Романовы: тайная жизнь царской семьи. Великая любовь, неравный брак и загадка заспиртованной головы - Шергина Юлия
Сначала Швабе приехал в клинику один. За период своей службы он не раз виделся с членами семьи Романовых, именно поэтому решил поговорить с девушкой, но та все время закрывала лицо одеялом и разговаривать отказалась. В следующий раз офицер взял с собой Зинаиду. Женщина в годы войны работала в одном госпитале с императрицей и ее старшими дочками, Ольгой и Татьяной. Младшие княжны, Мария и Анастасия, в силу возраста не работали, но часто приезжали навещать раненых. И вновь пациентка психиатрии отказалась разговаривать со своими посетителями. Несмотря на то что большую часть встречи она опять прятала лицо, Зинаида обнаружила общие черты с княжной Татьяной Николаевной. Так слухи о спасшейся княжне стали распространяться по Европе еще с большей скоростью. Со временем они обрастали новыми подробностями: неизвестная пациентка говорит на русском языке, часами рассказывает о России и даже может назвать на фотографиях членов царской семьи.
Навестить вероятную княжну пожелала другая эмигрантка, фрейлина императрицы Александры Федоровны, Софья Карловна Буксгевден. Уж она-то, много лет проведя в окружении членов царской династии, могла определить, действительно ли перед ней кто-то из княжон. И хотя, по мнению Софьи, девушка была похожа на княжну Татьяну некоторыми чертами лица, она все-таки не была Романовой. Но к этому времени сплетни о пациентке клиники привели к тому, что у нее появились свои поклонники. Они писали письма «княжне», высказывали свою поддержку, навещали в клинике и пытались определить, Романова она или нет. Одна из поклонниц решила забрать девушку к себе, учитывая то, что она уже пошла на поправку, по мнению врачей. Нужны были документы, и при выписке неизвестная заявила, что ее зовут Анна Андерсон.
Пробыв в доме благодетельницы, баронессы фон Кляйст всего лишь два дня, девушка выдала настоящую сенсацию — никакая она не Анна Андерсон, а великая княжна Анастасия Николаевна, дочь последнего российского императора Николая II. Раз за разом она стала рассказывать свою историю. По словам «Анастасии», одним из охранников Ипатьевского дома служил молодой солдат Чайковский. В роковую ночь 1918 года она была лишь ранена, и он помог ей сбежать. Пара добралась до Румынии, где девушка родила ребенка. Однако вскоре после этого возлюбленный погиб, и «княжне» пришлось бежать в Германию, оставив маленького сына. «Анастасия Николаевна» утверждала, что очень боится преследования и что ее ребенка можно узнать по медальону с императорскими вензелями.
В среде эмигрантов история чудесного спасения стала очень быстро распространяться, дошла она и до родственников Романовых — принцессы Ирен Прусской, родной сестры российской императрицы Александры, и вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Вскоре после своего признания Анна ушла от семьи Кляйст, но стала скитаться по домам других эмигрантов. К слову, желающих приютить спасшуюся княжну было много. Первой изъявила желание встретиться с возможной племянницей прусская принцесса. Встреча состоялась, хотя имя посетительницы Андерсон не назвали. Ирен подтвердила мысль фрейлины Буксгевден: девушка похожа на Татьяну, но никак не на Анастасию. Она убедилась, что перед ней самозванка.
Конечно, очень тяжело представить чувства семидесятипятилетней Марии Федоровны, у которой появилась надежда, что одна из ее внучек жива. Однако в этой истории вдовствующую императрицу с самого начала что-то настораживало. Она не стала встречаться с девушкой сама. Сначала на встречу был отправлен камердинер Волков, служивший в семье много лет. Он дважды встретился с Анной Андерсон, когда она находилась в клинике, но княжну в ней не признал. Затем девушку навестил Пьер Жильяр, учитель царских детей. О помощи его попросила великая княгиня Ольга Александровна. Она телеграфировала, что неизвестная женщина представляется выжившей княжной Анастасией, и Романовым требуется помощь Жильяра в определении, правда ли это. Вместе с женой, которая была няней настоящей княжны, он примчался в клинику. Посетил Андерсон и другой учитель, Чарльз Гиббс. При знакомстве с девушкой оба поняли, что Анна говорила на немецком, а вот русский и английский не понимала. Это стало весомым аргументом. Дело в том, что Анастасия, наоборот, знала русский и английский в совершенстве, говорила и понимала французский, а на немецком знала лишь пару фраз. Учителя пришли к выводу, что Анна — самозванка, это мнение закрепила великая княгиня Ольга Александровна. Помимо непохожей внешности и резкой амнезии в области языков, княгиню удивило, что Анна бежала в Германию, хотя могла остаться в Румынии и обратиться за помощью к королеве Марии, тоже тете царских детей.
