Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Бернс Джеймс Макгрегор (прочитать книгу txt) 📗
К востоку располагалась непонятная и беспокойная страна. Во время передышки 1940-1941 годов Лондон и Вашингтон пытались предвосхитить очередные шаги Токио. Продолжат ли японцы углубляться во внутренние районы Китая; повернут ли на север в направлении советской Сибири, на юг, к незащищенным колониальным владениям Франции и Голландии, или на восток, в направлении Филиппин и даже Гавайев? Шаг за шагом военные и дипломаты Токио создавали зону взаимного процветания Великой Восточной Азии. Они оккупировали остров Хайнань, ввели войска на север Французского Индокитая, подписали трехсторонний пакт, поставили марионеточное правительство в Нанкине, потребовали нефти и торговых преференций от Голландской Ост-Индии. Что дальше?
По Токио ползли слухи. «...В городе ведутся разговоры такого рода, будто японцы в случае разрыва с Соединенными Штатами намереваются совершить внезапный массированный налет на Пёрл-Харбор, — записал в своем дневнике в конце января 1941 года посол Грю. — Хотелось бы надеяться, что парни на Гавайях не проспят этого».
На практике у японцев не было генерального плана или глобальной стратегии, которыми можно руководствоваться в экспансии. Надежды, которые расцвели в середине 1940 года, после разгрома Франции и авианалетов на Англию, быстро пошли на убыль. Токио рассчитывал, что мощь и единство стран «Оси» побудят англичан и американцев прекратить помощь Китаю, будут способствовать вовлечению России в трехсторонний пакт и заставят Чан Кайши принять условия мира, продиктованные Японией. Вместо этого Россия, как и Великобритания и США, продолжала поддерживать Чунцин. Теперь японцы ожидали развития событий за рубежом — стратегических решений Гитлера, исхода борьбы Англии за выживание, ответа Америки на действия стран «Оси».
На этой стадии из равновесия сил, сложившегося в правительстве во главе с премьером Коноэ, не могло возникнуть никакой скоординированной стратегии. Примерно каждую неделю в небольшой комнате его резиденции проводилась «конференция связи», призванная скоординировать дипломатические и военные усилия. На совещании тон задавали военные — начальники штабов армии и флота; некоторые же штатские были еще более воинственны, чем сами военные. Министр иностранных дел Мацуока напугал своими грандиозными мечтами об экспансии даже любителей бряцать оружием.
Не располагая собственной стратегией, разобщенные японские руководители пытались постичь загадочный Запад. Предпримут ли их германские союзники вторжение в Англию или повернут на юг и даже атакуют Россию? Сможет ли Англия удержать власть в Индии, Сингапуре, Гонконге, если нацисты усилят военное давление на Британские острова, в Африке или Атлантике? И кроме того, как насчет США? Для японских политиков Рузвельт был самым непонятным из западных лидеров. Он постоянно переходил от миролюбия к угрозам и далее к поучениям и приглашению к переговорам. Постепенно, чтобы не драматизировать ситуацию, ограничивал экспорт военных материалов в Японию.
В феврале Мацуока отправился с миссией доброй воли в Москву и Берлин. У него были далеко идущие планы, получившие одобрение коллег по «конференциям связи», — в отношении как укрепления связей с партнерами по «Оси», так и торга за признание СССР роли Японии в Северном Китае, Маньчжурии и во всей Зоне взаимного процветания. Таким образом Япония обезопасила бы свой северный фланг, в то время как ее войска продвигались бы дальше в направлении Чунцина. Он был бы защищен также в том случае, если бы армия и флот повернули на юг.
В Вашингтоне Рузвельт следил за поездкой японского министра с деланым спокойствием. «Если объявляют, что какой-то джентльмен отправляется в Берлин и Рим, — писал он помощнику государственного секретаря США Самнеру Веллесу, — то, может быть, государственному секретарю или вам следует выразить некоторое удивление тем, что он не планирует посетить Вашингтон на обратном пути домой!»
