В прицеле свастика - Каберов Игорь Александрович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Чтобы уменьшить скорость, выпускаю щитки. Вижу сбоку наши ангары. Доворачиваю и планирую. Верчу головой то влево, то вправо. Каждый нерв, каждый мускул напряжены до предела. Снижаюсь. Земля рядом. Вот слева промелькнула водонапорная башня. Выходит, что я захожу под углом к старту. Впереди должна быть стоянка первой эскадрильи. Но исправить что-либо уже невозможно, и я убираю газ. Самолет у самой земли, а в шлемофоне звучит голос Мясникова:
— Садитесь быстрее, Каберов, быстрее!.. Они пикируют, ничего нельзя сделать!..
Малейшая ошибка — и все будет кончено. Но самолет ударяется колесами о землю и «делает козла». Работаю рулями вслепую. Еще удар, но уже слабее, еще «козел». И вот уже самолет катится по земле, а куда — не вижу. Торможу, торможу. Только бы не врезаться во что-нибудь, Наконец, остановился...
Быстро отстегиваю ремни, откидываю этот дьявольский капот и одним махом выскакиваю из кабины. Между тем «мессершмитт» уже нацелился ударить по моей машине. Отбегаю в сторону и падаю в траву. Вражеский истребитель дает очередь, и снаряды вспахивают землю перед самолетом.
— Мазила! — зло кричу я. — Стрелять-то надо уметь!..
Но сзади пикирует второй, а за ним третий истребитель. Я отползаю в сторону. Второй, к моему удивлению, дает очередь по первому. Так ведь это же Мясников стреляет по фашисту! Но Мясникова, в свою очередь, атакует «мессершмитт».
Вскакиваю с земли, пулей влетаю в кабину, включаю передатчик;
— Мясников, сзади сто девятый!..
Як мгновенно разворачивается, да так круто, что фашистский истребитель, не успев открыть огонь, делает «горку» и уходит свечой в небо. «Мессершмитт», по которому Мясников уже ударил, дымит и, как говорится, убирается восвояси.
Бой закончен. Небо очистилось. Як выпускает шасси и заходит на посадку. Я подруливаю к стоянке, и мой самолет окружают техники. Подходит инженер Сергеев. Подходит темнее тучи. Молча поднимает капот, пытается смотреть из-под него, сидя в кабине.
— Надо было Грицаенко посадить в самолет, и пусть бы он там покрутился вслепую, — говорит мне Сергеев,
— Тут и моя вина, товарищ инженер. Это я поторопил техника.
Сергеев угрюмо сводит колючие пучки своих белесых бровей.
— За такое безобразие, товарищ Каберов, в ответе мы, техники. Парадка, выходит, нет. — Он поворачивается к Грицаенко; — Чтобы через двадцать минут самолет был в строю! Вот так...
Посадив свой Як, Мясников устало выбирается из кабины, снимает шлемофон, приглаживает волосы, рукавом стирает пот с лица и подходит к нам. Разглядывая закинутый на кабину капот, покачивает головой:
— Бывает же такое! Как вы сели-то?
— С вашей помощью, товарищ старший лейтенант. Спасибо вам. А что не сломал самолет, так ведь это от его конструкции зависит. И-16 такую посадку ни за что бы не простил.
— Да, «ишачок» — строгая машина, — соглашается Александр Федорович. — А вы на Яке никогда не летали? Исключительно простой. Проще ЛаГГа.
Смотрю я на Мясникова и думаю: «До чего же хороший, душевный человек!»
— Как вам удалось одному задержать четверку «мессеров»? — спрашивею я у него. — Да еще и меня прикрывали.
— Это мой «якушка» такой резвый, — говорит он, поглядывая на самолет. — До этого мы на «чайках» летали. Вот уж на той этажерке мне бы это не удалось. Слетаешь как-нибудь на Яке, сам скажешь: «Не самолет — мечта!»
Мясников незаметно для себя стал говорить мне «ты». Теперь мне с ним стало совсем легко и просто. Мы не спеша пошли к землянке. Я спросил у Мясникова, чем он занимался до призыва в армию.
— Счетоводом был, — сказал он, ничуть не удивившись моему вопросу,
— А потом сразу в летную школу?
— Нет, сначала в пехотное училище.
— Где?
— В Ленинграде.
— Вот как? Мой брат Юрий окончил это училище в тридцать девятом году.
— А где он теперь?
— Погиб на финской...
Я вспомнил, что бывал в главном корпусе училища, навещая брата в бытность его курсантом. Это напротив Гостиного двора, на Садовой улице.
