Трагедия подводной лодки «Комсомолец» - Романов Дмитрий Андреевич (чтение книг txt) 📗
Вахтенный журнал:
«14.42 – Включились в ИП-6 Юдин, Испенков. Идут в 5-й отсек для остановки обратимого, контроля температуры носовой переборки 6-го отсека.
14.45 – Остановлен обратимый 5-го. Самолет сбросил буй.
14.49 – У переборки в корме 3-го СО – 5 мг/м3. Развернут пост перезарядки ИП. Использованные ПДУ, ИП – выброшены за борт (регенерационные патроны)".
Уже более часа принята нагрузка на дизель-генератор. В работе находятся два обратимых преобразователя, что в определенной степени избыточно. При работающей автоматике электроэнергетической системы остановку обратимого преобразователя можно было произвести с пульта управления, при обесточенной системе «Синус» – только с местного поста управления в 5-м отсеке. Посылка специальной аварийной партии в 5-й отсек с этой целью неубедительна, так как его остановка не вызывалась острой необходимостью и, кроме того, в данных обстоятельствах снижала надежность электроэнергетической системы. Видимо, основная цель похода – подать питание на распределительный щит РЩН № 6 для запуска вытяжного электровентилятора кормового кольца системы общесудовой вентиляции. Но не у кого уточнить этот вопрос, так как весь электротехнический дивизион БЧ-5 погиб.
Аварийная партия, отправляясь контролировать температуру носовой переборки 6-го отсека, не взяла никаких приборов.
Вахтенный журнал:
«14.57 – Начато вентилирование 4-го отсека вытяжным вентилятором 4-го отсека.
15.02 – Передано РДО № 14.
15.12 – Задраены вытяжные захлопки 4-го отсека. Начали вентилирование 5-го отсека через люк 3-го и 4-й отсек вытяжным кормового блока».
С 12 часов 18 минут до 12 часов 33 минуты была проверена готовность 4-го отсека к вентилированию, но из-за отсутствия питания на распределительном щите РЩН № 6 вентиляция его была начата только через два с лишним часа.
РБЖ– ПЛ-82, статья 98: «Для поддержания допустимых концентраций газов (вредных веществ) в атмосфере отсеков, смежных с аварийными, после всплытия ПЛ в надводное положение при возможности вентилировать эти отсеки в атмосферу».
В течение более двух часов эта возможность не была использована.
Вахтенный журнал:
«15.18 – Передано на самолет: поступления воды нет. Пожар тушится герметизацией. Воздух только в одной группе ВВД».
В донесении, полученном командным пунктом Северного флота в 15 часов 35 минут, сказано: «Пожар в 6-м, 7-м отсеках продолжается. Погибли мичман Кулапин, старший матрос Бухникашвили, нуждаюсь в буксировке. ВВД осталось только в командирской группе. Систему ЛОХ больше использовать не могу. Давление и температуру контролирую».
Трудно сказать, чего больше в этих донесениях – полуправды или сознательной дезинформации. У руководства подводной лодки не было никаких оснований утверждать, что пожар в аварийных отсеках продолжается. В них было подано более 30% общекорабельных запасов воздуха высокого давления. В процессе аварии газы из аварийных отсеков беспрепятственно попадали в 5-й, 3-й и 2-й отсеки. О каком тушении пожара методом герметизации может идти речь?
Замер температуры переборки между 5-м и 6-м отсеками не проводился.
Действительно, воздух высокого давления остался только в одной командирской группе баллонов, но это произошло более трех часов назад, и с тех пор на подводной лодке в магистралях нет воздуха, а система пожаротушения ВПЛ не работает. К этому времени на корабле уже погибли четыре человека, но сообщается о гибели только двоих. Подводная лодка нуждалась в буксировке с 11 часов 23 минут, когда, согласно записи в пультовом журнале главной энергетической установки, стержни аварийной защиты и компенсирующие решетки реактора были посажены на нижние концевые выключатели. Безосновательным было и утверждение командования подводной лодки о том, что поступлений воды внутрь прочного корпуса нет. К моменту подачи сообщения положение корабля было катастрофическим, что подтверждается сделанными с самолета фотографиями. Крен подводной лодки перешел на правый борт. Дифферент возрос до 1,5-2° на корму. Впору было кричать: «Караул, тону!» На подводной лодке происходили неуправляемые и не осмысленные руководством процессы: всплытие с креном, нарастание давления в аварийных отсеках, падение этого давления, переход крена на другой борт, нарастание дифферента на корму. О каком контроле за давлением и температурой может идти речь, если не была налажена даже простая регистрация событий? В целом эти сообщения не отражали фактического состояния аварийной подводной лодки и дезориентировали командный пункт Северного флота.
