Слуга трех господ (Воспоминания о войне) - Жукович Василий Николаевич (электронная книга .TXT) 📗
Уничтожив Энвер-пашу и его банду, 1-я туркестанская кавалерийская бригада Меркулова и полк Лимонова, а вместе с ним и Деменев, вернулись к местам постоянной дислокации на отдых.
После разгрома басмаческих отрядов Абду-Саттар-хана у колодцев Такай-Кудук и Энвер-паши у кишлака Оби-Дар под городом Бальджуан в течение 1922 года советские войска совместно с красными мусульманскими отрядами уничтожили еще несколько басмаческих шаек, в том числе и крупную банду матчинского бека Халбуты, располагавшуюся в долине между высоких гор. Матчинское бекство было разбойничьим гнездом феодалов, которые на протяжении многих лет безнаказанно грабили окрестное население. А когда в Бухаре произошла революция, то это бекство стало рассадником басмачества, борющегося против советской власти.
Последнюю крупную банду под командованием Казахбая, которая разбойничала в Средней Бухаре, буденновцы совместно с войсками бухарской группы Туркфронта уничтожили в начале ноября 1922 года в кишлаках Гилян и Бахча Шахрасябского района.
Командование и Военный Совет бухарской группы советских войск Туркфронта высоко оценили ратные подвиги буденновцев и в ноябре 1922 года издали приказ, в котором с максимальной точностью отразили те условия, в которых буденновцам 11-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии пришлось воевать с басмачами, и те успехи, которых они добились в ходе проведения боевых операций по уничтожению басмачества в Бухарской Советской Народной республике. Вот его текст:
«Приказ Бухарской группе войск Красной армии.
Город Каган.
№ 239.
8 ноября 1922 года.
Славные полки 11-й кавалерийской дивизии!
За время борьбы в Туркестане с басмачеством вы вписали в историю Красной армии много героических славных страниц. Стремительные, отчаянно храбрые атаки ваших стройных рядов разбили и уничтожили множество врагов Бухарской Народной Республики и Советского Туркестана.
Легендарные походы 11-й кавалерийской дивизии по скалам и заоблачным высотам могучего Туркестанского хребта, бои на огромных высотах, куда до сего времени не ступала нога солдата, будут причислены к тем замечательным военным походам, где доблесть и самоотверженное выполнение долга соревновались друг с другом.
Ночная атака первой бригады на отряды басмачей в песках под колодцем Такай-Кудук будет служить образцом для лихих кавалеристов 11-й кавалерийской дивизии.
Вы повсюду настигали врага, наносили ему удар за ударом и тем самым дали возможность измученному насилиями бандитов дехканину приступить к мирному труду.
Доблестные товарищи красноармейцы, командиры и комиссары! За ваши сверхчеловеческие труды, за вашу героическую службу Советскому Туркестану и Бухарской Народной Республике примите сердечную благодарность от Революционного Военного Совета Бухгруппы.
Привет вам, стойкие бойцы!
Пусть слава о ваших делах разнесется далеко на радость рабочих и крестьян всего мира.
Командующий группой Павлов.
Член РВС Петров».
Этот приказ для всего личного состава 11-й кавалерийской дивизии стал выше всех правительственных наград, поэтому каждый буденновец, в том числе и Деменев, переписал его текст и хранил в кармане своей гимнастерки как самую высокую награду родины.
В конце ноября 1922 года 11-ю кавалерийскую дивизию на зиму отвели под город Оренбург для отдыха и обучения молодого пополнения. Деменев вернулся на Кавказ в штаб 1-й Конной армии и приступил к исполнению своих прямых обязанностей.
А ранней весной 1923 года 11-ю кавалерийскую дивизию вместе с Деменевым снова направили в Бухару в город Каттакурган в распоряжение Туркестанского фронта. И уже через несколько дней 1-ю бригаду этой дивизии под командованием нового комбрига А.В. Лимонова железнодорожным эшелоном отправили в город Карши. Вместе с этой бригадой туда поехал и Деменев.
