Путь к рейхстагу - Неустроев Степан Андреевич (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Но когда рассеялся дым, мы обнаружили, что средняя часть моста только провисла, искривилась и осела на полуразрушенные опоры. Гитлеровцы явно просчитались. Мало подложили взрывчатки, и им не удалось разрушить мост полностью.
Мое решение о переправе осталось прежним. "Кто пойдет первым?" После некоторого раздумья я пришел к твердому решению, что следует послать младшего сержанта Петю Пятницкого. Вместе с ним мы прошли большой путь. Я любил его за храбрость, безупречную исполнительность и богатырскую хватку в бою.
Петр был моим ординарцем. Но когда требовалось выполнить особо важную задачу в масштабе отделения или взвода, я ее смело поручал ему. А тут минут десять назад ранило командира резервного взвода сержанта Тита Порфирьевича Аникина, балагура и весельчака, любимца всего батальона. И я решил временно назначить Пятницкого командиром взвода.
Вызвав его к себе, сказал:
- Придется тебе, Петя, со взводом резерва первому преодолеть Шпрее по мосту, за тобой повзводно пойдет весь батальон.
От волнения на скуластом лице младшего сержанта заходили желваки. Я понимал, что в эту минуту он не боится ни гибели, ни ранения, а озабочен только одним: сможет ли выполнить то, что ему поручено?
Пятницкий ответил:
- Задача ясна.
Продвижение к баррикаде нашего передового взвода поддержал огонь артиллерийских батарей. Стрельбу открыли не только артиллеристы, минометчики - заговорили пулеметы, автоматы, карабины.
Фашисты ответили тем же. На гранитной набережной тонко вызванивали пули. В воздухе с шипеньем пролетали снаряды. Многие из них рвались в наших боевых порядках, осыпая людей осколками. Мы несли потери.
Сплошная стена огня преградила дорогу взводу Пятницкого. Солдаты залегли у баррикады при входе на мост. Затаив дыхание, мы наблюдали за их действиями. Остановившись перед баррикадой, взвод оказался в опасном положении. Требовалось принять решительные меры. Я доложил обстановку командиру полка. И ввел в бой взвод младшего лейтенанта Николая Лебедева.
Полковник Зинченко сообщил мне, что немедленно поддержит батальон усиленным огнем артиллерии.
Артиллеристы подавили большую часть огневых средств врага в парке Тиргартен, значительно разрушили укрепленные здания немцев на набережных Кронпринценуфер и Шлиффенуфер. Противник меньше стал обстреливать наши позиции. Настал решающий момент для форсирования Шпрее.
Взводы младшего сержанта Пятницкого и Николая Лебедева бросились вперед. Следуя за разрывами наших артиллерийских снарядов, солдаты в полный рост устремились к мосту.
Для поддержки, для развития успеха устремились вперед бойцы роты старшего лейтенанта Панкратова. Тем временем Пятницкий перебрался на другой берег реки. За ним Лебедев. Преодолев последнюю баррикаду, бойцы ворвались в угловое здание и завязали рукопашный бой в коридорах и многочисленных комнатах.
На тот берег перешла вторая стрелковая рота лейтенанта Михаила Федоровича Гранкина. За ней - пулеметчики, минометчики и остальные подразделения моего батальона.
В штурме этого моста также участвовали подразделения 1-го батальона 380-го стрелкового полка 171-й стрелковой дивизии старшего лейтенанта Константина Яковлевича Самсонова. И мост был взят.
Путь через реку открыт!
Шпрее с ее гранитными берегами осталась позади.
Всю ночь на 29 апреля шла ожесточенная борьба за расширение плацдарма. Немецкая артиллерия беспрерывно обстреливала мост Мольтке-младший, восстановленный нашими саперами. По нему шли танки, артиллерия, подбрасывались боеприпасы. Вражеские снаряды, ударяясь о чугунные балки, то и дело разрывались над водой.
Роты старшего лейтенанта Панкратова и лейтенанта Гранкина ворвались в здание швейцарского посольства, из окон и бойниц которого фашисты вели пулеметный и автоматный огонь. Здание настолько пострадало, что, казалось, вот-вот развалится.
Расчищая путь гранатами, пехотинцы завязали рукопашный бой в мрачных коридорах и комнатах посольства. Ориентироваться в темных лабиринтах незнакомого дома было трудно. За каждым углом, за каждым поворотом наступающих подстерегали немецкие автоматчики. Но к утру батальон полностью овладел всем помещением швейцарского посольства.
