Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини - Клюйкова Ольга Васильевна (читать книги без сокращений txt) 📗
Россини или Руссини… Когда-то это был знаменитый дворянский род, происходивший от древней патрицианской фамилии из Котиньолы. Герб этого рода отчеканен на большом колоколе котиньольской башни. В верхней четверти гербового щита располагаются три звезды. А снизу – рука, поддерживающая розу, на которой сидит соловей. Этот фамильный знак оказался пророческим для юного наследника старинного рода, будущего композитора, блистательного маэстро Россини. Весь его путь был устлан ароматными цветами с колючими шипами, а его музыка была естественна и божественно прекрасна, как песни соловья. Символическая случайность, не правда ли?
В свое время представители этой фамилии пользовались известностью. С XVI века далекие предки композитора обосновались в маленьком городе Луго. Впрочем, все города в то время по нашим понятиям были небольшими городками. Из рода Россини происходил некий Фабрицио, бывший губернатором Равенны и послом города Луго при дворе Альфонса II, герцога Феррарского. Однако к XVIII столетию счастье изменило этому роду. Его представители обеднели и перестали играть видную роль в политике. И лишь последнему отпрыску знаменитой когда-то фамилии удалось не только достичь былой славы, но и значительно увеличить ее.
Отец будущего композитора, Джузеппе Россини, был музыкантом, играл на трубе и валторне. В молодости он был малообеспечен и всегда находился в поисках выгодной работы. И вот наконец подвернулся удобный случай. В 1789 году он выступал на карнавале в городе Пезаро. Веселый и общительный характер музыканта помог найти там друзей, которые посодействовали устройству на службу в муниципалитет этого города. Так он стал городским трубачом. О своем аристократическом происхождении Джузеппе Россини то ли забыл, то ли вовсе не знал, но, во всяком случае, его взгляды были демократичны. Добрый нрав и кипучая энергия, переполнявшая молодого музыканта, искренность и сердечность, неподдельное веселье и искрящийся юмор сделали его любимцем горожан, которые прозвали Джузеппе Россини Виваццей, что значит «Весельчак» или «Живчик».
Должность городского трубача Джузеппе совмещал с должностью… инспектора городских боен! Удивительное сочетание, которое тем не менее приносило две сотни скуди в год. Солидный по тем временам доход позволил Джузеппе переселить из Луго в Пезаро свою мать Антонию, урожденную Оливьери, и сестру Флориду. Жизнь улыбалась, теперь можно было подумать и о женитьбе.
Джузеппе Россини снимал квартиру в доме благородных синьоров Гверрини, который находился на улице, носившей тогда несколько неожиданное, но старинное, уходящее корнями глубоко в средневековье, название – Фалло, что значит «ошибка» или «оплошность»… Вымощенная камнями, без единого деревца или травинки улочка была узкой, и от этого трех– и четырехэтажные дома, которыми она застроена, казались очень высокими. Так случилось, что в этом же доме на улице Фалло жил пезарский булочник Доменико Гвидарини со своей маленькой семьей, которая состояла из жены и единственной дочери, славившейся в городе своей дивной красотой. Правильные черты лица, высокий чистый лоб, большие выразительные глаза, слегка подернутые меланхолической поволокой, маленький яркий ротик, очаровательные пухлые губки делали дочь булочника достойной кисти художника. Она имела восхитительное сложение, ее изящным ручкам могла бы позавидовать принцесса, белоснежная кожа была нежна и бархатиста, а волнистые каштановые волосы пышным потоком ниспадали на округлые плечи. Имя девушки тоже было удивительно мягкое и нежное – Аннина. Оно давало много возможностей для ласковых сокращений, поэтому ее часто звали Анной или Ниной. В свои девятнадцать лет Аннина славилась не только красотой, но и необычайно покладистым характером.
И конечно, не мог такой впечатлительный и экспансивный человек, как молодой Вивацца, не обратить внимание на такое очаровательное создание, как его юная прелестная соседка. Нежная влюбленность очень скоро посетила сердце неистового трубача. Красавица благосклонно встретила его чувства, а романтическая идиллия довольно скоро закончилась свадьбой, которая состоялась 26 сентября 1791 года в кафедральном соборе города Пезаро.
