Дипломатические комментарии - Исии Кикудзиро (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Выполняя условия англо-японского союза, Япония 26 августа 1914 г. объявила войну Германии и вступила в европейскую войну. Однако помимо Великобритании, против Германии и Австрии воевали также Россия и Франция. Мы находились в состоянии войны вследствие англо-японского союза, поэтому я считал, что мы фактически вступили в союз с Францией и Россией. Мне также казалось, раз мы фактически были в союзе с Францией и Россией, то, чтобы империя завоевала должный почет после войны, было необходимо официально оформить эти отношения. Пока я размышлял над этим, Англия, Франция и Россия 4 сентября 1914 г. Лондонской декларацией объявили о заключении союза. Лондонская декларация предусматривала следующее:
«Союзные правительства Великобритании, Франции и России обязуются не заключать сепаратного мира в течение настоящей войны.
Три вышеуказанных союзных правительства обязуются во время мирных переговоров не выдвигать никаких требований без предварительного обмена мнений между союзниками».
В то время я находился в Париже и немедленно послал телеграмму в Токио, советуя как можно скорее присоединиться к Лондонской декларации. Мои доводы были следующие.
Что касается отношений с Англией, то участие Японии в декларации необязательно, потому что между ними уже существует союз, который равноценен Лондонской декларации. Однако с Францией и Россией у Японии нет подобных официальных связей, и поэтому их необходимо было установить. Наиболее удобным путем к этому является участие в Лондонской декларации. Иначе Япония не будет иметь никакой гарантии, что Франция и Россия не заключат сепаратного мира или не достигнут какого-нибудь тайного соглашения с неприятелем. Поэтому Япония должна стать участником декларации. Кроме того, без официального союза с Францией и Россией мы можем оказаться в самом невыгодном положении во время мирной конференции.
Участие же в Лондонской декларации обеспечит нам одну из ведущих ролей во время будущих мирных переговоров.
В ответ на мою телеграмму относительно участия в Лондонской декларации министр иностранных дел Такаакира Като заявил приблизительно следующее:
«Я не могу представить себе, каким образом участие Японии в Лондонской декларации может принести ей большую пользу в предстоящих мирных переговорах. По условиям англо-японского союза Япония и Великобритания не имеют права начинать мирные переговоры самостоятельно и без предварительного откровенного обмена мнениями относительно условий мира. Лондонская декларация обязывает Англию, Францию и Россию соблюдать такой же порядок по отношению друг к другу, отсюда следует, что Япония будет иметь возможность советоваться и обмениваться мнениями об условиях мира не только с Англией, но также и с Францией и Россией».
Я обратил внимание барона Като на случай с Италией, или, точнее, с Сардинией, во время Крымской войны. Тогда итальянский премьер Кавур заключил официальное соглашение с Наполеоном III, но он не счел нужным оформить подобным же образом свои отношения с другими союзниками. Поэтому, когда в 1856 г. в Париже открылась мирная конференция, Кавур имел юридическое право предъявить требования только Франции. Что касается других союзников, то его руки были, так сказать, связаны, потому что не было никакого законного основания для итальянских требований. Положение Италии после Крымской войны мне казалось совершенно сходным с положением, в котором могла очутиться Япония но окончании мировой войны. Я уговаривал министра иностранных дел снова рассмотреть мое предложение присоединиться к Лондонской декларации, но он оставался непреклонным.
Год спустя, в августе 1915 г., премьер-министр граф Окума конфиденциально сообщил мне о своем намерении предложить мне портфель министра иностранных дел и спросил, соглашусь ли я занять этот пост. Я безоговорочно согласился, но перед отъездом из Парижа я послал ему телеграмму с просьбой просмотреть мою переписку с министром иностранных дел о присоединении к Лондонской декларации. Я добавил, что, если он ничего не имеет против, я желал бы перед отъездом в Японию поговорить по этому вопросу с Эдуардом Греем и Делькассе, министрами иностранных дел Англии и Франции. На этот раз я получил вполне сочувственный ответ от премьера Окума, который по совместительству исполнял тогда обязанности министра иностранных дел. Вследствие этого перед отъездом я имел несколько откровенных бесед с английскими и французскими политическими деятелями. Я дал им понять, что после моего приезда в Токио и вступления в должность японское правительство подпишет Лондонскую декларацию. Это обещание было впоследствии исполнено. Английский и французский министры горячо меня поблагодарили и заявили, что японское участие превратит Тройственный союз в гораздо более могущественный Союз четырех держав и усилит надежды на победу. Вскоре после этого Италия, возможно, по тем же причинам, что и мы, присоединилась к Лондонской декларации, и Союз четырех держав превратился в Союз пяти держав…
Таким образом возник союз Японии, Великобритании, Франции, России и Италии. Во время революции Россия выпала из него, но ее место заняли Соединенные штаты, и эти пять держав стали называться «главными союзниками». На Версальской конференции эти пять держав, действуя совместно, добились вполне удовлетворительных результатов. Наше официальное участие в Лондонской декларации дало нам юридическое право предъявлять свои требования и защищать свои права свободно и с полным авторитетом. Кроме того, будучи в силу Версальского договора одним из членов группы могущественных союзных и связанных с ними держав, мы теперь участвуем в наиболее важных конференциях, — одним словом, мы прочно занимаем положение одной из великих держав мира. Не так давно я слышал, как один известный японец, участвовавший в Версальской конференции, заметил следующее:
«В результате участия в Лондонской декларации мы пользовались большим влиянием на конференции и смогли успешно отстаивать интересы империи. Не приходится сомневаться, что, если бы мы не присоединились к декларации, наше положение во время переговоров о мире было бы чрезвычайно трудным».
В общем, наша дипломатия во время войны проводилась мудро. Она изменялась в соответствии с изменявшейся обстановкой и была рассчитана на укрепление международного положения Японии. Вызывает большое удовлетворение тот факт, что в настоящее время Япония имеет постоянного представителя в Совете Лиги наций и что не только на заседаниях Лиги, но и на всевозможных международных конференциях влияние империи возрастает.
(Примечание автора. Я глубоко сожалею, что не имел возможности узнать от покойного графа Като причины, которые побудили его возражать против японского участия в Лондонской декларации. Я предполагаю, что граф, который всегда был исключительно осторожен, был намерен свести роль Японии в войне до минимума, совместимого с ее обязательствами по отношению к Англии и соответствующего всеобщему желанию, чтобы Япония предприняла действия, доказывающие ее уважение к международным договорам. Он не решался превысить этот минимум из боязни, что Япония будет слишком сильно вовлечена в войну и вынуждена будет послать войско в Европу.
Опасения графа нельзя назвать совершенно необоснованными, но все же надо отметить, что расстояние, отделявшее Японию от Европы, делало невозможной посылку туда экспедиционного корпуса. Возможно, что мы разошлись с графом Като именно вследствие различия мнений по этому вопросу.)
19 октября 1915 г. японское правительство официально объявило о присоединении к Лондонской декларации. Событие это принесло автору большое облегчение. Однако когда действия правительства были представлены на одобрение тайного совета, неожиданно начались ожесточенные споры. Не менее яростны были нападки, которые имели место на ближайшей сессии парламента. Однажды автор дал интервью относительно этих споров члену редакции журнала «Тайкан» («Большое обозрение»). Интервью это было опубликовано в октябрьском номере 1919 г. Чтобы избавить автора от необходимости снова излагать свои взгляды, здесь будут процитированы соответствующие выдержки из этого интервью:
