Интимные тайны Советского Союза - Макаревич Эдуард Федорович (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗

«Берлинцы помнят пронзительные крики по ночам, раздававшиеся в домах с выбитыми стеклами. По оценкам двух главных берлинских госпиталей, число жертв, изнасилованных советскими солдатами колеблется от 95 до 130 тысяч человек. Один доктор сделал вывод, что только в Берлине было изнасиловано примерно 100 тысяч женщин. Причем, около 10 тысяч из них погибло, в основном в результате самоубийства. Число смертей по всей восточной Германии, видимо, намного больше, если принимать во внимание 1 миллион 400 тысяч изнасилованных в Восточной Пруссии, Померании и Силезии. Представляется, что всего было изнасиловано порядка 2 миллионов немецких женщин, многие из которых (если не большинство) перенесли это унижение по нескольку раз» [62].

Впечатляющая сексуальная бухгалтерия, мало согласующаяся с правдой тех дней и по количеству, и по мотивам «сексуальных» случаев. По крайней мере, если двигаться от наших архивов. Занятно и другое. Вероятно, трудно дается Бивору понимание широты русской страсти в ее сексуальном выражении, захлестнувшей женщин Европы, и чего скрывать – страсти, расположившей их к русскому солдату. Поэтому сексуальные контакты между советскими военными и женщинами в тех странах, куда пришла Красная Армия, были далеко не всегда насильственными, а скорее обоюдно согласными. Но как же это признать в отношении «детей степи – зверей с востока»? Да еще, как тонко замечает Бивор, не «имевших необходимого сексуального образования». Зверь, не имеющий сексуального образования, действительно не может без насилия. Секс обнажил натуру пришельца с Востока. И его надо поставить на место. Вот что в конце концов следует из сочинения Бивора.

Был бы жив Черчилль, скорее всего он попал бы под очарование книги Бивора, как в свое время попал под обаяние мифов Геббельса об ордах жестоких людей с Востока. Через четыре дня после капитуляции Германии, 12 мая 1945 года, в письме президенту США Трумэну он называет освобождение европейских стран от нашествия Гитлера – продвижением московитов [63] в центр Европы. Дословно это звучит так: «Генералу Эйзенхауэру придется принять все возможные меры для того, чтобы предотвратить новое бегство огромных масс германского населения на Запад при этом гигантском продвижении московитов в центр Европы» [64].

Историческая фраза Сталина, обращенная к своим маршалам – «Кто будет брать Берлин?» – имела далеко идущие последствия. Последствия, связанные не только с подготовкой и проведением Берлинской операции, после которой советские войска в апреле 1945 года овладели столицей фашистской Германии Берлином, но и повлиявшие на течение мировой истории. Союзники наши, американцы и англичане, были действительно напуганы наступательным порывом Красной Армии, неудержимо выдавливающей части гитлеровского вермахта из стран Восточной Европы. Появление в Европе советских войск сильно встревожило Черчилля, единственного тогда европейского лидера, неформально пекущегося о судьбе стран европейского континента.

Озабоченный наступательными планами Сталина, Черчилль пишет президенту США Рузвельту: «Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и что в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно, должны его взять. Это кажется разумным и с военной точки зрения».

И пока Рузвельт пребывал в сомнениях, пока еще дымился поверженный Берлин, еще стояли наши танки среди городских руин, а Черчилль действовал. После 2000 года Великобритания отчасти рассекретила свои архивы того времени. И сегодня известно, что Черчилль тогда поручил своим военачальникам разработать операцию под названием «Немыслимое» [65]. Называя ее так, он будто боялся самого себя. Ибо было чего бояться. Операция эта, по сути, означала новую войну, теперь против Советского Союза. Лондонские генштабисты уже считали, насколько СССР истощен боевыми действиями за четыре года войны, насколько изношена его боевая техника, какие у него запасы продовольствия и медикаментов. Посчитав, они предположили, что Советский Союз вряд ли выдержит удар объединенной полуторамиллионной группировки, которую они сколачивали в спешном порядке. Ударную мощь этой группировки, по планам английских стратегов, должны были составить английские, американские и канадские части, польский экспедиционный корпус генерала Андерса и десять дивизий недобитого фашистского вермахта.

Уже десять дней как был подписан акт о капитуляции фашистской Германии, подписи под которым поставили маршал Жуков от СССР, главный маршал авиации Теддер от Великобритании, генерал де Латр де Тасиньи от Франции, генерал Спаатс от США. А в это время в английской зоне оккупации Германии были не расформированы, проходили переподготовку под руководством английских офицеров несколько десятков тысяч немецких солдат и офицеров. Десять дивизий готовились снова воевать. Операцию «Немыслимое» планировалось начать 1 июля 1945 года.

Сводки Генерального штаба, направляемые Сталину, информировали об этом. Эти сводки подкреплялись данными разведки. Сталин тогда принял меры. И прежде всего дипломатические.

Вячеславу Молотову, министру иностранных дел, было сказано:

– Надо ускорить отправку нашей делегации в Контрольную Комиссию [66], которая должна решительно потребовать от союзников ареста всех членов правительства Деница [67], немецких генералов и офицеров.

Такой решительный демарш Сталина чуть не вернул Черчилля в то состояние психологического шока от действий советских армий, в котором он пребывал три месяца назад, когда эти армии, армии «московитов», за три с половиной недели взяли неприступную крепость Берлин. Советские маршалы чувствовали себя не гостями в Германии, а победителями, ответственными за ее разоружение, за ее немилитаристское будущее. И только с этих позиций они говорили с союзниками в тех органах, что создавались для управления разгромленной страной.

Часть 4

Советские женщины на продажу – отголоски немецкой оккупации в конце ХХ века

«Мы несем веселье в ледяную пустыню»

После бездарных событий августа 1991 года, похожих на путч, как пробки из шампанских бутылок разлетелись союзные республики, отшатнувшись от центра. Везде полезли предприимчивые люди из интеллигентского сословия и зараженной элиты, делая себе состояние на богатстве бывшего Союза. Народ нищал, а богатеи шли в рост.

Чувствительнее всех страдали девушки и женщины. Телеэкран манил прелестями рынка и ослепительной жизнью, а реальность лишала работы, заработка и нормальной жизни. И криво ухмыляясь, разворачивала к ремеслу, от которого столетиями бежали женщины – к проституции, загоняла в нее с неумолимой жестокостью свалившегося рынка. В Европу из республик поверженной «империи» хлынул живой товар для успокоения европейских сытых членов. Уже томились и Азия и Ближний Восток, предвкушая появление бывших советских гражданок. Среди них были внучки тех бабушек, которые уже однажды вынуждены были зарабатывать на хлеб своим телом во времена гитлеровского нашествия. Кто по нужде, а кто по охоте.

К вопросу сексуального обслуживания войск на оккупированной территории Советского Союза немецкие власти отнеслись серьезно, впрочем, как и ко всему, за что брались. В крупных городах российского Юга и Крыма, Украины и Белоруссии оккупационная власть возобновила работу ресторанов и кинотеатров, открыла казино, варьете и публичные дома. Там развлекались немцы, туда они приходили выпить и поесть, посмотреть представление, спеть свои песни и пощупать русских, украинских, или белорусских женщин, и закончить отдых в одной постели с кем-нибудь из них.