Саманта - Яковлев Юрий Яковлевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
— Мистер Ральф, я подарю вам щенка.
— Дарить собаку нельзя. Я дам тебе доллар, а ты отсчитаешь мне пятьдесят центов сдачи. У тебя найдется пятьдесят центов?
Четыре ступеньки
Я вглядываюсь в даль и вижу деревянное крылечко Самантиного дома. Сюда долетают ветры с залива Мэн и веет прохладой от Великих озер, а рядом шумят сосны, словно рассказывают, что когда-то на этом месте стоял вигвам индейцев, горел костер и дымок, словно по винтовой лестнице, поднимался высоко в небо.
А рядом с первой ступенькой, совсем близко, растет невысокая елочка. Раз в году, зимней ночью, Санта-Клаус наряжает ее и кладет прямо на снег рождественский подарок.
Я вглядываюсь и вижу: на крыльце появился Артур — отец Саманты. Он высоченный, как баскетболист, и нога у него будь здоров. Глаза у папы глубоко посажены, и кажется, что он щурится, словно от солнца. Черты лица крупные, грубоватые и располагающие. Ветер, тот, что дует с залива Мэн, растрепал ему волосы, и на макушке появилось два мальчишечьих вихра. И пала старательно приглаживает их, но ничего не получается: они как на пружинках. Но, кроме вихров, в папе сохранилось еще что-то от мальчишки. Саманта это чувствует, и ей легко находить с папой общий язык. Временами он кажется ей очень, очень, очень высоким мальчишкой. А для других папа — джентльмен, степенный преподаватель Боудон-колледжа. Мистер Артур Смит.
Когда папа бывает строг, Саманте кажется, что он играет в строгого. Она улыбается, а папа сердится.
Папа постоял на крылечке. Потом по-спортивному развел руки в стороны и глубоко вздохнул. Он повторил это несколько раз, затем спустился и сел на вторую ступеньку.
— Посмотрим, что пишут в газетах, — сказал он и, как парус, развернул свежую газету.
И тут появилась мама — Джейн. Она на целую голову ниже папы. С ее коротко постриженными волосами ветер ничего не может поделать. Мама очень аккуратная и, прежде чем сесть, долго поправляет юбку. Она улыбается — сдержанно, с достоинством, истинная хозяйка дома. Весь вид ее говорит: мы должны поступать разумно.
— А где Сэми? — спрашивает мама.
— Я здесь!
Саманта выбегает на крыльцо, осматривается, и на лице ее появляется та неповторимая, заразительная улыбка, которая все время стоит у меня перед глазами.
Вся семья в сборе.
— Будем фотографироваться? — спрашивает Саманта. — Семейная фотография? Папа, опусти газету. А где фотограф?
Этот фотограф — я. Я смотрю сквозь время и пространство, отыскиваю маленький городок на севере Соединенных Штатов, дом на окраине, крылечко с четырьмя ступеньками. Моя мысль, вернее, мое чувство напряженно работает: ведь я должен запечатлеть не на пленку, а в своей памяти маленькую, обыкновенную, типичную американскую семью. Но ей суждено стать необыкновенной и нетипичной благодаря девочке, которая больше всего любит собак и ловко прыгает через резинку.
И еще мне известно, что она была великой фантазеркой.
Каждое утро Саманта распахивала дверь, раз, два, три, четыре — сбегала вниз по ступенькам и — в школу. В ней было столько энергии, что даже когда она не опаздывала, все равно бежала или шла вприпрыжку. За углом она махала рукой своему соседу — старому солдату Ральфу; он уже выехал на своей каталке и принимает парад идущих в школу.
— Эй, подруга, поторапливайся! — кричал он и тоже махал рукой.
А через два квартала с постоянством старого солдата Ральфа на углу стоял Дуг.
Каждый раз, встречая Саманту, он говорил:
— Какое совпадение! Мы снова случайно встретились!
Но Саманта знала — никаких случайностей не было. Ее верный друг всегда приходил пораньше и ждал ее. И дальше они шли вместе. А когда она опаздывала, он опаздывал с ней. За компанию.
