так что у нас теперь трое детей.
Мисс Говард, как и все женщины ее типа, отличалась быстротой мышления. Она мгновенно поняла, что интерес принца к ней может привести ее к большим высотам. Она знала, что, несмотря на два провала, Луи-Наполеон не утерял своего огромного престижа, что самые значительные лица Англии относились к нему с почтительной симпатией и что политические деятели, информированные на уровне Дизраэли, видели в нем будущего императора французов.
Кровать, на которой она лежала обнаженная поверх одеял и скомканных простыней, казалась ей первой ступенькой к трону.
Поэтому, предложив принцу очередную порцию своих знаний и навыков, она наспех оделась и поспешила к майору Маунтджою-Мартину сообщить, что решила его оставить.
Несчастный раскрыл в изумлении глаза:
— Но почему?
Она объяснила, что ей только что открылась любовь, которую к ней питает Его Императорское Высочество, и что в силу своей натуры она не может разрываться между двумя мужчинами.
Майор был человеком галантным и благородным. Он согласился на разрыв и оставил Херриэт ее состояние, владения, драгоценности и конный выезд.
Через несколько дней Луи-Наполеон покинул скромный отель, где жил до этого, и с великолепной непринужденностью великих мира сего перебрался в роскошное жилище, которое куртизанка недавно сняла на Беркли-стрит.
Его жизнь сразу изменилась. Благодаря состоянию любовницы он теперь мог устраивать приемы, охотиться на лис, разъезжать в экипаже по Лондону, совершать верховые прогулки на прекрасных лошадях, иметь свою ложу в Ковент-Гардене и одеваться как денди.
Ничего удивительного, что такой образ жизни шокировал нескольких людей с принципами, в том числе некоторых французов, с грустью взиравших на претендента на императорский престол, жившего на содержании у дамы полусвета. Одним из этих французов был Алексис де Валон, который однажды написал своей матери во Францию довольно суровое письмо по поводу сына Гортензии:
«Я имел счастье встречать здесь довольно часто принца Луи, одного из тех, о ком вспоминают, когда больше не о чем говорить, одной из тех соломинок, за которые хватаются, когда тонут… Достаточно взглянуть на этого маленького господина, вполне заурядного и пользующегося дурной репутацией, чтобы понять всю беспочвенность возлагаемых на него надежд. Его рост совершенно не соответствует той роли, которую ему хотят предложить. Представь себе маленького господина четырех с половиной футов, уродливого и вульгарного, с огромными усами и свиными глазками. Это что касается лица. А что до морали, так он открыто живет, к стыду английского целомудрия, с актрисой десятого разряда, очень красивой, впрочем, по имени мисс Говард. Такое поведение, из-за которого перед ним постепенно закрываются двери лондонского высшего света, выталкивает его из нормального общества и прибивает к миру бродячих актеров…»