Рабочая группа правительственной комиссии считает, что поступление воды внутрь прочного корпуса подводной лодки началось после 14 часов и к 15 часам количество поступившей в 7-й отсек воды составляло 20 тонн, что отражено в объединенном акте 4-й и 7-й секций этой рабочей группы.
«НАБЛЮДАЮТСЯ „ВЗРЫВЫ“!
Вахтенный журнал:
«15.21 – Отошли от „Иволги“. Передано РДО № 14. Повторно.
15.27 – Передать водолазное белье в 3-й отсек.
15.29 – Температура переборки 6-го отсека более 100° С.
15.32 – Получена окончательная квитанция на РДО № 14.
15.37 – Начался сеанс связи.
15.38 – Нам передано: ПЛ находится в 100 км, идет к нам ходом 14 узлов.
15.39 – Поступило в наш адрес персональное новое РДО. Каданцев, Юдин включились в ИП-6, ушли в 5-й отсек для замера СО в 5-м».
Данные о температуре переборки занесены в вахтенный журнал по результатам похода Юдина и Испенкова, который закончился 40 минут назад. Температура опять определялась «на глаз», без использования термометров.
…К месту аварии идет советская подводная лодка. Идет не спеша. Это, видимо, плоды дезинформации, которую посылало руководство «Комсомольца» командованию Северного флота.
После получения в 15 часов 35 минут донесения с подводной лодки командующий Северным флотом приказал подготовить фреон в канистрах и десять комплектов авиационных спасательных контейнеров (КАС-150) для доставки их самолетом Ил-38 в район аварии. Отсутствие полной информации о переговорах между аварийной подводной лодкой и командным пунктом Северного флота не позволяет определить, что послужило основанием для отправки КАС-150 (был ли запрос с «Комсомольца» или это инициатива командного пункта). Неясно, как с самолета, думали передавать на подводную лодку канистры с фреоном.
У Военно-морского флота нет никаких специальных отрядов спасателей, которые можно было бы доставить в район аварии самолетом и десантировать вместе со средствами спасения для оказания помощи экипажу. Существуй такие отряды – и помощь их в данном случае была бы неоценимой.
Вахтенный журнал:
«15.57 – Пришли из 5-го Каданцев, Юдин. Температура переборки 6-го отсека 115° С. СО замерено – 7 мг/м3».
Мичман В.С.Каданцев (магнитофонная запись опроса): «В гиропосту взяли 100-градусный спиртовой термометр. Я пошел один. Командир 3-го дивизиона остался стоять у кормовой переборки 4-го отсека. Воткнул термометр во ввод кабельной трассы со стороны 5-го отсека, температура мгновенно возросла более 100° С (где-то 115° С). Вышел, доложил».
В РБЖ-ПЛ-82 имеются требования о контроле температуры переборок аварийного отсека, однако нет никаких рекомендаций, как этот контроль производить. В типовом табеле снабжения подводной лодки отсутствуют специальные приборы для контроля температуры переборок.
Несмотря на то, что газовый состав 5-го отсека в результате вентилирования и уменьшения количества поступающего газа практически находился в норме, личный состав так и не вернулся ни в 4-й, ни в 5-й отсеки. Было ясно, что борьба за живучесть подводной лодки постепенно прекращалась. В дальнейшем только командир дивизиона живучести капитан 3-го ранга Юдин и старшина трюмной команды мичман Каданцев продолжали эту борьбу. Остальные члены экипажа (за исключением 1-го отсека, вахтенного у дизель-генератора и связистов) находились в ограждении рубки либо осуществляли «общее руководство».
