Рудольф Нуреев. Неистовый гений - Дольфюс Ариан (книга бесплатный формат .txt) 📗
…9 февраля 1965 года Лондон рыдал, глядя на изумительную пару, которая выходила на поклоны сорок три раза. Марго (сорок шесть лет) сумела создать образ юной, неопытной Джульетты, законопослушной и жертвенной. В тот вечер она танцевала и для Тито, присутствующего в зале. Рудольф проявил себя не только отличным танцовщиком (что было ожидаемо), но и великолепным драматическим актером. Его Ромео одновременно был и насмешливым подростком (с Меркуцио и Бенволио), и лирическим героем (с Джульеттой). В сцене смерти Джульетты он был потрясающим. Редко доводилось видеть русского, столь глубоко пронизанного шекспировским духом! Нуреев опять доказал, что он крупнейший актер-танцовщик, «показывающий на сцене живые чувства, а не абстрактные страдания одного из этих марионеточных принцев»31. А теперь возвращаясь к его травме. «Таймс» констатировала, что «он танцует на одной ноге лучше, чем большинство мужчин на двух».
Я нисколько не преувеличиваю: целых два месяца вся пресса в Нью-Йорке писала только о Нурееве, «человеке времени». Телевизионные каналы приглашали его наперебой, «Ньюсуик» и «Тайм» посвятили ему первые полосы на одной и той же неделе; он стал узнаваемым настолько, что на него оборачивались на улицах. Миф родился.
Нуреев, Фонтейн… Фонтейн, Нуреев… В течение лета снимается киноверсия балета «Ромео и Джульетта». Заглавные роли, естественно, отданы Рудольфу и Марго. Пройдоха Юрок отказывается сообщать, когда танцует звездная пара, чтобы залы не пустовали в другие дни. Но публика, узнав, что Нуреева и Фонтейн не будет, нередко покидала спектакли. Когда молодая солистка пришла по этому поводу с жалобой к Фреду Эштону, тот ей ответил: «Ты должна осознать, что единственная причина, по которой мы смогли организовать гастроли, это Фонтейн и Нуреев. Американцы интересуются не нами, а только ИМИ!»32.
Для Кеннета Макмиллана все это было слишком, и в следующем году он подписал контракт с Берлинским балетом. За ним ушла Линн Сеймур, а Кристофер Гейбл через год вообще отказался от карьеры танцовщика.
Рудольф и Марго оставили в своей тени многих британских артистов, которые могли бы сделать прекрасную карьеру, если бы им давали побольше возможности быть на сцене33.
С 1968 года руководство «Ковент-Гарден» пришло к выводу, что надо чаще разделять пару Нуреев – Фонтейн, чтобы привлечь больше публики и снизить стоимость выступлений звездного дуэта (Марго в то время стоила так же дорого, как и оперная дива Мария Каллас)34. Вместе с Нуреевым стали танцевать Мерль Парк, Антуанетт Сибли, Линн Сеймур. Им было столько же, сколько и Рудольфу, и они получили свой шанс. Правда, после спектаклей их сопровождал шепоток скептиков: «Ах, если бы вы видели в этой роли Марго Фонтейн…»
Сломать романтический образ исполнителей решился Ролан Пети. Поставив на сцене «Ковент-Гарден» балет по мотивам поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай», он поручил главные партии Марго и Рудольфу. Премьера состоялась 23 февраля 1967 года. Необычным было все – от электронной музыки Мариуса Констана до поп-артовых декораций. Для Марго это погружение в современность оказалось весьма шокирующим. «Мой выход происходил через люк посредине рампы, – рассказывала она. – Чтобы долезть до него, я должна была ползти на коленях по наклонному настилу и ждать, пока люк откроется… Какой кошмар отметить подобным образом свой сорок восьмой день рождения!»35. «Хотел бы я тоже танцевать в сорок восемь лет…» – такова была реакция Рудольфа на ее слова36.
Самая яркая картина этого балета – погружение Адама – Нуреева (он был в обтягивающем трико с обнаженным торсом) в огромный рот над сценой. Думаю, Пети хотел сказать этим: смотрите, перед вами сексуальный, чувственный танцовщик, полный антипод принцев в жабо, которые за сто с лишним лет уже порядком поднадоели публике. В тот вечер в «Ковент-Гарден» присутствовали поп-идолы Марианна Фэйтфул и Мик Джаггер. Разумеется, они были в восторге. Пресса по достоинству оценила «нового Нуреева», и это не важно, что «Потерянный рай» оказался балетом-однодневкой, ведь он позволил Рудольфу сделать первый шаг к современности.
