Частная жизнь Сергея Есенина - Ткаченко Владимир Герасимович (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗
За столом сидят Галина, Вася Наседкин, Борис Андреевич Пильняк, двоюродный брат Сергея, который за ним ходил по пятам, незнакомая женщина, оказавшаяся Толстой, сестры Сергея. Сам он пьяный, беспорядочно суетливый, улыбающийся. Он усаживает меня между Пильняком и Софьей Андреевной. Сам садится на диван и с торжеством смотрит на меня.
Галина Артуровна то и дело встает и выходит по хозяйским делам на кухню. Она все время в движении.
Шура, Катя, Сергей поют под баяны, но Сергей поет с перерывами, смолкая, он бессильно откидывается на спинку дивана, опять выпрямляется и опять поет. Лицо у него бледное, губы он закусывает — это показывает очень сильную степень опьянения.
Я поворачиваюсь к Софье Андреевне и спрашиваю:
— Вы действительно собираетесь за него замуж?
Она очень спокойна, ее не шокирует гам, царящий в комнате.
— Да, у нас вопрос решен, — отвечает она и прямо смотрит на меня.
— Вы же видите, он совсем невменяемый. Разве ему время жениться, его в больницу надо положить. Лечить его надо.
— Я уверена, — отвечает Софья Андреевна, — что мне удастся удержать его от пьянства.
— Вы давно его знаете? — задаю я опять вопрос.
— А разве это играет какую-нибудь роль? — Глаза ее глядят несколько недоуменно. — Разве надо обязательно долго знать человека, чтобы полюбить его?
— Полюбить, — тяну я, — ладно полюбить, а вот выйти замуж — это другое дело…
Она слегка пожимает плечами, потом встает и подходит к откинувшемуся на спинку дивана Сергею. Она наклоняется и нежно проводит рукой по его лбу. Он, не открывая глаз, отстраняет ее руку и что-то бормочет. Она опять проводит рукой по его лбу, и он, открыв глаза, зло смотрит на нее, опять отбрасывает руку и добавляет нецензурную фразу.
Она спокойно отходит от него и садится на свое место как ни в чем не бывало.
— Вот видите, разве можно за него замуж идти, если он невесту материт, — говорю я.
И она опять спокойно отвечает:
— Он очень сильно пьян и не понимает, что делает.
— А он редко бывает трезвым…
— Ничего, он перестанет пить, я в этом уверена. — Она действительно, кажется, в этом уверена.
Галя наливает стакан водки и подает Сергею, он приподнимается и шарит по столу.
Катя и я киваем: пусть уж напьется и сразу уснет, чем будет безобразничать и ругаться.
Сергей Александрович выпивает водку и валится на диван.
— Пойдемте, — говорю я и, повернувшись к Пильняку, добавляю: — Вы проводите Софью Андреевну, ведь уже поздно.
За очками поблескивают хитрые и насмешливые глаза. Я отвожу взгляд, а он, пригнувшись к моему уху, говорит достаточно громко, чтобы слышала Софья Андреевна:
— Я пойду провожать вас, а ее пусть кто угодно провожает. Целованных и чужих любовниц не провожаю…
Я растерянно поднимаюсь из-за стола и, взяв Бениславскую за руку, выхожу с ней в коридор.
— В чем дело, Галя, я ничего не понимаю…
У нее жалкая улыбка.
— Что же тут не понимать? Сергей собирается жениться… Он же сказал тебе об этом…
— Ты же знаешь, что Сергей болен, какая же тут свадьба?
Она устало машет рукой, и в ее глазах я вижу боль и муку:
— Пусть женится, не отговаривай, может быть, она поможет и он перестанет пить…
— Ты в это веришь, Галя?
Она утвердительно кивает головой.
В коридор выходят остальные. Только трое баянистов продолжают раздирать квартиру песнями. Сергей под их музыку спит, откинув голову. Лицо его бледно, губы закушены.
Усталая Галя провожает нас до двери. С Софьей Андреевной идет, кажется, брат Сергея.
Пильняк дорогой открывает тайны: Софья Андреевна жила с ним, а теперь вот выходит за Сергея. Он говорит об этом, а за очками поблескивают его насмешливые глаза.
Мне ни о чем говорить не хочется.
Зачем это делает Сергей — понять нельзя. Ясно, что он не любит, иначе он прожужжал бы все уши, рассказывая о своем увлечении. Впрочем, об этом он говорит только тогда, когда пьян, но я третьего дня видела его пьяным, он ничего не говорил о своей женитьбе.
