Автобиография. Старая перечница - Хмелевская Иоанна (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗

А во-вторых, есть одна вещь, о которой я, кажется, еще не писала. Теперь, на старости лет, могу признаться в очень неприятной особенности своего организма. Мне тяжело стоять. Это у нас семейное, моя мама тоже не могла подолгу стоять. Для меня настоящая мука — неподвижно пребывать в вертикальном положении. Сразу начинает ломить позвоночник, а все внутренние органы словно узлом скручиваются. Постояв минут пять, я чувствую себя так, будто полдня дрова колола. А уж в Москве мне пришлось настояться вдоволь.

Кроме того, меня выводил из себя излишек молодых и красивых женщин. Зачем их столько в России?! Нет-нет, не подумайте, будто я завидую! Будь пан Тадеуш гомосексуалистом, меня наверняка раздражал бы излишек молодых и красивых мужчин. Ну вы представьте, интервью идут одно за другим, одна встреча сменяет другую, мы носимся по всей Москве, меня постоянно хватают и куда-то тащат, голова крутом, я уже ничего не соображаю… А тут еще красотки мелькают перед глазами в немыслимых количествах. Но словно этого мало, мне вечно приходится ждать, пока пан Тадеуш познакомится с очередной красавицей, поворкует с ней всласть, нацелуется вдосталь. Есть от чего прийти в раздражение, согласитесь. У меня создалось представление, что в России средства массовой информации состоят сплошь из писаных красавиц. Однажды, истомившись в ожидании, пока пан Тадеуш попрощается с журналисткой, я не выдержала и закатила ему грандиозный скандал. И надо сказать, мне стало гораздо легче.

В Москве я собиралась воспользоваться оказией и провернуть одно сугубо личное дело. Много лет назад я потеряла рубин из кольца, доставшегося мне от тетки. Так вот, я надеялась в Москве купить подходящий рубин. Много лет я искала камень и в Польше, и в других странах, но все без толку. К моему удивлению, задача оказалась невыполнимой. Все попадавшиеся мне рубины были либо с вкраплениями, либо в трещинках, а я не замахивалась на драгоценности из Алмазного фонда, мне требовался рубин скромных размеров, но идеально чистый. И настоящий, не искусственный. Вот я и подумала — куплю камушек в России. В конце концов, лучшие рубины в мире добываются на Урале. Потребовалось совершить настоящий подвиг, чтобы при молчаливом неодобрении сопровождающих вырвать четверть часа из обеденного времени. Я потребовала отвезти меня туда, где такие драгоценные камни продаются.

В ювелирном магазине были лишь готовые изделия. Мне показали кольца с крупными рубинами, и не требовалось даже лупы, чтобы определить — все то же. Трещинки. А цены такие, что я несколько раз переспрашивала, не прибавила ли я по слепоте своей лишний нолик. Цены и решили дело, я отказалась от покупок и даже слышать не пожелала о какой-то шлифовальной мастерской, куда можно было попасть только по особому разрешению. Плевать мне и на мастерскую, и на все драгоценные камни в мире. Единственное, о чем я мечтала в тот момент, — поскорее бы отдохнуть.

Но сначала перекусить. Ресторанчик оказался рядом, очень миленький и пустой. Я пожелала блинов с икрой. Пожалуйста, нет проблем, но блины подаются только на втором этаже, туда надо подниматься по лестнице. Голодная тигрица с маленькими тигрятами в тот момент выглядела бы по сравнению со мной самым кротким в мире созданием. Ладно, обойдусь без блинов, могу поесть одну икру. И тут пан Тадеуш окончательно меня добил, предложив выбрать столик.

Как известно, в ресторане, если там свободных столов больше, чем один, ни одна женщина не сумеет выбрать правильное место, отсюда и стародавний обычай — место всегда выбирает мужчина. Здесь, увы, свободны были все столы! Я окончательно разъярилась и самым гнусным образом накинулась на несчастного пана Тадеуша в присутствии нескольких человек, из которых как минимум двое понимали по-польски.

Тадеуш отомстил мне через два дня, на заключительном мероприятии. В его силах было прервать затянувшуюся пресс-конференцию, но он этого не стал делать, заставив меня страдать лишних полтора часа. Самой заявить, что с меня хватит, я не могла и уже всерьез подумывала, а не грохнуться ли в обморок? Или, еще лучше, пасть хладным трупом, но сие не всегда зависит от моего желания…

Что касается банкета в польском посольстве, то пан Тадеуш в своей книге все сильно преувеличил. Ни Беата Тышкевич, ни я не носились по залу, накидываясь с объятиями на людей, нет, мы вели себя вполне пристойно и великосветски. Из напитков предлагалось сладкое вино, сладкие коктейли и какие-то лимонады, от самого вида которых делалось нехорошо.

