Путь к рейхстагу - Неустроев Степан Андреевич (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
- А какое оно, подземелье? Какие там силы у фашистов? - обеспокоился я.
Требовалось немедленно собрать данные о противнике. В одной из комнат рейхстага еще с вечера находились взятые в плен гитлеровцы. Мы не смогли отправить их в тыл, так как не имели времени и лишних людей для сопровождения.
Ко мне привели обер-лейтенанта. Гитлеровец сообщил, что подземелье большое и сложное, со всевозможными лабиринтами, туннелями и переходами и в нем размещены основные силы гарнизона, более тысячи человек, во главе с генерал-лейтенантом от инфантерии - комендантом рейхстага. В складах большие запасы продовольствия, боеприпасов и воды.
Если верить показаниям обер-лейтенанта, противник обладал серьезным численным превосходством. Наши силы были в несколько раз меньше.
Пока я разговаривал с офицерами Матвеевым и Преловым, Кузьма Гусев, склонившись над столом, заснул.
Усталость и меня валила с ног, но я крепился - ходил по комнате, до боли стискивал зубы и обдумывал возможные варианты действий противника. Предполагал разное. Но совершенно ясным было одно: в подвал пока не забираться, держать оборону наверху, в зале, контролировать все коридоры и блокировать подземелье. Я отдал распоряжения.
За рейхстагом стали чаще рваться снаряды и мины. Потом стрельба переросла в сплошной гул артиллерийской канонады. Рейхстаг содрогался, как будто его непрерывно трясли...
Позвонил командир полка. Он после водружения Знамени Победы ушел в "дом Гиммлера" и по-прежнему находился на КП. И теперь поздравлял с праздником Первого мая.
Обрисовав обстановку, я просил его подавить вражеские батареи в парке Тиргартен, так как своих поддерживающих артиллерийских средств было недостаточно, а также доставить в батальон побольше боеприпасов. Сообщил ему и о том, что для отражения вероятных контратак приняты все необходимые меры.
Огонь артиллерии врага продолжался. Вскоре фашисты перешли в контратаку на подразделения 674-го и 380-го стрелковых полков, оборонявшихся на внешней стороне здания. Там сосредоточились батальоны В. И. Давыдова, Я. И. Логвиненко и К. Я. Самсонова.
Вдруг где-то в глубинах здания послышался взрыв. За ним второй, третий. Контратака!
- К бою! Огонь! - раздалась команда.
Застрочили наши пулеметы и автоматы. Рейхстаг заполнился трескотней длинных и коротких очередей. Гусев бросился к телефону, чтобы доложить в штаб полка о контратаке, но связь прервалась.
- Восстановить любой ценой! - крикнул я и побежал в зал, к ротам. В коридоре, за центральным залом, увидел лежащего на полу старшину Михаила Ивановича Дронина. Он был тяжело ранен и истекал кровью. Я достал из его нагрудного кармана перевязочный пакет, сделал перевязку. В это время подбежал к нам мой новый ординарец, вместо убитого Пятницкого, Степан Ермаков, и я ему приказал немедленно доставить Дронина на медицинский пункт. Только через тридцать лет узнал, что он остался жив, правда, после ранения стал инвалидом второй группы. Здоровье оставил в рейхстаге...
В помещении все чаще слышались разрывы фаустпатронов. Но едва фашисты показывались в коридорах, бойцы открывали огонь, и те, оставляя убитых, отступали в подвалы.
За стенами здания не умолкала канонада - шел бой...
Там ценою больших потерь фашистам удалось потеснить нашего соседа и овладеть Кроль-оперой. Это здание находилось от нас справа в тылу. Таким образом, пути сообщения со штабом полка оказались прерванными. Мы были блокированы, но тогда еще не знали, что в течение суток никто не сможет пробиться к нам в рейхстаг. Наша рация вышла из строя. Телефон тоже бездействовал.
Гусев выслал на линию трех связистов - никто из них не вернулся. Воспользоваться рацией командиров артиллерийских дивизионов, находившихся в рейхстаге, было невозможно. Они сражались в правом крыле, отрезанные от штаба батальона пламенем пожара. Мне это стало известно после боя: их наблюдательные пункты атаковали фашисты. Артиллеристы приняли бой. Действовали как стрелковое подразделение. Доходило до рукопашной схватки.
