Карл Великий - Левандовский Анатолий Петрович (книга регистрации txt) 📗
Таким образом, на закате жизни великому императору суждено было почувствовать и увидеть приближение двойной опасности, грозившей его непрочной постройке, — внутреннего распада, которого он был не в силах предотвратить, и внешней агрессии, уже видневшейся на горизонте. И значительная часть ответственности за это лежала на самом Карле. Глубочайшее противоречие заключалось в его универсальной идее, с одной стороны, и узости взглядов собственника, с другой. Обширное государство, созданное трудами поколений, представлялось ему, как и его предкам, частным достоянием, которое подлежало разделу между членами его семейства — вспомним раздел 806 года. Систематически прибегая к смешению государственной службы и частных обязательств, он возложил на плечи своих преемников неразрешимую проблему. Только его сила, блеск его побед, его умение внушить окружающим свою правоту, одним словом, его престиж, обеспечивали ему поддержку подданных и верность вассалов. После его смерти положение должно было круто измениться…
Нет, не удалось ему построить «земной град».
Не больших успехов добился он и в создании «града небесного».
Карл, бесспорно, достиг определенных результатов на пути водворения теократии, и занимаемое им положение стало мерилом претензий его преемников. Но и здесь все держалось на энергии и властной воле франкского монарха. Поддержка современников придавала уверенность начинаниям Карла, укрепляла его замыслы и заставляла работать над их реализацией. Однако все последующее показало непрочность здания, так быстро рухнувшего после ухода строителя. Вдохновленный святым Августином, Карл поставил своей целью вечное спасение подданных, насаждение в их сердцах заповедей Христовых и беспощадную борьбу с царящим в мире злом. На этот подвиг были затрачены огромные силы и средства. И все же самому Карлу пришлось убедиться в недостижимости подобных замыслов. Мало того, именно он нанес смертельный удар своему идеалу — единому вселенскому христианству. Именно он начал рыть пропасть между двумя половинами христианского мира — пропасть и идейную, и фактическую. До него существовала лишь одна христианская империя, наследница Константина Великого; теперь их стало две, причем ни одна не хотела и не могла уступить другой. Эта пропасть в последующие столетия расширялась и углублялась.
Таким образом, ни одно из трех капитальных положений святого Августина на практике не осуществилось: вместо «правды» пышным цветом расцвела всеобщая ложь, вместо «мира» на горизонте уже маячила война всех против всех, вместо «единства» было положено начало духовному расколу, обещавшему ядовитые плоды в будущем.
Казалось бы, историческое «величие» сына Пипина Короткого должно значительно померкнуть. Однако в действительности все зависит от угла зрения, под которым смотришь на существо проблемы.
Если Карл не сумел построить царство христианской любви и справедливости, если он повинен в расколе между двумя частями христианского мира, то одновременно он же эффективно содействовал консолидации одного из этих миров, выступая выразителем пробуждающегося самосознания Запада. В известной мере Карл стал основателем и идеологом будущего западного мира в целом и отдельных составляющих его народов, с их государственностью, экономическими, социальными и духовными институтами.
Конец императора и начало легенды
В 812 году Карл принимал византийских послов, прибывших с большими дарами и признанием dejure того, что гордые наследники Константина и Юстиниана не желали признавать двенадцать лет. Можно себе представить радость и гордость, с которыми Карл выслушивал обращения «Августейший» и «Базилевс»!
Думал ли он в тот сладкий миг, увенчавший все его самые смелые мечты, что до смерти осталось всего два года?…
Люди ближайших поколений считали Карла не только великим воителем, но и замечательным провидцем. Приведем весьма характерный в этом смысле отрывок из полулегендарного источника конца IX века (так называемого «Монаха Сен-Галленского»).