И хотя Романовы и многие другие эмигранты, знавшие Анастасию Николаевну, были тверды в своем мнении, Анна Андерсон все больше верила в свою же легенду. Она стала раздавать многочисленные интервью о своей жизни и чудесном спасении. Порой ее высказывания могли даже навредить репутации якобы родственников. Так, к примеру, Андерсон рассказала, что брат российской императрицы, герцог Эрнст Людвиг Гессенский бывал в Петрограде во время войны. Если бы это было правдой, то герцога на родине могли признать предателем. Также Анна грубо общалась с окружающими и персоналом. А вот в окружении самозванки происходили удивительные вещи: некоторые настолько хотели выдать желаемое за действительное, что замечали у Андерсон царственную осанку и русский акцент в речи, а порою даже вмешивались в разговор с наводящими вопросами или сами давали ответы. Другие же замечали, что самозванка очень хитра и обладает хорошей памятью — запоминая детали из разговоров с одними посетителями, она демонстрировала знание этих деталей при других. Из навещавших ее родственников или близких к царской семье людей она узнавала лишь тех, кого когда-то видела на фотографиях в газетах или в фотоальбомах в эмигрантских семьях, которые ей показывали. О быте и истории императорской семьи Анна практически ничего не знала, объясняя это провалами в памяти. Вдобавок самозванка демонстрировала абсолютное незнание православных обрядов и обычаев, в то время как настоящая Анастасия воспитывалась в православной вере и была, как и другие члены семьи, набожной. Анна Андерсон даже крестилась как католичка, что никак нельзя было объяснить амнезией или плохим самочувствием.
Великая княгиня Ольга Александровна впоследствии вспоминала о таких странных моментах: «Ошибки, которые она допускала, никак нельзя было объяснить провалами в памяти. Так, например, на пальце у нее был шрам, и она уверяла окружающих, что поранила палец, когда лакей слишком резко захлопнул дверцу кареты. Я тотчас же вспомнила об этом случае. Речь шла о Марии, старшей сестре, которая действительно серьезно поранила руку, но случилось это не в карете, а в императорском поезде. Со всей вероятностью можно сказать, что некто, краем уха услышав об этом, в сильно измененном виде передал всю историю госпоже Андерсон» [8].
Очень большую роль в установлении истины сыграл тот самый герцог Гессенский, которого Анна Андерсон едва не подставила своими высказываниями. Он нанял частных сыщиков, которые выяснили, что Чайковские зарегистрированы в Румынии не были, хотя Анна и говорила, что там живет семья ее спасителя. Более того, детективы нашли подходящую под описание Андерсон девушку. Оказалось, что ее настоящее имя — Франциска Шанковская. Девушка работала в Польше на оборонном заводе, на котором получила травмы. Ее шрамы совпадали со шрамами самозванки. В 1916 году погиб жених девушки, и от горя она попала в психиатрическую клинику. Затем следы Шанковской затерялись. Детективы пришли к выводу, что Анна Андерсон и Франциска Шанковская — один и тот же человек.
В Европе расследование произвело фурор. От преследования репортеров (да и, если быть честными, в поисках новой почвы для своей легенды) Анна перебралась в США. Там жила княжна императорской крови Ксения Георгиевна, которая в самозванке признала княжну Анастасию, хотя и видела ее последний раз в восьмилетнем возрасте. Княжна приютила беглянку, но та вела себя очень странно — говорила о преследователях, о том, что княжна пытается ее отравить и ворует драгоценности, а также разговаривала с птицами. В конце концов муж Ксении Георгиевны не выдержал и прогнал самозванку. Некоторое время Анна Андерсон жила в доме композитора Сергея Рахманинова, пока на девушку не вышел сын врача Боткина, погибшего со всей императорской семьей в Ипатьевском доме.
