Медведев - Гладков Теодор Кириллович (книги бесплатно txt) 📗
Стачка продержалась девять дней, в ней участвовало 11 тысяч человек! Такое событие не могло остаться незамеченным не только в губернии, но и во всей империи.
В 1902 году в городе был создан Брянский комитет Российской социал-демократической рабочей партии. После завершения в Лондоне II съезда РСДРП он был реорганизован в Объединенный Орловско-Брянский комитет, стоявший в основном на большевистских позициях. Возглавил комитет близкий соратник В. И. Ленина Иннокентий — Иосиф Дубровинский. Связь орловских социал-демократов с брянскими революционерами поддерживал Владимир Русанов, ставший впоследствии известным полярным исследователем.
…От русско-японской войны у Мити Медведева сохранились воспоминания самые смутные: надрывные звуки гармошки — в соседнем дворе кто-то наигрывал «Разлуку», рисунки в иллюстрированных журналах, изображавшие бой «Варяга» и «Корейца» с вражеской эскадрой, зловеще свистящее слово «Цусима». Но спустя некоторое время грянула революция 1905 года.
В феврале — марте в ответ на расстрел рабочих на Дворцовой площади Санкт-Петербурга в Брянске разразилась грандиозная забастовка. Она длилась месяц, причем в ходе стачки рабочие выдвинули в первую очередь политические требования. Имел отношение к событиям и Александр Медведев — он стал организатором забастовки учеников ремесленного училища в поддержку родителей и старших братьев-рабочих.
Вторая революционная волна всколыхнула город после пресловутого царского манифеста. 22 октября в Брянске на Соборной площади состоялась демонстрация, на которую вышло почти все рабочее население обоих городов.
Семилетнему Мите Медведеву, естественно, полагалось в этот день сидеть дома. Однако, впервые не послушав мать, он с братом Алексеем (в детстве они не расставались) и еще несколькими приятелями очутился на Покровской горе, на которой возвышался главный храм города — Покровский собор.
Огромная площадь уже была до краев заполнена возбужденной толпой. Кое-где виднелись самодельные флаги красного цвета.
Такое скопище людей Мите раньше доводилось видеть лишь в дни ярмарок. Но там всегда было шумно и весело: гремела музыка, звучали песни, слышались пронзительные крики зазывал в балаганах и торговцев-коробейников. Теперь же народ стоял тихо, никто не пел, никто не толкался в праздничной суете, не лузгал семечек. Все словно ждали чего-то в тревожной тишине. Общее напряжение передалось и мальчикам, они заробели и притихли, устроившись возле соборной ограды.
Несколько мастеровых приволокли откуда-то два деревянных ящика и взгромоздили их один на другой. На эту шаткую трибуну поднялся коренастый мужчина средних лет и, сняв перед народом уважительно шапку, стал что-то говорить.
— Кубяк! Николай Кубяк, из большевиков, — сказал кто-то в толпе.
Что означает слово «большевик», Митя не знал, из доносившихся обрывков речи не понял почти ничего. Единственное, что разобрал, так это последние слова: «Долой царя Николая Кровавого!»
Кубяка сменил на ящиках молодой человек в черной студенческой шинели. Его тоже узнали — Васильев, из технического училища. Слов Васильева Митя вообще уже не услышал — такой вдруг поднялся гомон и крик. Мальчики увидели, как мимо них из проулков, выходящих на площадь, не разбирая дороги, подбадривая себя грубой бранью, бежали бородатые, в смазных сапогах и суконных поддевках крепкие мужики. Один, с дикими, прозрачными глазами, высоко над головой держал портрет царя Николая, второй размахивал иконой с изображением Спаса Нерукотворного. Остальные тоже сжимали в руках — уже не портреты и не иконы, а увесистые палки, обрезки железных труб и цепей…
С пьяным ревом лавочники, приказчики, слободские хулиганы врезались в безоружную толпу, обрушивая направо и налево удары со всего маха, от плеча… Потом негромко хлопнули подряд четыре револьверных выстрела. Кто стрелял, откуда — так никто и не установил. С ужасом увидел Митя, как, согнувшись, рухнул с трибуны студент Васильев…
Послышался дробный цокот копыт, и, повинуясь незримому сигналу, а может, сигналом и стали эти выстрелы, из-за домов с гиканьем вылетела казачья сотня. Следом за казаками, тяжело топая по булыжной мостовой пудовыми сапогами, бежали грузные городовые, придерживая руками шашки. Один на ходу отбросил. Митю в сторону, рявкнул свирепо:
— А ты марш домой, покуда цел!