«…Однажды случилось так, что Карл, объезжая свои земли, прибыл в некий город Нарбоннской Галлии. Когда он сидел за столом, в гавани появились норманнские лазутчики, высматривая добычу, но никто не догадался об их истинной принадлежности. Все смотрели на корабли, и одни приняли их за иудейских, другие за африканских, а третьи за британских купцов. Но премудрый Карл немедленно узнал по их вооружению и ловкости маневрирования, что это не купцы, а враги, и сказал своим: „Эти корабли набиты не товарами, они полны наших злейших неприятелей“. При этих словах все поспешили к кораблям, обгоняя друг друга, но напрасно: едва норманны узнали, что тут находится Он, Карл-Молот, как они его называли, то немедленно обратились в бегство, избегая не только оружия, но и взора преследовавших; они боялись, что от взгляда императора их мечи потеряют силу и разлетятся на куски. Но благочестивый Карл, муж праведный и богобоязненный, встал из-за стола и подошел к окну, которое выходило на восток. Тут он плакал долгое время, и так как никто не дерзал заговорить с ним, сам обратился к своим воинственным соратникам и сказал им, желая объяснить свое поведение и слезы: „Знаете ли, о мои возлюбленные, о чем я плакал? Не о том, что я боюсь, будто эти глупцы, эти ничтожные людишки, могут быть мне опасны; но меня огорчает, что при моей жизни они осмелились коснуться этих берегов; и горюю я потому, что предвижу, сколько бедствий они причинят моим преемникам и их подданным…“»
Да, император оплакивал бедствия, которые испытают его преемники и их подданные… Но можно посмотреть на эту ламентацию и чуть-чуть иначе: император оплакивал свой близкий конец и конец империи!…
До 810 года Карл почти не болел. Его прекрасно тренированный организм выдерживал любые невзгоды походной жизни. Теперь вдруг этот организм стал сдавать: мучили частые приступы лихорадки, временами — перемежающаяся хромота. Кавалерист с детских лет, теперь он с трудом взбирался на коня и однажды даже свалился с седла к великому ужасу окружавших, едва сумевших поднять грузного старика.
Старика… Да, ведь ему как-никак пошел восьмой десяток! Вот бы когда вспомнить о врачах, которых он безжалостно разгонял!
Дряхлеющий император был вынужден прекратить свои обычные вояжи. Руководство походами он доверил военачальникам и графам.
Ко всему прибавились и домашние горести: в июле 810 года умер Пипин Италийский, через полгода после него — Карл Юный, наследник престола. 11 сентября 813 года, чувствуя свой близкий конец, император короновал своего сына Людовика, организовав внушительный спектакль, надолго оставшийся в памяти его подданных.
С раннего утра все подступы к Ахенскому собору были заполнены народом. Император, его сын и свита прибыли только к полудню. Расталкивая любопытных, стража образовала широкий проход к западному порталу церкви. Карл медленно прошел вдоль нефа и поднялся по ступеням к главному алтарю. С трудом преклонив колени, он погрузился в молитву. Молился долго. Затем, поднявшись с помощью сына, отстранил его от себя и произнес громко, так, чтобы слышали все:
— Во имя Господа нашего Иисуса Христа, святой Троицы и христианской церкви! Завещаю тебе, сын мой, быть достойным высокого сана, что ныне тебе вручаю. Люби Бога и церковь его, будь добр к своим сестрам и племянникам, равно как и ко всему народу нашему, царствуй долго и справедливо!
С этими словами старый император возложил на голову молодому золотую корону, а зрители хором воскликнули:
— Да здравствует император Людовик!
И Карл, смахнув непрошеную слезу, сказал тихо, но внятно:
— Благословен будь Господь, дозволивший мне сегодня увидеть, как сын, рожденный мною, воссел на трон мой…
После осенней охоты этого года Карл вернулся в Ахен разбитым и больным. Не помогли ни горячие ванны, ни строгая диета. Обычная лихорадка осложнилась плевритом.
28 января 814 года, не дожив нескольких месяцев до 72 лет, император скончался.
