Для тебя, Ленинград! - Чероков Виктор Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Управление огнем кораблей осуществлялось через береговые корректировочные посты. В районе наступления правофланговой 128-й стрелковой дивизии 8-й армии у маяка Бугры находилась наша радиостанция на автомашине, передававшая данные корректировщиков. Сюда часто выезжали флагманский артиллерист флотилии капитан 2 ранга Г. Н. Слизкой и инженер участка связи главной базы капитан Р. С. Ковалевский, чтобы обеспечить точность целеуказаний и надежную связь между сухопутными войсками и кораблями. Корректировщики и радисты работали под вражеским огнем. 31 августа возле радиостанции разорвался снаряд. В кузове машины насчитали 32 пробоины. Но из радистов никто не пострадал, уцелела и рация. Связь с кораблями не прерывалась ни на минуту.
У пехотинцев орудий было, конечно, намного больше, чем на наших кораблях. Но корабельная артиллерия била точнее и дальше, к тому же мы наносили удары с озера, по флангу и тылам вражеских войск, куда пехотинцы достать не могли. Основными объектами ударов корабельной артиллерии были огневые точки и скопления резервов противника.
Командующий артиллерией 8-й армии генерал-майор С. Ф. Безрук в разговоре со мной по телефону высоко оценил действия наших артиллеристов.
Ведя огонь по берегу, морякам приходилось одновременно отражать налеты вражеской авиации. «Юнкерсы» то и дело пикировали на корабли. Командиры кораблей маневрировали, уклоняясь от бомб. Огонь зенитчиков часто заставлял противника сходить с боевого курса и бросать бомбы где придется. Зенитная батарея «Селемджи», которой командовал старший лейтенант Григорий Иванович Саночкин, подбила в те дни два вражеских самолета.
Моряков самоотверженно прикрывали наши истребители. Над районами огневых позиций кораблей разгорались ожесточенные воздушные бои. Был момент, когда наш МиГ-3 вступил в схватку с несколькими «юнкерсами». Он сумел отогнать их от наших кораблей. Один из вражеских самолетов развалился в воздухе, и его крыло упало на полубак «Буреи». На выручку своим бомбардировщикам кинулись пять «мессершмиттов». Наш МиГ-3 геройски дрался с ними, но вот он задымил. Летчик выбросился с парашютом. Командир «Буреи» немедленно послал к месту его падения катер. Летчика подняли и доставили на канонерскую лодку. Это был наш хороший знакомый — капитан Крайнев, неоднократно прикрывавший корабли с воздуха и имевший на своем боевом счету уже несколько сбитых вражеских самолетов. Летчику дали сухую одежду, отогрели и отправили катером на берег.
Все же в ходе Синявинской операции мы понесли большую потерю. 1 сентября к сторожевому кораблю «Пурга», возвращавшемуся с огневой позиции, прорвались три «юнкерса». Несмотря на все старания командира уклониться от удара, несколько крупных бомб разорвались возле самого борта. Корабль получил тяжелые повреждения. Спасти его не удалось, и через 13 минут он перевернулся. К счастью, потери в людях были невелики. Убедившись, что корабль на плаву не удержать, раненый командир капитан-лейтенант И. Я. Горовой приказал личному составу покинуть боевые посты. Это спасло жизнь многим морякам, из последних сил боровшимся с поступавшей через пробоины водой.
В тот день я был в Осиновце и, как только мне доложили о случившемся, поспешил на катере в район гибели корабля. Прибыв на канонерскую лодку «Нора», которая до последнего момента пыталась помочь морякам «Пурги», а затем приняла их к себе на борт, переговорив с офицерами и матросами обоих кораблей, я пришел к выводу, что они сделали все, что было в их силах.
Горько было сознавать, что в нашем строю нет больше «Пурги», одного из основных боевых кораблей нашей флотилии. Это был новый корабль (постройки 1936 года) водоизмещением 540 тонн, хорошо вооруженный.