Растерянный Митя узнал квартального, который два раза в год — под рождество и на пасху — заходил в ним в дом. «Поздравлял» вежливо с праздником, распушив усы, выпивал рюмку водки и, подучив серебряный рубль, степенно удалялся… В следующий дом, где его уже ждали.
Зажмурив глаза, Митя увидел, как знакомый полицейский яростно и расчетливо ударил ножнами шашки по голове тоже немолодого мастерового. Тот рухнул на землю, даже не охнув…
Мальчики побежали… Задыхаясь, роняя шапки, мчались они к Брянской, а в ушах все звучали крики избиваемых нещадно людей, мерещился свист крученых казацких нагаек. В родном доме никто почему-то братьев не обругал, не накинулся на них с положенными расспросами, почему ушли без разрешения, где пропадали. Мелькнула в сенях встрепанная сестра Анна, громыхнув пустым ведром, вылетела на улицу, на братьев даже не взглянула.
Из распахнутой двери донесся вдруг тяжкий, сдавленный стон, С ужасом Митя и Алеша признали: голос отца. Не раздеваясь, только кинув как попало пальтишки, ребята бросились в комнату. Николай Федорович в порванной рубахе, бессильно закинув голову, с закрытыми глазами лежал на кровати. Лицо его и руки были покрыты ссадинами и кровоподтеками. Ольга Карповна и сестры непрестанно меняли примочки.
— Папа… — похолодев, прошептал Митя.
Каким-то чужим, незнакомым голосом Ольга Карповна выдохнула:
— Ироды, как есть настоящие ироды!
Сестры рассказали братьям, что днем в одном из укромных уголков безлюдного цеха отца подстерегла и жестоко избила группа черносотенцев.
Не обладай Николай Федорович отличным здоровьем, оставаться бы ему калекой. А он через две недели поднялся с постели, а там и вышел на работу.
Кровавая расправа над рабочими — были убиты студент Васильев и мастеровой Ручкин, еще около пятидесяти человек получили ранения — не запугала пролетарское население Брянска и Бежицы. Когда в Москве разразилось Декабрьское вооруженное восстание, в Бежице, по примеру Пресни, была создана боевая дружина. Командовал ею Николай Кубяк, профессиональный революционер-большевик, в прошлом рабочий Брянского завода. Под охраной своей дружины бежицкие рабочие 9 января 1906 года отслужили в церкви панихиду по жертвам прошлогоднего Кровавого воскресенья. После панихиды состоялась демонстрация, на которой, по подсчетам шпиков, пронесли шестнадцать красных знамен.
Боевая дружина была настолько сильной, что в страхе перед ней власти убрали из Бежицы полицейский пост. Несколько месяцев жизнью в слободе управляли фактически сами рабочие под руководством большевиков, чей штаб расположился в здании Каменного училища. Когда последние баррикады на Пресне были разбиты артиллерийским огнем и царские каратели начали расстреливать их защитников, некоторые повстанцы, сумевшие вырваться из огненного кольца и покинуть столицу, нашли убежище в Бежице.
Детство каждого человека заполнено чрезвычайными и необыкновенными происшествиями, яркий отблеск которых подчас сохраняется на всю жизнь. Одно происшествие из детства Мити Медведева должно быть причислено но праву к числу значительных, а именно: он одним из первых совершил… прыжок с парашютом! Правда, прыжок был не совсем добровольным. Д. Н. Медведев так описал этот случай в своем дневнике 28 мая 1942 года, когда проходил на подмосковном аэродроме парашютную подготовку: «Только что вспомнил о том, что я парашютист с «дореволюционным стажем». Когда мне было семь лет — на Николу (9 мая 1906 года) отец созвал к себе родственников и друзей — рабочих Брянского завода в Бежице, чтобы отметить свой день ангела. Воспользовавшись суматохой в доме, я тихонечко стащил со стола бутылку водки, набрал в карман колбасы и другой закуски и пошел на каланчу к пожарному. Тот меня хорошо принял и начал пить водку и закусывать…