— А знаешь, Сэми, мой дед был ковбоем, — рассказывал Дуг, шагая рядом и размахивая сумкой. — Ты думаешь, он скакал на необъезженном мустанге и стрелял сразу из двух пистолетов шестого калибра? Это только в кино ковбои похожи на веселых разбойников. Деду в то время было столько лет, сколько нам. И чтобы сесть на лошадь, он подводил ее к тумбе… Однажды в прериях его застигла страшная буря. Сперва полил дождь, а потом с неба посыпался град величиной с голубиное яйцо. А вокруг — ни жилья, ни деревца. Мой дед упал на землю, свернулся в комочек и стал ждать своей судьбы. И его бы прибило градом! Но одна корова подошла к нему, и он очутился под живой крышей — корова приняла на себя все удары града. Она спасала маленького ковбоя.
— Я знаю, коровы добрые. После школы я поступлю к папе в колледж, а потом буду лечить коров, — сказала Саманта.
— А в Мэриленде в одном городе при пожарной части жила корова. Она приносила пожарным удачу…
О! Он знал столько увлекательных историй, этот Дуг!
Черный ящик
В этот вечер Саманта рано сделала уроки и прилегла на любимый диван, у которого, кстати, было еще одно достоинство: напротив стоял телевизор — «черный ящик», как называл его папа.
Саманта потянулась к телевизору, раздался щелчок, и на экране появился ее старый знакомый — маленький инопланетянин Ити. У него большой рот и выпуклые глаза, что делало странного Ити похожим на лягушонка. Но он не имел к лягушкам никакого отношения — он был сам по себе, лягушки сами по себе.
Он выделывал разные трюки и развлекал Саманту. Он не хотел никого смешить, но у него все получалось смешно.
В конце передачи Ити — житель неизвестной сказочной планеты — улыбнулся, помахал рукой. И Саманта тоже улыбнулась и тоже помахала рукой…
И тогда началась война. Пляшущее пламя охватило экран телевизора, раздался грохот и вой. И в дыму, как призраки, возникали фигуры в комбинезонах, забрызганных темными пятнами камуфляжа Казалось, это было не обмундирование, а собственная шкура — пятнистая и шершавая. В глазах солдат застыла яростная пустота — они ничего не видели, шли напролом, вслепую, не разбирая дороги. Рты перекошены в крике. От солдат пахло дымом и огнем. Девочка почувствовала этот запах.
Маленький смешной человечек затерялся в памяти, а его голос замер в реве солдат, которые тоже казались выходцами с другой планеты, только не с доброй и занятной, а с чужой и дикой.
Они шли прямо на Саманту, наставив на нее черные глазки автоматов. Девочка глубже вдавилась в спинку старого дивана, словно отступила под натиском солдат-чудовищ.
С ревом промчались самолеты. И с холодным гулом завыли бомбы. Вой нарастал, вырывался из телевизора, и девочке казалось, что бомбы приближаются, что они пробьют крышу, второй этаж, потолок и взорвутся в комнате с зеленым ковром.
Саманта втянула в плечи голову и закрыла глаза.
А когда снова открыла, то увидела танки. Они ползли тяжелой, грохочущей лавиной. Длинные стволы орудий мерно покачивались. Танки тоже надвигались на Саманту. Они становились все больше, от их грохота гудела голова. Он уже заполнил всю комнату, и девочка морщилась от едкого запаха пережженной солярки, похожего на запах походного примуса. От железной поступи танков в буфете звенела посуда, стенные часы раскачивались вместе с маятником. Погасла люстра, скисло молоко… Лицо обжигало пламя… Еще мгновение — и танки разобьют стекло телевизора и ввалятся в комнату, все круша и ломая, оставляя на зеленом ковре глубокие рубчатые следы.
— Мама! — вырвалось у девочки. Но она не услышала собственного голоса. — Мама! — Призыв о помощи так и остался на губах.
И тут Саманте, моей маленькой умной Саманте пришла спасительная мысль. Преодолевая страх, заслоняясь рукой от танков, девочка соскользнула с дивана и нащупала выключатель. Раздался щелчок, и сразу не стало танков, утих грохот, перестало пахнуть дымом — экран телевизора погас. В комнате установилась тишина. Девочка провела тыльной стороной руки по лбу и облегченно вздохнула.
Она опустилась на диван и некоторое время сидела с закрытыми глазами. Девочка тяжело дышала. Лицо ее горело. Исчезли веснушки, словно она пробежала сквозь огонь.