Первая остановка поезда Мацуоки, после того как он проехал Сибирь, — Москва, где он предложил Сталину подписать пакт о ненападении. Русские отнеслись к этому предложению настороженно. Затем Мацуока проследовал дальше, в Берлин, где его встретили с большой помпой и почестями — согласно протоколу. Вскоре он уединился с Гитлером, который сосредоточился на том, чтобы произвести впечатление на гостя, хотя Берлин находился в самой критической точке югославской драмы. Фюрер похвастал перед молчаливым собеседником своими военными успехами: разгромил 60 польских дивизий, 6 норвежских, 18 датских, 22 бельгийские, 138 французских — и все в течение полутора лет. Бахвалился тем, как изгнал из Франции британскую армию, выигрывал битву за Атлантику и поддерживал неудачливых итальянцев в Северной Африке. Англия уже проиграла войну и теперь ищет, где бы схватиться за соломинку. У нее только две надежды — Америка и Россия.
Гитлер говорил, что не хочет провоцировать вступление Рузвельта в войну, по крайней мере пока. У Америки три выбора: вооружаться, помочь Англии или воевать на другом фронте. Помогать Англии — не сможет вооружиться сама. Брошенная на произвол судьбы, Англия будет уничтожена, и Америка останется изолированной и противостоящей «Оси» в одиночку. Но в любом случае Америке не вести войну на другом фронте. Что касается России, то рейх заключил с этой страной пакт о ненападении, но более важно, что 160-180 дивизий стоят «на защите» Германии. Гитлер не обмолвился перед Мацуокой ни словом относительно своих планов нападения на Россию.
Затем попытался соблазнить министра иностранных дел Японии выгодным, по его мнению, предложением. Сейчас, сказал он, появился удобный случай — уникальный в истории — для удара японцев по Англии. Конечно, удар связан с риском, но сейчас невеликим, поскольку Россия озабочена присутствием германских дивизий у своей западной границы. Англия весьма слаба на востоке, а Америка находится лишь в начальной стадии перевооружения. Более того, среди стран «Оси» нет конфликта интересов. Германия, чьи интересы связаны с Африкой, мало заинтересована Восточной Азией, как Япония — Европой. Америка не посмеет сунуться дальше Гавайских островов.
Наконец Гитлер умолк и посмотрел выжидающе на японского министра. Мацуока отвечал в крайне осторожных выражениях: в принципе он согласен с фюрером, сам, дескать, хотел следовать такой стратегии (особо выделил операцию по захвату Сингапура), но ему трудно преодолеть сопротивление интеллектуалов, бизнесменов, дворцовых кругов и всех других, не согласных с ним. Он не мог взять на себя какое-либо обязательство, но будет добиваться лично достижения целей, которые разделяет с фюрером. Гитлер, явно разочарованный, решил чуть-чуть продемонстрировать свое могущество. Прощаясь с Мацуокой, он сказал:
— Когда вы вернетесь в Японию, сообщите императору, что конфликт между Россией и Германией неизбежен.
Японский министр покинул, однако, Берлин без определенного представления, как и рассчитывал Гитлер, о нацистских планах в отношении России.
Если Гитлер обманул своего японского союзника в наиболее важном политическом вопросе, то Мацуока получил возможность поменяться с ним ролями, когда вновь прибыл в Москву. Не только Гитлер дал ясно понять, что Россия не будет приглашена в трехсторонний пакт, но и Риббентроп посоветовал Мацуоке не впутываться в дела с русскими. Однако Мацуока вел собственную игру. Ему нужно было урегулировать довольно острые проблемы с русскими: советская помощь Китаю, жалобы на японскую угрозу дальневосточным границам СССР и просьба русских о продаже Японией южной части Сахалина, равно как встречная просьба Токио о предоставлении Японии прав на разработку нефтяных и угольных месторождений в северной, советской части острова. Через несколько дней напряженного торга Мацуока добился от Сталина одобрения простого соглашения о нейтралитете, которое обходило основные проблемы. Сталин отказался от претензий на Южный Сахалин в ответ на обещание Мацуоки добиваться от своего правительства умерить аппетиты в Северном Сахалине. Главный пункт — согласие сторон сохранять нейтралитет, в случае если какая-то из них подвергнется нападению третьей стороны.