Через два года Ролан Пети создал для пары новый авангардный балет «Пеллеас и Мелизанда» по пьесе Мориса Метерлинка. От Нуреева требовались многочисленные поддержки и долгое финальное соло, а Марго Фонтейн больше ползала по сцене, принимая «красивые позы». «Эксперимент оказался неудовлетворительным, – признался позже сам хореограф. – Только монстр [Нуреев] много веселился. Он был готов на любые авантюры. Тем не менее, несмотря на талант моих исполнителей, балет был длинным и скучным, и публика осталась недовольной»37.
В 1975 году Марго единственный раз появилась в балете «Павана Мавра» Хосе Лимона, который Нуреев танцевал в концертном варианте. В том же самом году она смело согласилась выступить в балете «Люцифер» на музыку Пауля Хиндемита. Ей было уже пятьдесят шесть, и это был единственный раз, когда разница в возрасте между ней и Рудольфом выявилась с такой очевидностью.
А вот в балете «Маргарита и Арман», поставленному по роману Александра Дюма-сына «Дама с камелиями», разница в возрасте подчеркивалась обдуманно.
…Эта история началась весной 1962 года. На слуху у всех была волшебная «Жизель», и Нинетт де Валуа решила создать «что-нибудь в этом духе, и не менее впечатляющее»38. Новую (и пока еще не известно какую) постановку она заказала Фреду Эштону. Эштон сначала подумывал о Манон Леско, а потом обратился к истории Маргариты Готье, Дамы с камелиями, влюбленной в юного Армана. Она – куртизанка, он – добропорядочный буржуа: антагонизм был интересен. Маргарита и Арман полюбили друг друга сумасшедшей, запретной, но вместе с тем и высокоромантической любовью. И добавлю, очень хореографичной39, 40.
Эштон, говоривший о себе, что он всегда был «необыкновенно чувствительным и романтичным», собирался делать не длинный, основанный на фактах балет, а «поэтическую элегию» на сонату си-минор Ференца Листа41. Для этого он выбрал очень простую, почти кинематографическую конструкцию: знакомство, деревенская идиллия влюбленных, объяснение на балу и болезнь Маргариты.
Драматизма в балете было более чем достаточно: очень сильное впечатление производила, в частности, сцена, когда Арман в разгар великосветского приема швыряет Маргарите в лицо пачку денег. За сорок минут балета, в котором были заняты еще пятнадцать артистов на второстепенных ролях, Фонтейн и Нуреев исполнили несколько страстных па-де-де в волшебном обрамлении декораций, созданных Сесилом Битоном42. Битон придумал спроецировать на белом занавесе огромные чернобелые фотографии обоих героев – дополнительное доказательство изысканной звездности исполнителей.
Для того чтобы этот «карманный балет» имел огромный успех, вместе были собраны все необходимые ингредиенты. Англия в это время сходила с ума из-за «Битлз» и в не меньшей мере – из-за трагической истории Маргариты и Армана.
Нуреев также находился в возбуждении. «Это был первый балет, поставленный специально для меня, и это был очень, очень важный момент», – вспоминал он позднее43.
Когда в декабре 1962 года вдруг стало известно, что проект отложен на неопределенный срок из-за травмы Рудольфа, английская пресса закусила удила так, «словно речь шла о перераспределении министерских портфелей», – писала «Дэнс энд Дэнсерс». Однако в конце концов состоялось пятнадцать незабываемых репетиций. «Нас было четверо одержимых44, – рассказывал Нуреев. – Мы импровизировали, веселились, все время забывая, зачем мы здесь собрались. Я злился. Марго была очень подвижна, ей было легко импровизировать. Но мне было необходимо знать, что же мы все-таки будем делать на сцене»45.
Рудольф нервничал и – редчайший случай! – признавал это сам. Когда подошел день премьеры (12 марта 1963 года), он поставил весь «Ковент-Гарден» на уши. Ему не понравился придуманный Сесилом Битоном жакет в духе Вертера, казавшийся ему слишком длинным, и он изрезал его ножницами. Он со скепсисом смотрел на роскошные негативы, которые Битон велел ему показать.