Пока бригада на товарной станции Карши выгружалась, Г.В. Деменев вместе с комбригом А.В. Лимоновым и военкомбригом И.Д. Бочковским на лошадях поехали в город Карши к начальнику местного военного гарнизона, чтобы узнать, нет ли из штаба Туркфронта или бухарской группы войск новых распоряжений бригаде. Когда всадники въехали на узенькую улицу города Карши, их встретили такие же, как и во всех других населенных пунктах Бухары, через которые Деменеву пришлось пройти, жалкие глинобитные домики-кибитки с плоскими крышами и маленькими окошками, в большинстве которых вместо стекол были прибиты тонко обработанные шкуры животных. Возле домиков, стоящих на выжженной солнцем голой земле, играли черные, как негритята, одетые в лохмотья дети. В таких же лохмотьях попадались навстречу всадникам и редкие прохожие мужчины и женщины. Всюду были видны нищета и убожество.
Но совершенно другая картина предстала взору всадников, когда они въехали во дворец бывшего каршинского бека, который в 1920 году после революции в Бухаре бежал за границу. Сейчас в этом дворце располагался штаб каршинского военного гарнизона. Это было огромное кирпичное здание, огороженное высокой, толстой и зубчатой наверху кирпичной стеной с бойницами. По обеим сторонам стены были вырыты широкие и глубокие рвы, заполненные водой. Проехав по деревянным мостам, перекинутым через рвы, на территорию дворца, всадники очутились в густом тенистом саду, где под нависшими ветвями деревьев раскинулся большой пруд, в котором плавали черные лебеди, а в саду раздавалось пение птиц. От сада густая аллея деревьев вела к зданию дворца, наружные стены которого были покрыты голубой мозаикой. Спешившись и отправив лошадей на конюшню, командиры поднялись во дворец, внутренние стены которого так же, как и наружные, были покрыты мозаикой. В одной большой и светлой комнате дворца сидел начальник гарнизона А.В. Волков — старый сослуживец комбрига Лимонова, который сообщил прибывшим командирам, что никаких указаний бригаде Лимонова из штаба корпуса не поступало. Волков ознакомил командиров с обстановкой в Каршинском районе, угостил их чаем с изюмом, а затем предложил им пройтись по дворцу и его территории, чтобы показать, в каких условиях жила бухарская знать и ее подданные. В помещениях дворца с большими остекленными окнами и позолоченными люстрами, кроме богатой утвари и красивого убранства, ничего интересного не было. А вот на его территории оказалось много интересного и ужасного. Под одной из арок в стене, в низком, как щель, подземелье, по которому можно было передвигаться, согнувшись буквой «Г», или на четвереньках, была тюрьма, которая сверху закрывалась решеткой, сделанной из железных прутьев толщиной с человеческую руку. В этом подземелье на цепях, вмурованных в стену, бек держал провинившихся рабов. А посреди подземелья была вырыта глубокая, чуть пошире колодца, яма, в которой содержались рабы, приговоренные беком навечно. В подземелье не было освещения, и в нем царил мрак, а в яме и вовсе было темно. А когда Бочковский зажег спичку, то командиры увидели на дне ямы несколько оскаленных человеческих черепов и других костей. В этом подземелье, кроме цепей, вмурованных в стену, и ямы, стояло несколько железных клеток, в которых держали узников. Но эти клетки были настолько малы, что сидевшие там люди не могли даже вытянуть ноги. Увидев такую ужасную картину, командиры, повидавшие немало ужасов в своей жизни, были поражены и поспешили покинуть подземелье. Чтобы быстрее прийти в себя от всего увиденного, они решили искупаться в пруду. Но Волков посоветовал им не делать этого, пояснив, что в этом пруду бек держал огромных сомов, которых кормил не только умершими животными и людьми, но и живыми людьми. За особо тяжкие, по мнению бека, проступки обвиняемого человека приковывали цепями к стенке пруда с таким расчетом, чтобы все его туловище находилось в воде, а на ее поверхности оставалась только голова. Сомы набрасывались на жертву и съедали мясо на живом человеке, скелет которого стоял у стенки пруда до тех пор, пока проголодавшиеся сомы не растаскивали его кости по всему пруду. От этих жутких историй у командиров, несмотря на 50-градусную жару, на спинах выступил холодный пот и пропало желание искупаться. Поблагодарив Волкова за угощение и экскурсию по дворцу, буденновцы попрощались с ним и уехали на станцию Карши в свою бригаду.