Потерю «Пурги» переживали все на флотилии. С еще большей отвагой стали сражаться балтийские летчики. Когда на большой трассе 28 фашистских самолетов пытались бомбить наш конвой, в их гущу врезались 10 наших истребителей под командованием капитана Василия Федоровича Голубева. Герои сбили 5 «юнкерсов», разогнали остальных и без потерь вернулись на аэродром. Голубев летал на именном самолете, который построили на собранные деньги его земляки, жители Волховского района Ленинградской области. «Мы уверены, что истребитель, построенный на наши средства, в Ваших руках будет беспощадно громить немецко-фашистских разбойников», — писали они летчику.
Василий Федорович оправдал их наказ. Через несколько дней он на новом истребителе сбил «фокке-вульф», а вскоре еще несколько вражеских самолетов. Об этом рассказала наша флотильская газета «За Родину». Не раз писала она и о вологодском парне Игоре Каберове, который на своем истребителе также прикрывал наши корабли и сбил в воздушных боях немало вражеских самолетов.
Истребителям приходилось очень трудно. По расчетам, для воздушного прикрытия баз, портов, кораблей и береговых подъездных путей требовалось минимум 70–80 самолетов, а у нас их было вдвое меньше. Редкий воздушный бой проходил без значительного численного превосходства противника. И все же наши асы с честью выполняли свою задачу.
Немецкий летчик, сбитый над озером и взятый нами в плен, прямо заявил: «Мы боимся летать над Ладогой — здесь нас подстерегает смерть!»
Ладожцы гордились делами крылатых друзей. Гордились не только отважными истребителями. С благодарностью вспоминаю летчиков 58-й отдельной авиационной эскадрильи ВВС Краснознаменного Балтийского флота, которой командовал подполковник авиации Н. М. Каминский. Летали они на тихоходных самолетах МБР-2. Водили свои летающие лодки над хорошо защищенными объектами противника, бомбили вражеские базы и корабли, вели разведку. Передо мной донесение Н. М. Каминского: «С 13 августа по 12 ноября 1942 года эскадрилья совершила 244 боевых самолето-вылетов (это не считая полетов на разведку. — В. Ч.), сбросила на противника 78 542 килограмма бомб, уничтожила 13 складов с боеприпасами, 3 топливных склада, 34 строения, 17 автомашин, 21 железнодорожный вагон, разрушила 14 причалов, потопила катер».
Своими систематическими налетами эскадрилья затрудняла базирование вражеских кораблей и держала противника в постоянном напряжении. Разведку летчики осуществляли в любое время суток. В результате командование и штаб флотилии довольно точно знали обстановку на озере и своевременно получали уточненные данные об изменениях в базировании вражеских сил. Летчики предупредили нас, что в шхерах все чаще появляются немецкие быстроходные десантные баржи (уже не в одиночку, а группами): по-видимому, отрабатывают задачи совместного плавания. Это был серьезный сигнал. Для уточнения сил противника и его намерений я потребовал от командования охраны водного района и наших разведчиков раздобыть «языка».
В ночь на 25 августа катера МО старших лейтенантов И. П. Волошенко, И. И. Воронина и Н. П. Епихина направились к острову Верккосари. Остров скалистый, заросший лесом, местами спускающимся к самой воде. Катера ошвартовали у самых сосен, замаскировали сетями и ветками. Прочесали остров. Никого. Выставили наблюдателей. Ночь прошла спокойно, а утром неподалеку от острова показался разъездной катер. Наши корабли, быстро отдав швартовы, отрезали ему путь отхода.
Пулеметной очередью боцман «МО-213» главный старшина А. Т. Емельянов прошил, рубку катера. Из нее выскочили двое матросов и подняли руки. Старшина 2-й статьи П. С. Лизунов и краснофлотец Д. А. Шербина прыгнули на катер. Лизунов сорвал вражеский флаг. (Он теперь находится в Центральном военно-морском музее в Ленинграде.) Трофейный катер вместе с его командой был доставлен в Новую Ладогу. Допрашиваем пленных. Это финские матросы. Им уже порядком надоело воевать, фашистов они ненавидят и потому охотно отвечают нам. К сожалению, сведения их очень скудны. Да, они видели немецкие паромы и итальянские торпедные катера. Судя по всему, те готовятся к высадке десанта. С готовностью показывают места береговых батарей и постов наблюдения и связи в районе Лахденпохья.
— Нас послали за нашим командующим в бухту Сортанлахти, — сказал один из финнов. — Мы везли какие-то документы.