Часам к двенадцати дня гитлеровцы снова пошли на прорыв. Они стремились любой ценой вырваться из подземелья. В трех-четырех местах им удалось потеснить нас, и в эту брешь на первый этаж хлынули солдаты и офицеры противника.
От разрывов фаустпатронов в разных местах вспыхнули пожары, которые быстро слились в сплошную огневую завесу. Горели деревянная обшивка, покрытая масляной краской, роскошные сафьяновые кресла и диваны, ковры, стулья. Возник пожар и в зале, где стояли десятки стеллажей с архивами. Огонь, словно смерч, подхватывал и пожирал все на своем пути. Уже через полчаса пожар бушевал почти на всем первом этаже.
Кругом дым, дым, дым. Он колыхался в воздухе черными волнами, обволакивал непроницаемой пеленой залы, коридоры, комнаты. Лишь незначительная часть дыма выходила наружу. На людях тлела одежда, обгорели волосы, брови, спирало дыхание.
Фашистский гарнизон рейхстага - отборные головорезы, профессиональные убийцы, военные преступники. Им, как говорится, терять было нечего - они шли напролом, решив любой ценой восстановить положение - выбить нас из рейхстага.
Мы сдерживали их напор и делали отчаянные попытки потушить пожар.
Огонь охватил уже и верхние этажи. Батальон оказался в исключительно тяжелом положении. Связи с соседними подразделениями у нас не было. Что делалось в батальонах В. И. Давыдова, Я. И. Логвиненко и К. Я. Самсонова, мы не знали. Но задача, стоящая перед нами, оставалась прежней: ни шагу назад! Удержать рейхстаг во что бы то ни стало! Особенно теперь, когда над ним развевается Знамя Победы! Мне приходилось десятки раз перебегать из одной роты в другую, а в ротах из одного взвода - в другой. Обстановка обязывала быть там, где наиболее угрожающее положение. Лицо и руки покрылись ожогами. Обмундирование обгорело. Мне казалось, что вот-вот упаду. Но люди смотрели на меня. Я обязан выстоять!
Вместе с солдатами первой роты сражались работник политотдела дивизии капитан Матвеев и агитатор полка капитан Прелов. В одном из коридоров они обнаружили ящики с фаустпатронами. Оружие врага тут же пустили в ход. Навыки применения фаустпатронов мы приобрели еще в дни боевой учебы на озере Мантель. Сейчас это очень пригодилось.
До позднего вечера 1 мая в горящем рейхстаге шел бой с отборными подразделениями СС. Только в ночь на 2 мая нам удалось ротой под командованием капитана Ярунова обойти и атаковать фашистов с тыла. Гитлеровцы не выдержали натиска и скрылись в подземелье.
Но положение наше оставалось тяжелым. Люди были крайне изнурены. На многих болтались обгоревшие лохмотья. У большинства солдат лица и руки покрылись ожогами. Ко всему прочему нас мучила жажда, кончались боеприпасы...
Вдруг противник прекратил огонь. Мы насторожились.
Вскоре из-за поворота лестницы, ведущей в подземелье, фашисты высунули белый флаг. Какое-то мгновение мы смотрели на него, не веря своим глазам.
Я вызвал рядового Прыгунова, знающего немецкий язык, и сказал ему:
- Пойдешь и выяснишь, что значит этот флаг.
- Есть! Иду.
Мучительно долго тянулись минуты. Укрывшись за колоннами и статуями, мы ждали возвращения Прыгунова. Некоторые считали, что он исчез навсегда, другие верили, что вернется.
Прыгунов вернулся. Вернулся с важным известием: фашисты предлагают начать переговоры. Стрельба прекратилась с обеих сторон. В здании наступила такая тишина, что малейший стук эхом отдавался в дальних углах.
Гитлеровцы выставили условие, что станут вести переговоры только с генералом или по меньшей мере с полковником.
Генерал Шатилов, полковник Зинченко... Мог ли я просить их прибыть для этого в рейхстаг? Связь не работала, да к тому же каждый метр Королевской площади простреливался из Кроль-оперы.
Я искал выход из положения и кое-что придумал.
- Кузьма, зови сюда Береста.
Манера лейтенанта свободно, с достоинством держаться и соответствующий рост всегда придавали ему внушительный вид.
