Сталин. Путь к власти - Емельянов Юрий Васильевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
В то же время бурное развитие российского общества стало причиной новых острых противоречий и обнажило старые проблемы, не изжитые со времен крепостного права. Несмотря на быстрое развитие промышленности, Россия оставалась прежде всего сельскохозяйственной страной, а в деревне применялись самые простые орудия труда. Темпы развития образования, особенно в деревне, были недостаточны, и при их сохранении неграмотность в стране могла быть ликвидирована лишь к концу XX века. В сельской местности были широко распространены массовые эпидемии, уже исчезнувшие в Западной Европе и США. Здесь был высок уровень детской смертности. Неурожаи, периодически случавшиеся в разных регионах России, сопровождались массовым голодом и гибелью от него крестьян, подобно тому, что случилось в 1891 – 1892 годах. Между тем крестьянство, едва сводившее концы с концами, продолжало выплачивать деньги за свое освобождение в 1861 году. Было подсчитано, что эти выплаты продлятся до 1956 года.
Существовавшая в России сословная система игнорировала быстро растущий рабочий класс промышленных предприятий (около 365 тысяч человек в 1860 году, около 1,5 миллиона в 1897 году), а труд рабочих долго не регламентировался законом. Рабочий день в 1900 году составлял в среднем 11,2 часа, однако циркулярами министерства финансов разрешались сверхурочные работы, и поэтому средний рабочий день зачастую составлял 14 или 15 часов. Заработная плата была в 2-3 раза ниже, чем в большинстве стран Западной Европы и в 4 раза меньше, чем в США. Священник Георгий Гапон писал, что многие из питерских рабочих «не имеют средств», чтобы снять отдельную комнату, «и ютятся по несколько семей в одной комнате». Гапон отмечал, что «положение на бумагопрядильных производствах много хуже. Обыкновенно какая-нибудь женщина нанимает несколько комнат и пересдает их, так что часто по десяти и даже больше человек живут и спят по трое и больше в одной кровати». Следствием недовольства такими условиями стали забастовки на промышленных предприятиях России в конце XIX века.
Все эти проблемы остро ощущались и в Грузии. Здесь позже, чем в остальной империи, было отменено крепостное право (в 1864 году – в Восточной Грузии, в 1865—1871 годы – в Западной Грузии). Основной земельный фонд оказался в руках государства (более 57% земельной площади). В соответствии с реформой крестьяне получили лишь 6,4% земель. Все большее число крестьян было вынуждено арендовать земли: около 75% всех крестьян Грузии в 1890-х годах были арендаторами. Остальные земли оказались в руках небольшого слоя местных помещиков, которые, постепенно разорялись и закладывали свои поместья быстро богатевшим местным капиталистам, как правило негрузинам.
Углубление социальных противоречий в Грузии, как и во всей России, благоприятствовало распространению марксистской теории революционного преобразования общества на социалистических принципах. В 1883 году в Женеве была создана первая марксистская группа «Освобождение труда» во главе с Г.В. Плехановым, с конца 1880 – начала 1890-х годов она обретала все больше сторонников в России. Повсеместно создавались подпольные марксистские кружки.
В начале 1890-х годов в Грузии складывается «Третья группа» революционеров, или «Месаме-даси», тяготевшая к марксизму. Ее руководителем был Ной Жордания, выпускник Тифлисской духовной семинарии. В 1897 году он вернулся в Тифлис после четырехлетнего пребывания за рубежом, во время которого он встречался с вождями мировой социал-демократии – Плехановым и Каутским. Позже членами «Месаме-даси» стали исключенные из семинарии С. Джибладзе и В. Кецховели. В 1897 году члены «Месаме-даси» взяли под свой контроль газету «Квали».
Распространению марксизма в Грузии способствовали местные особенности капитализма. Поскольку буржуазия в Грузии состояла в основном из лиц негрузинских национальностей, то здесь антикапиталистическая направленность борьбы неизбежно соединялась с движением в защиту грузинского народа, его основной части – крестьянства и городской бедноты. Такое сочетание позволяло также вооружить марксистскими идеями патриотическую оппозицию, которая прежде группировалась вокруг литературных газет и была занята главным образом воспеванием Грузии и ее прошлого. (Правда, сближение марксизма с патриотическими настроениями нередко приводило к тому, что марксистские интернационалистские положения использовались для прикрытия националистических воззрений, направленных против лиц иных национальностей. В последующем Иосиф Джугашвили не раз осуждал различные «националистические уклоны» в социал-демократическом, а затем и коммунистическом движении Грузии.)