Молодые супруги поселились на Соборной улице (виа дель Дуомо), ныне улице Россини. Именно здесь 29 февраля 1792 года появился на свет наш герой. Вся жизнь «блистательного» маэстро была наполнена курьезами, действительными или выдуманными его биографами. Однако вступление в мир началось именно с событий смешных и трогательных, о которых рассказал лучший друг его отца Инноченцо Вентурини.
У бедняжки Аннины были очень трудные роды. Она мучилась долго. Сердце ее бравого супруга буквально разрывалось от жалости к любимой и полной невозможности чем-нибудь облегчить ее страдания. Ни молитвы, ни угрозы богу не помогали. Тогда отчаявшийся и разгневанный Джузеппе начал бить фигурки апостолов, находившиеся в комнате, смежной с комнатой Анны. Три статуэтки святых уже были разбиты, и когда очередь дошла до святого Джакомо, вдруг раздался детский плач – это кричал новорожденный, которого потом назвали Джоаккино. Счастливый отец бросился на колени перед оставшимся святым и восторженно возблагодарил его за ниспосланное счастье. Крестным отцом маленького Джоаккино был граф Паоло Маккирелли Джоадани, а крестной матерью – благородная синьора Катерина Джованелли, урожденная Семпрони. Но ведь Вивацца – простой трубач! О его знатном происхождении никто не знал! И вдруг – такие крестные… Однако для Италии того времени подобная простота в общении между представителями различных классов была явлением обыденным. И особенно это стало популярно в артистической среде.
А новорожденный наследник Джузеппе и Анны был просто очарователен. Ссылаться на мнение родителей в данном случае нельзя, оно не может быть объективным – свой малыш всегда кажется самым красивым в мире. Но их друзья в один голос называли Джоаккино «маленьким Адонисом». А пезарский художник Манчинелли, получивший заказ от муниципалитета написать картину для церкви св. Убальдо, воплотил черты Джоаккино в изображении мальчика, которому ангел указывает путь на небо.
Джузеппе Россини наслаждался покоем и тихой семейной жизнью около четырех лет. Но мир в те годы бурлил. С севера на Италию надвигались грозные революционные тучи. Начались победные наполеоновские походы. Французских солдат восторженно встречали в Италии. Принципы свободы и равенства были созвучны чувствам итальянского народа. Пезарские патриоты горячо приветствовали генерала Виктора, вступившего 5 февраля 1797 года в их город. Приход французских революционных войск был для всей страны как дуновение свежего ветра в душный день. Он дал дополнительный толчок национально-освободительному движению. Как и вся Италия, маленький Пезаро буквально кипел от новых и важных событий. Конституция, демократическое правительство, реформы! В те дни город жил в приподнятой и взволнованной атмосфере. И конечно, горячая кровь и свободолюбивый характер пезарского трубача Джузеппе Россини проявились в полной мере. Всей своей страстной натурой он отдался происходящим событиям. Восхищение новыми идеями получило даже визуальное воплощение – на двери его дома появилась гордая надпись: «Жилище гражданина Виваццы, истинного республиканца». Мирная жизнь кончилась. Идеи нельзя просто высказывать, за их реализацию надо бороться. И даже страдать. Так и случилось. В конце февраля того же года пришло известие о перемирии. Старое правительство было восстановлено, а вместе с ним и старые порядки. Началось преследование демократически настроенных патриотов. И конечно, одним из первых в черные списки попал наш «истинный республиканец». Это кончилось тем, что на обсуждении муниципальным советом жалованья служащих на будущий год, состоявшемся 13 декабря 1797 года, должность городского трубача была упразднена.
В это время пезарские патриоты готовили переворот. Джузеппе присоединился к ним. Тут кипучая энергия «истинного республиканца» нашла свой выход. В ночь с 21 на 22 декабря, под покровом темноты, заговорщики пробрались в спящий город. Их действия были быстры и решительны. Папские солдаты, застигнутые врасплох, бежали, старое правительство вновь было низложено.
