Министр сталинских строек (10 лет во главе МВД) - Богданов Юрий Николаевич (книги бесплатно без .txt) 📗
Во исполнение упомянутых постановлений партии и правительства за время с июня по сентябрь 1942 года в Якутию были завезены 9080 человек спецпереселенцев. Этот контингент состоял, во-первых, из литовцев, «бывших капиталистов, торговцев, чинов полиции и иного элемента», вывезенных из Прибалтики по решению правительства еще до начала войны и поселенных сначала в Алтайском крае. И, во-вторых, из финнов с немцами, выселенных из пригородов Ленинграда. Большинство лиц «этой категории» работали раньше в колхозах, на предприятиях и в учреждениях. Многие из их родственников являлись служащими в РККА, входили даже в командный состав и были награждены орденами и медалями СССР. Имелись среди них коммунисты и комсомольцы.
«Что послужило в действительности причиной переселения этих лиц в Якутию, откуда они должны были поступить, как должно быть организовано их трудоустройство и хозяйственное использование, по линии НКВД никаких указаний не поступало», — с недоумением сообщал в центр нарком внутренних дел Якутской автономной республики полковник гб Савинов М.И. Действительно, было о чем задуматься. Из всего завезенного контингента только 18 % мужчин находились в «зрелом возрасте», но часть из них были больны или неспособны к физическому труду. К активу или к пассиву следовало отнести женщин, скажем так, в детородном возрасте, коих насчитывалось 34 %, оставалось неясным. Нетрудоспособные составляли 48 %, причем 36 % в их числе были детьми до 16 лет. Вот и лови с ними рыбу.
Во исполнение решения правительства почти весь контингент распределили по рыбзаводам, но некоторых «хиляков» пришлось все-таки отправить в лесную и местную промышленность и в систему Нарком- здрава, где бытовая обстановка была несколько лучше. «Суровые климатические условия Крайнего Севера: морозы, пурги, полярные ночи для неподготовленных к этим условиям спецпереселенцев серьезно затруднили их эффективное использование на работе», — сокрушался республиканский нарком. Литовцы в подавляющей массе никогда раньше не занимались физическим трудом, а потому «в значительной мере к нему непригодны и питают отвращение к работе». В результате такие горе-рыбаки не только не способны были выполнить план лова, но и не могли даже заработать для себя столько, чтобы полностью выкупить полагавшийся им продуктовый паек. А кто должен был кормить детей? В общем, переселенцы оказались «тяжелым бременем» для всех рыбозаводов.
В безвыходном положении кто-то научил спецпереселенцев строить для себя из мерзлой земли жилье в виде юрты размером 18 на 8 метров. В каждой такой «землянке», оснащенной двухэтажными нарами, помещались до 60 человек. При топке печей промерзшая земля таяла, из- за чего с потолка капала вода, которая на полу вновь застывала. Грязь, скученность, теснота и антисанитария были повсюду.
На жилищное и хозяйственное устройство спецпереселенцев правительство отпустило миллионные кредиты, но они, как всегда, ушли на другие цели. Ни индивидуального жилстроительства, ни хозяйственного обзаведения, ни продуктового скота, для оплаты чего и предназначались деньги, бедные пришельцы не увидели: еще до их приезда все средства потратили на погашение долгов рыбзаводов. Хозяйственные организации, в помощь которым как раз и были посланы спецпереселенцы, их проблемами не занимались, по своему разумению считая, что к ним просто сослан «социально опасный элемент». Еще один вопрос в Якутии по сравнению с другими районами даже не поднимался. На родине при сборах к отправке на спецпоселение всем владельцам имущества выдавались обменные квитанции на оставляемое ими добро, скот и даже урожай на огороде. В местах нового жительства власти по этим квитанциям должны были вернуть то, что было оприходовано в государственный доход. Сначала некоторым счастливчикам удалось получить в свое хозяйство хотя бы корову или овцу. Но потом местные хозяйственники стали отказывать в «отоваривании» квитанций, мотивируя это тем, что бумажки неправильно оформлены. Новым якутянам, старавшимся просто выжить, было не до таких разборок с подобными мелочами.