* * *
Плащ-палатка у меня была не по росту. Длинная и широкая, она болталась и мешала при перебежках. Надо было сменить ее на более удобную, но я вовремя не сделал этого и был наказан. А впрочем, может быть, именно она, излишне просторная плащ-палатка, спасла мне жизнь...
На рассвете штаб батальона перемещался на новый КП. Нам нужно было пересечь открытую площадку. Петя Пятницкий, который снова стал моим ординарцем, перебежал удачно. Из-за груды битого кирпича он махнул мне рукой: давайте! Я метнулся к нему и неожиданно упал. Мне показалось, что сзади кто-то дернул меня за полы. Я сильно ударился грудью об асфальт и не мог вздохнуть. С трудом приподнялся и, напрягая силы, рванул плащ-палатку. Она сползла с моих плеч.
Только теперь обнаружил я, что зацепился плащ-палаткой за прут, торчащий в кирпичной стенке, через которую я перепрыгивал. Не могу припомнить, как я очутился за грудой кирпича рядом с Петей. Почему-то показалось, что я, беспомощный и слабый, затерялся в грохоте и пожаре этого огромного чужого города, может быть, я на какое-то мгновение потерял сознание. Широко открыв рот, дышу глубоко и часто.
Петя положил мне на лоб свою руку.
- Что с вами, товарищ комбат? Ранены?
Я посмотрел на него, и глаза его показались мне белыми. Подумал еще: "Интересно, у Пети белые глаза, а я и не знал, что у него они такие, не замечал раньше".
Петя шарил рукой по моему телу.
- Нет, Петя, не ранен я.
Глаза ординарца стали яркими-яркими. Чудо! В первый раз вижу, как у человека меняются глаза. От неожиданности даже приподнялся, сел рядом с ним, обнял его за плечи.
- А здорово получилось, товарищ комбат. Вы везучий, - оживленно заговорил он. - Как только вы успели упасть? Смотрю, перед вами так и задымилось поперек дороги - пулеметная очередь. Аж искры посыпались. Вы залегли, а он, гад, так и шпарит из пулемета. А когда сделали бросок ко мне, фриц опять чесанул. И прямо по плащ-палатке...
Тут же он заговорил о плащ-палатке.
- Зачем вы бросили накидку? Я ее у командира хозвзвода силой взял. "Не дам, - говорит, - ты за неделю пятую палатку берешь для комбата". Но я все-таки взял, - с гордостью закончил Петя.
Я улыбнулся, но не сознался, что упал не по своей воле. Мою улыбку Петя не понял. Он принял ее за одобрение своего рассказа.
За развалинами кто-то громко спрашивал:
- Где капитан? Облазил все развалины...
Из-за обрушившейся стены показался связной Панкратова. Был он оборванным и угрюмым.
- Панкратов умирает, - сказал связной. - Просил разыскать вас... Попрощаться хочет.
Панкратов лежал в полуподвале. Было там сыро, дышалось тяжело, во многих местах зияли проломы.
- Нашли место раненому командиру роты! - набросился я на связного. Несите наверх.
Панкратова вынесли во двор. Он был без сознания. Тут же его отправили в тыл.
НП батальона обосновался за грудой кирпича.
Роты готовились к новой атаке. Перед нами стоял "дом Гиммлера".
Ко мне подбежал старший лейтенант Самсонов, бывший командир нашей пулеметной роты, а теперь заместитель комбата-два. Он сообщил, что по приказу полковника Зинченко займет оборону в доме швейцарского посольства и будет огнем с места поддерживать наш батальон при наступлении на "дом Гиммлера".
В 7 часов утра дивизионная артиллерийская группа произвела огневой налет по канцелярии Гиммлера, Кроль-опере и по другим зданиям. Наиболее эффективным был огонь реактивных установок.
Когда лучи восходящего солнца осветили центральные кварталы, мы прямо перед собой на противоположной стороне улицы разглядели большое шестиэтажное здание - министерство внутренних дел.
Здесь был центр коричневой паутины немецкого фашизма. Отсюда, из этого черного дома, в свое время шли во многие страны Европы секретные пакеты, шифровки и приказания гестаповцам расстреливать, вешать, сжигать и убивать миллионы людей.