На свадьбу я не пошла”.
В воспоминаниях Анны Берзинь о Есенине есть и другие подробности. В частности, она пишет, что на другой день, после того как Пильняк провожал ее домой, Есенин и Толстая пришли к ней в гости.
Есенин быстро то ли напился, то ли притворился, что пьян, вышел в другую комнату, попросил, чтобы туда зашел Юрий Либединский, и вдруг с испуганным и напряженным лицом проговорил:
— Я поднял подол, а у нее ноги волосатые. Я закрыл и сказал:
— Пусть Пильняк. Я не хочу. Я не могу жениться!
Все это он почти прокричал, желая, видимо, чтобы невеста, сидящая в другой комнате, слышала этот крик. Но не на такую напал. Она сделала вид, что ничего не слышит.
А он продолжал жаловаться:
— Я человек честный, раз дал слово, я его сдержу, но поймите, нельзя же так — волосы, хоть брей.
И тут же словно забыв обо всем, что только что наговорил, перешел на другое: как справлять свадьбу, кого из гостей позвать и со смехом несколько раз повторил, что здорово все выйдет:
— Сергей Есенин и Толстая, внучка Льва Толстого!
Создается такое впечатление, что Есенин, окончательно и жестоко разрушив все надежды Бениславской на их совместную жизнь, в последний момент захотел дать задний ход, но ни сил, ни воли у него для этого не было. Он стал жертвой собственного поэтического легкомыслия. К тому же внучка Толстого, к тому же тихая квартира, семейное пристанище, которого у него никогда не было. Он метался от скандала к смирению от театрального бунта к фанфаронской подготовке свадьбы… А что испытывала в это время Бениславская, знала только она сама да ее дневник.
Из дневника Бениславской:
“Погнался за именем Толстой — все его жалеют и презирают: не любит, а женился… даже она сама говорит, что, будь она не Толстая, ее никто не заметил бы… Сергей говорит, что он жалеет ее. Но почему жалеет? Только из-за фамилии. Не пожалел же он меня. Не пожалел Вольпин, Риту и других, о которых я не знаю… Ведь есть, кроме него, люди, и они понимают механизм его добывания славы и известности… Спать с женщиной, противной ему физически, из-за фамилии и квартиры — это не фунт изюму. Я на это никогда не смогла бы пойти…
Всегдашнее — “я как женщина ему не нравлюсь” и т. п. И после всего этого я должна быть верной ему? Зачем? Чего ради беречь себя? Так, чтобы это льстило ему? Я очень рада встрече с Л. Это единственный, кто дал мне почувствовать радость, и не только физически, радость быть любимой…”
Есенин сам, в конце концов, спровоцировал отчаянное решение Бениславской.
Их взаимоотношения в 1924 году часто достигали той черты, после которой они должны были разрушиться.
Есенин:
— Галя, Вы очень хорошая, Вы самый близкий, самый лучший друг мне, но я не люблю Вас как женщину. Вам надо было родиться мужчиной. У Вас мужской характер и мужское мышление.
Длинные ресницы Гали на минуту закрывали глаза, и потом, улыбнувшись, она говорила:
— Сергей Александрович, я не посягаю на Вашу свободу, и нечего Вам беспокоиться.
— Сергея, — пишет Александра Есенина, — всегда тяготила семейная неустроенность, отсутствие своего угла, которого он в сущности так и не имел до конца своей жизни.
Но и последняя женитьба не удалась.
О внучке Л. Толстого складывались разные мнения. Юрий Лебединский высоко ценил ее ум и образованность:
“В ее немногословных речах чувствовался ум, образованность, а когда она взглядывала на Сергея, нежная забота светилась в ее серых глазах… Нетрудно догадаться, что в ее столь явной любви к Сергею присутствовало благородное намерение стать помощницей, другом и опорой писателя”.
В июне 1925 года Есенин женился на С.А. Толстой и переехал к ней в большую мрачноватую квартиру со старинной, громоздкой мебелью, множеством портретов и музейных реликвий.
Но и в этом браке он не был счастлив, а квартира просто тяготила его.
Так или иначе, поэт наконец-то обрел свой угол и рассчитывал зажить тихой, нормальной семейной жизнью. Но с этой иллюзией пришлось распроститься в первые же дни.