Уверенность в естественном решении лишь одного профессионального вопроса могла весьма слабо утешать совестливого местного наркома внутренних дел: «Тенденции к побегам среди спецпереселенцев не отмечается, так как в зимних условиях бежать из районов Крайнего Севера невозможно, а в летних условиях можно только во время летней навигации с июня по сентябрь на проходящих довольно редко пароходах». Но предотвратить последнее — «трудности не составляет».
Нарком внутренних дел ЯАССР просил произвести проверку спецпереселенцев, которые уже находились здесь, и тех, кто не мог быть использован в местных условиях, вывезти туда, где они сумели бы жить и работать. С последующим завозом направлять в Якутию только таких людей, которые способны работать в суровых условиях Крайнего Севера.
Аналогичные трудности, может быть, в несколько меньшей степени возникли со спецпереселенцами и в других северных краях.
2 октября 1942 года начальник отдела спецпоселений Наркомата внутренних дел Иванов И.В. представил в контрольно-инспекторскую группу НКВД СССР справку о том, что во исполнение постановления СНК СССР И ЦК ВКП(б) от 6 января 1942 года «переселение спец- контингентов на рыбные промыслы НКВД СССР закончено». По состоянию на октябрь месяц сюда были направлены 52 664 человека, из них трудоспособных 35 684 «рыбака», что и требовалось обеспечить.
Своим приказом от 20 ноября 1942 года нарком внутренних дел Берия Л.П. предписал «усилить агентурно-оперативное обслуживание трудпоселенцев и спецпоселенцев, особенно среди контингента, вывезенного из западных областей УССР, БССР и Прибалтики».
Несмотря на приведенную нами поступавшую с мест весьма тревожную информацию, 24 октября 1942 года Совнарком СССР принял новое постановление, возложившее на НКВД СССР задачу по переселению в те же северные края для работы в рыбной промышленности еще 19,5 тысячи человек (вместе с семьями — около 60 тысяч человек). Заместитель наркома внутренних дел Круглов С.Н. вместе с начальником ГУЛАГа Наседкиным В.Г. представил на имя наркома Берия Л.П. докладную записку, в которой обосновывали невозможность организации в 1943 году новой переброски рабочей силы. Основным резервом для переселения в то время оставались только депортированные советские немцы да трудпоселенцы из бывших кулаков. Однако большинство трудоспособных немцев, мужчин и женщин, уже был мобилизован в рабочие колонны и направлены на лесозаготовки, строительство железных дорог и на промышленные предприятия. Оставшаяся часть этого контингента не являлась полноценной рабочей силой, особенно в условиях Крайнего Севера. Из трудпоселенцев, бывших кулаков, только что направили в Красную Армию 60 тысяч человек да еще 20 тысяч — в рабочие колонны. Остальные трудились на различных предприятиях. Кроме того, только что направленные в рыбную промышленность спецпереселенцы «рыбтрестами еще полностью не освоены», орудиями лова не обеспечены, в жилищном и хозяйственном отношении не обустроены.
В связи с изложенным Наркомат внутренних дел возбудил ходатайство перед ЦК ВКП(б) о пересмотре вопроса по дополнительному отбору переселенцев в рыбную промышленность, и прежнее решение было отменено [39].
В нелегкое военное время тяжело жилось и свободным труженикам, особенно работавшим на оборонных заводах. Тяжкие условия труда, спешность выполнения военных заказов, неопределенный по продолжительности рабочий день, практическое отсутствие выходных, прикованность к своему предприятию, скверные бытовые условия, плохое питание совсем не способствовали повседневному воплощению в жизнь патриотического лозунга: «Всё — для фронта! Всё — для победы!» Периодические проверки, проводившиеся органами прокуратуры, показывали, что в рабочей среде постоянно происходили нарушения трудовой дисциплины, в числе которых наиболее распространенными были прогулы, опоздания, самовольный уход с работы и дезертирство с предприятий. Основными причинами этого прокуратура считала неудовлетворительные материально-бытовые условия, слабую политико-воспитательную работу и отсутствие надлежащей борьбы с дезорганизаторами производства.