В этой быстро менявшейся исторической обстановке ускоренными темпами совершалась эволюция идейных взглядов Иосифа Джугашвили. Свое первое стихотворение, опубликованное в «Иверии» – газете грузинских патриотов «Первой группы», он посвятил цветущей Грузии, которую должны прославить ученики духовной семинарии. Последнее появившееся на страницах «Иверии» стихотворение («Ходил он от дома к дому…») свидетельствует о том, что он утратил веру во влияние поэта на умы людей. Характерно, что следующее по времени стихотворение было опубликовано в народнической газете «Квали» – органе «Второй группы». После того как газета «Квали» стала органом марксистской «Третьей группы», Иосиф перестал писать стихи. Лира казалась теперь юным радикалам слишком слабым орудием для решения великих и сложных задач современности. Поэтому, вероятно, не столько запреты семинарского начальства, сколько восприятие Иосифом окружающей действительности через прозаические категории социальных и политических теорий заставили его оставить поэтическое творчество. Иосиф пожертвовал своим раскрывавшимся поэтическим талантом, чтобы без остатка отдать себя революционному делу.
Есть свидетельства, что Иосиф стал инициатором изучения в кружке семинаристов теории социализма и истории рабочего движения. Вскоре Иосиф прочел работу вождя российского марксизма Г. В. Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» и ознакомился с первым томом «Капитала» Карла Маркса (предположительно в изложении). В то же время нет никаких свидетельств того, что Иосиф Джугашвили и другие семинаристы, изучавшие марксизм, публично объявляли себя врагами веры Христовой.
О том, что превращение духовных учебных заведений в очаги революционных идей было закономерным в то время, также свидетельствует идейная эволюция ученика Тифлисской армяно-грегорианской духовной семинарии Анастаса Микояна (это произошло через десять с лишним лет после завершения учебы Иосифа Джугашвили в Тифлисской православной семинарии). В армяно-грегорианской семинарии существовал кружок, в котором подпольно изучали труды Маркса, Каутского, Плеханова, Бебеля.
При всем различии целей и методов у христианской церкви и революционного движения за социальное преобразование общества было немало точек соприкосновения. По этой причине в XX веке было сделано немало попыток соединить коммунистическое учение с христианством. Один из апологетов соединения коммунизма с христианством настоятель Кентерберийского собора Хьюлетт Джонсон был награжден в 1945 году советским орденом Трудового Красного Знамени, а в 1951 году удостоен Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами».
Однако в конце XIX века в России сама мысль о подобном союзе показалась бы чудовищной не только иерархам православной церкви, но и марксистам, убежденным в «классово чуждом» характере христианства и в том, что религия, как сказал Маркс, – это опиум для народа. И все же можно предположить, что христианская вера и углубленное изучение богословских предметов повлияло на представления учеников духовных училищ о мире и формирование их ценностных ориентиров, что позволило им сравнительно легко приобщаться к революционной теории.
Подобно христианам, марксисты обращались к книге как главному источнику веры в правоту своего дела. Правда, если главным источником знаний о Боге для христиан служила Библия, то марксисты в оценке общественных процессов руководствовались сочинениями Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Если православная церковь признавала бесспорными для истолкования веры положения святоотеческой литературы, то для марксистов неоспоримыми авторитетами в истолковании марксизма считались лидеры социал-демократических партий – Карл Каутский, Поль Лафарг, Георгий Плеханов. В своей работе «Анархизм или социализм?», написанной через 10 лет после начала своей деятельности в марксистских кружках, Иосиф Джугашвили назвал «Коммунистический манифест» «евангелием социал-демократии». Воспринятое с детства представление о Небесной Церкви, которая руководит делами «земной церкви», помогало семинаристам легче представить себе роль и место основоположников марксистской теории в революционном движении, соотношение между теорией и практикой. Если по церковным представлениям апостолы Христа «продолжают быть в общении с верующими на земле», то для марксистов основоположники их учения оставались «вечно живыми», а их учение продолжало оказывать мощное «животворное» воздействие на революционную практику.