В общем, та поездка в Москву далась мне немалой кровью, так что лучше о ней и вовсе не вспоминать, а то можно впасть в умопомешательство.

Читатели в Москве бесконечно задавали вопросы, о которых я поминала в начале этой книги. И у меня к ним те же претензии, что и к полякам, ведь я же знаю, что предыдущие части моей «Автобиографии» выходили на русском в московском издательстве. К счастью, после нескольких моих встреч с журналистами и читателями переводчик из сострадания предложил, что сам будет отвечать на повторяющиеся вопросы, поскольку все ответы уже знал назубок. Думаю, только благодаря ему я и смогла выдержать этот ад. Уезжая из Москвы, я посулила Алле Штейнман, что непременно отомщу ей за те испытания, которые она мне уготовила. Например, выведу ее в одном из своих новых детективов серийной убийцей. Правда, руки до этого пока так и не дошли. Но я ничего не забыла!

Но вот московская программа подошла к концу, и мы отправились в обратный путь. Тут-то и выяснилось, что все это были сущие цветочки! И горящие торфяники, и вечная моя жажда, и орды журналистов, и телевизионные мучения, и судорожная спешка, и амурные закидоны пана Тадеуша, и бессонница — все это были мелочи. Главное случилось на обратном пути.

Даже в день отъезда меня отловили журналисты — за завтраком в ресторане отеля, причем, удивительное дело, задавали вполне толковые вопросы, а не интересовались глупостями. А поскольку то были особи мужеского пола, пан Тадеуш простился с ними без особых нежностей и быстро. Еще путался под ногами фоторепортер, мы утрясали какие-то оставшиеся нерешенными вопросы с издателями. Словом, обычная круговерть, но нам удалось, вопреки московским пробкам на улицах, не опоздать на поезд.

И вот мы сидим в купе.

Где-то на полпути к Польше пана Тадеуша посетила здравая мысль.

— А не заполнить ли нам, пока есть время, необходимые на границе бумаги?

Никогда не любила заполнять официальные бумаги, но куда денешься. Согласилась. Еще когда мы ехали в Москву, совсем позабыли об этих проклятых бланках, за что к нам прицепились на белорусской границе. Я тогда еще было понадеялась — может, не пропустят? Как бы не так, пропустили. Поэтому теперь, чтобы избежать неприятностей и спокойствия ради, мы могли загодя оформить все бумажки.

Тадеуш засучил рукава и взглянул на меня:

— Номер вашего паспорта, пожалуйста.

Я принялась рыться в сумочке в поисках загранпаспорта и вскоре беззаботно заявила:

— Нет.

— Чего нет? — не понял мой агент.

— Загранпаспорта нет.

— Невозможно! Поищите еще.

— Поискала. И если говорю, что нет, значит, нет.

И тут вдруг кое-что припомнилось, и я ехидно посоветовала:

— А теперь вы поищите свой.

А вспомнилось, что, когда мы приехали в Москву, пан Тадеуш собственноручно вручил девушке за стойкой регистрации наши паспорта. Не мое дело заниматься паспортами, я и не занималась, они меня не интересовали, но в одном я не сомневалась: больше их не видела. Вокруг нас царила суматоха, толпились люди, и переводчик, желая нам помочь, когда мы с концами покидали гостиницу, вызвался сдать наши ключи на стойку. Паспортами гостей ему и в голову не пришло поинтересоваться — да и с чего бы!

Не скажу, что случившееся меня очень расстроило. Нет, я ничуть не встревожилась и даже не огорчилась. Ехать из России в Польшу через упрямо коммунистическую Белоруссию… подумаешь, большое дело! Моя совесть чиста. Все свои обязанности я выполнила честно, включая холерное радио. Возможно, несколько разочаровала русское телевидение, не отколов в прямом эфире никакого запоминающегося номера, — а ведь могла, например, сломать зуб, пытаясь откусить от муляжного яблока. Так что с меня взятки гладки, пусть теперь покрутится пан Тадеуш. Даже интересно, что он предпримет.