— А я окончил это училище в тридцать третьем году, — отозвался Александр Федорович, Он стал рассказывать о курсантских днях своей жизни, о классных занятиях и о пешем переходе в Новгород.
Я остановился.
— Вы бывали в Новгороде?
— Так я же новгородец. Из Мошенского района. Деревня Овинец. А что?
Тут уж я рассказал, что до войны работал в новгородском аэроклубе инструктором и что оттуда уехал в Ейское летное училище.
— Это что же? Выходит, мы с тобой кругом земляки! — воскликнул Мясников, — Летную-то я тоже в Ейске окончил, — И он подал мне руку: — Будем друзьями! А за помощь спасибо. Я действительно не видел этого второго «мессера».
Мы вошли в землянку. В ней было шумно. Обычно молчаливый, уравновешенный человек, Халдеев ругался с кем-то по телефону:
— Да у меня всего семь летчиков в строю. Понимаешь?.. Трое на задании, четверка на земле, заправляется... Что? На незаправленных — в готовность?.. Вы что там с ума посходили?!..
Лицо Халдеева покраснело, брови сошлись к переносице, в глазах, казалось, сверкали молнии.
— Какие штурмовики?.. Куда?.. На сопровождение?.. Шестерку? И еще пару в воздух?! Да вы арифметику-то знаете или нет?..
Он бросил трубку и вышел из землянки. Мы последовали за ним. Над аэродромом опять завязался бой. Четверка И-16 сражалась с четверкой Ме-109. Немедленно поднялись в воздух два МиГа. Кроме того, наша тройка — Костылев, Киров, Широбоков, — возвращаясь с задания, решила помочь «ишачкам». Фашисты тотчас вышли из боя...
Мы с Халдеевым и Мясниковым снова сидим в кабинах. Уже ставшее привычным дежурство. С Яка Мясникова еще сняты капоты: идет пополнение боекомплекта, устранение каких-то неисправностей.
Неожиданно к самолету Халдеева подбегает Аниканов:
— Вот они, товарищ командир!.. Над заливом идут...
— Кто?
— Штурмовики. Вы, Мясников и Каберов идете на прикрытие штурмовиков.
— А прикрытие аэродрома?
— Уже не надо... Запускайте скорее!..
Поднимаемся мы с Халдеевым. Мясников остается на земле из-за какой-то неисправности самолета.
Догоняем штурмовики, пристраиваемся. Семерка Ил-2 идет под прикрытием четырех И-16 и двух Як-1. По номерам на фюзеляжах видим, что это армейские самолеты. Куда они идут, мы не знаем. Радиосвязь установить не удается. Халдеев передает мне, что у армейцев радиостанции настроены на другую частоту. «Странно, — думаю я. — Задача одна, а частоты разные. Зачем тогда радио?»
В районе Красного Села на нас наваливаются двенадцать истребителей Ме-109. Штурмовики идут на цель, «ишачки» следуют за ними, а мы опять в драку. Нас четверо: два армейских Яка и мы с Халдеевым. Связи между парами нет. На земле полыхают пожары. Где же штурмовики и что они делают? Этого мы не видим. Четверка «мессеров» все же увязалась за ними. Восьмерка ведет бой с нами.
Через двадцать минут безрезультатного боя Яки начинают оттягиваться к Ленинграду. Мы идем за ними. «Мессершмитты», словно осы, не отстают от нас. Под нами уже Горелово. Рукой подать до Ленинграда. И тут один из Яков загорается и падает. Выпрыгнул ли летчик, проследить не удается. А фашисты делятся на две группы. Четверка уходит вверх, другая начинает бой на виражах. Один из «мессеров» пытается зайти мне в хвост. Но я разворачиваюсь так круто, что оказываюсь в выгодном положении. Вражеский истребитель делает «горку» и уходит ввысь. «Не вышло, гад! Нас на вираже не возьмешь!»
Все же и мне, и моим товарищам приходится тяжеловато. Но откуда ни возьмись нам на помощь опять приходят «короли» воздуха (истребители И-15-бис) с их реактивными снарядами. «Мессершмитты» ретируются. Мы направляемся к своему аэродрому. Во рту у меня пересохло, дышать нечем. Скорее на посадку! Пошатываясь, иду в землянку. Рядом так же устало шагает Халдеев.
— Вот это денек! — говорит он, валясь на нары, — Сумасшедший какой-то. Изнурительные бои, странные происшествия. Этот твой капот у меня из головы не выходит.
