Наша война - Листер Энрике (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Готовя эту операцию, итальянцы, видимо, забыли, что находятся не в Абиссинии, и недооценили наших сил. Составляя планы, они основывались на донесениях своих агентов, в которых совершенно не отражался дух нашего народа и бойцов нашей армии. В этом очень скоро убедились хвастливые генералы Муссолини.
11 марта я получил приказ явиться в штаб генерала Миахи. Он сообщил мне, что противник прорвался к Гвадалахаре, и я должен отправиться туда с частью своих сил, чтобы «сдержать наступление противника и дать время штабу Центрального фронта принять другие меры». Приказ «сдержать» противника не был для меня неожиданностью. Многие командиры, в том числе и Миаха, считали это максимумом того, что мы могли сделать.
От Миахи я отправился к Рохо. Он подробно объяснил мне обстановку на Гвадалахарском фронте и подтвердил приказ о моем направлении туда с одной из бригад. Мне будут приданы еще несколько частей, и я на месте должен сделать все возможное, чтобы остановить противника. От Рохо я узнал, что вместо Лакалья командующим фронтом назначен подполковник Хурадо. Отослав приказ 9-й бригаде, находившейся на пути к Гвадалахаре, я вместе с адъютантом, лейтенантом Суэро, начальником разведотдела штаба и тремя бойцами эскорта немедленно выехал в Ториху.
После полудня мы прибыли в Тарасену, на командный пункт Лакальи. Здесь шла эвакуация штаба бывшего командующего — грузили вещи на автомашины. На мой вопрос о положении на фронте Лакалья ответил, что не существует ни фронта, ни линии обороны.
В Торихе мы встретили генерала Пабло с несколькими танками и неразлучным переводчиком Антонио. От них я получил четкую информацию об обстановке на фронте: 8 марта противник предпринял атаку и прорвал республиканскую оборону, продолжая наступление двумя колоннами. 9 марта им навстречу была отправлена 11-я Интернациональная бригада под командованием подполковника Ганса Кале, а 10 марта — 12-я Интербригада под командованием генерала Лукача. Благодаря их героизму и поддержке авиации и танков удалось несколько задержать продвижение противника, занявшего 10 и 11 марта Бриуэгу и Трихуэке.
В это время на фронт прибыл полковник Петрович. Вместе с переводчиками Марией Фортус и Антонио мы отправились к деревне Трихуэке, только что занятой противником, чтобы как можно точнее выяснить положение. Обстановка была крайне критической.
Надо было выиграть остававшиеся до наступления темноты два-три часа. А за это время, мы надеялись, на фронт успеют прибыть 9-я бригада и другие части. Поэтому всех встречавшихся нам на пути людей мы направляли в окопы, наскоро объяснив задачу.
В тот же день, 11 марта, был создан IV Армейский корпус во главе с командиром подполковником Хурадо и комиссаром Себастьяном Сапираином. В корпус вошли: 14-я дивизия (65-я и 72-я бригады) под командованием Сиприано Мера, группа частей (9, 10 и 70-я испанские, 11-я и 12-я Интернациональные бригады и несколько батальонов), получивших название «Дивизия Листера», под моим командованием; 12-я дивизия (49, 50 и 71-я бригады) под командованием Нино Нанетти. Этот итальянец был одним из самых талантливых командиров-интернационалистов. У тех, кто знал его, он вызывал искреннюю любовь, как способный человек, скромный и чуткий товарищ. Он участвовал во всех боях на Центральном фронте и погиб на Севере, куда был послан.
В IV Армейский корпус, кроме перечисленных выше частей, входила одна танковая бригада и полк кавалерии. Группа под моим командованием получила задание организовать оборону на главном направлении вражеского наступления, «оседлав» Французское шоссе. Свой командный пункт я расположил в Торихе. Слева от нас находилась 12-я дивизия с командным пунктом в Уманесе, справа — 14-я с командным пунктом в Тольмельосе. Остальные части прибыли на фронт в последующие дни.
Наше положение было исключительно трудным, ибо на всем фронте действовали лишь две Интернациональные бригады, к тому же довольно ослабленные в предыдущих боях; остатки нескольких батальонов, прикрывавших этот сектор до вражеской атаки и имевших очень невысокую боеспособность; батальон танков и четыре батареи артиллерии. 9-я бригада должна была подойти ночью. В пути находились 10-я и 70-я бригады, но мы не имели возможности ждать, когда они прибудут. Тщательно все продумав, я пришел к выводу, что «лучший вид обороны — наступление», хотя в той обстановке это могло показаться безумием.
В ночь на 12 марта я собрал в Торихе командиров и комиссаров частей, находившихся под моим командованием, и изложил им свой план: на следующий день 9-я бригада, усиленная батальонами «Пасионария» — 50-й бригады, «Тельман» — 11-й Интербригады, а также батальоном танков и поддерживаемая двумя батареями артиллерии и авиацией, которую мы смогли получить, должна атаковать противника вдоль Французского шоссе и выбить его из Трихуэке.
Все присутствующие одобрили мое предложение.
Утром на мой командный пункт прибыли Игнасио Идальго де Сиснерос, командующий республиканской авиацией, и генерал «Дуглас», советский военный советник по авиации (дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Смушкевич). Выслушав мой план наступления, они рассказали, что накануне сосредоточили на ближайших аэродромах авиационную группу в составе 45 истребителей, 15 штурмовиков и 11 бомбардировщиков. Мы согласовали участие авиации в предстоящей операции, и забегая вперед, скажу, что задуманное нами было великолепно осуществлено.
Утром 12 марта итальянское командование бросило весь свой корпус для продолжения наступления, ставя своей первой целью: захватить Ториху и открыть путь на Гвадалахару. Две дивизии двигались по Французскому шоссе, одна со стороны Бриуэги, четвертая осталась в резерве. Наступление прикрывали бомбардировщики. Наша авиация молчала, ограничиваясь разведывательными полетами, чтобы противник не догадался, что мы имеем солидное количество самолетов. В результате нам удалось достичь полного эффекта неожиданности при переходе в наступление.
9-я бригада, которую мы ждали ночью, прибыла после полудня. И хотя люди всю ночь провели в пути, они с ходу вступили в бой и героически сражались, показывая пример всему фронту.
Перед атакой мы провели короткую, но внушительную артиллерийскую подготовку и бомбардировку позиций врага по всей длине моторизованной колонны. Итальянцы рассчитывали на беспрепятственное наступление и не подготовили укрепленных позиций, что облегчило действие нашей пехоте, танкам, артиллерии и авиации. К вечеру наши части уже близко продвинулись к Трихуэке, захватив первые трофеи и пленных.
Командир 9-й бригады Гонсало Пандо, командиры ее четырех батальонов — Куэста, Сегисмундо Паланко, Сантьяго Агуадо и Луис Балагер, тяжело раненный во время этой операции, уже имели немалый военный опыт. Это были храбрые, упорные, неутомимые люди, умевшие использовать все возможности для победы. Большую роль в этом бою и в дальнейшем, на протяжении всей операции, сыграл капитан Паблито, советский офицер, который с первых дней обороны Мадрида находился в дивизии и помогал нам во всем. Его любили за сердечность, исключительную выдержку и военные знания, которые он блестяще использовал в боях под Мадридом, на Хараме и особенно в Гвадалахаре. Потом он участвовал в боях в Гарабитас, на юге Тахо, в Брунете. Он всегда находился на наиболее трудных участках фронта, помогая советами и личным примером выходить из многих, казалось бы безвыходных ситуаций. Когда мы встретились вновь (через два года), капитан Паблито был уже полковником Родимцевым, а спустя еще три года генералом, одним из героев Сталинграда, командиром 13-й Гвардейской дивизии. Через много лет, в мае 1965 года, мы вновь увиделись на встрече ветеранов в Москве. Он остался таким же испанцем, как и в дни обороны Мадрида.
