Записки непутевого резидента, или Will-o’- the-wisp - Любимов Михаил Петрович (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
— Мы его проверяли?
— Конечно. В деле есть отметки. Я и сам помню все эти операции в Лондоне…
И Майкл поведал начальнику, как Вальтера раз мять проверяли на тайниках: он вынимал и передавал нам контейнеры, и каждый раз наши технари внимательно изучали, не вскрывались ли они английской или иною контрразведкой, — к счастью, все проходило гладко, и никто не сомневался в честности Вальтера. Да и в беседах Майкл не раз возвращался то к связям Вальтера в прошлом, то к другим мелким деталям, зафиксированным в деле, — чтобы врать, как известно, нужно иметь хорошую память, — ни одной осечки, ни одного противоречия, все без сучка, без задоринки.
Шеф слушал товарища Майкла спокойно и без всякого интереса.
— В Джакарте его тоже проверяли, и тоже все гладко, — прервал он его. — Ваш Вальтер с самого начала работал на англичан, это их опытный агент, тонкая подстава, а мы — круглые идиоты! — Шеф резанул рукой прокуренный воздух.
— Не может быть! — удивился Майкл. — Он так к нам хорошо относился. (Первый учитель, — мелькнуло в голове.)
— Точная информация от немецких друзей. Какой я идиот! Что я клюнул на предложение совсем из другого региона! — убивался шеф. — Кому нужна была поездка в Берлин? Работал бы он себе в Джакарте… и черт с ним! — в конце концов, это другой отдел… а тут конец года, и думаете, меня погладят по головке за английскую подставу?! Вечно беда с этими энтузиастами-фрицами, вдруг проявили инициативу, мудаки, стали его проверять и докопались! А вы тут со своим айсбайном… Что мне теперь с вами делать, куда направлять на работу? Вы же расшлепаны, причем давно!
Товарищ Майкл вышел из кабинета словно оплеванный. До сих пор он никогда не испытывал горечи предательства, он чуть не плакал и злился, что его провели за нос, он ненавидел предателя и готов был убить его и не знал, что впоследствии его не раз предадут и чужие и свои и все это опротивеет, и станет привычным, и не будет вызывать совершенно никаких эмоций.
Генерал Джон
— Эх, Майкл, это совершенно дивная история! В Арденнах немцы перекрыли подвоз продовольствия и мы оказались на голодном пайке: овсянка, сыр, не было даже тушенки. И тогда повар пригласил меня на кухню: «Как вам это нравится, капитан Джон?»— «Где вы достали такое чудесное мясо?» — «Знаете, что это такое, капитан Джон? Это кошка! Я сварил кошку!»
Генерал частенько рассказывал эту историю, особенно после двух-трех бокалов, пил он в меру (если считать мерой полбутылки виски на рыло), тогда лицо его багровело и сигарета надолго оседала в краешке рта.
Ценный агент генерал Джон с тридцатых возненавидел фашизм и уверовал в Сталина, потом разочаровался во время московских процессов (тогда НКВД быстро зачислил его в троцкисты и чуть не укокошил), но началась война — и Джон снова решил взять сторону Сталина во имя победы над фашизмом, но после оккупации Восточной Европы снова невзлюбил его, в знак протеста порвал с нашей разведкой и вновь появился уже после смерти Вождя народов, со святой верой, что святое знамя не виновато, если к нему прикасались грязные руки.
Генерал работал на полную катушку, деньги считал презренным металлом и брал их только на конкретные дела, не связанные с его личным благополучием, в коммунизм он верил безоговорочно и даже пугал этим товарища Майкла, которого уже начинала подтачивать сытая английская действительность.
— Не судите по магазинам! — говорил генерал. — Посмотрите, как живет рабочий класс! Что-то я не видел рабочих в районах Мейфер и Челси! Общество расколото, и царят законы джунглей, тут нельзя расслабляться ни на миг, надо работать и работать! Вы не представляете, Майкл, как ужасно жить в Англии!
И когда Майкл деликатно замечал, что и Страна Советов тоже испытывает порою трудности, генерал махал рукой и смеялся: «Конечно, у вас есть проблемы! Но они временные. Не забывайте, какой разрыв всегда был между Россией и Англией! Вы же покрыли его в кратчайший срок, сам Черчилль писал, что Россия прошла путь от сохи до полета в космос в мгновение ока».
К мнению Черчилля товарищ Майкл прислушивался с почтением, особенно после прочтения баек о том, что бывший лидер тори и дня не обходился без армянского коньяка, к которому приучил его хитрый дядя Джо, и без огромной сигары.
Однажды Майклу, жившему недалеко от Гайд-парка, удалось увидеть самого сэра Уинстона: тот стоял в окне своего дома, зажав в зубах пресловутую сигару, внизу щелкали фотографы и жидко аплодировала небольшая толпа (уже потом знакомец Майкла, личный секретарь Черчилля, заметил, что патрон давно уже не пил и не курил, а сигару ему приходилось вставлять в рот для сохранения имиджа, ибо британцы консервативны и любое изменение привычек вождей больно ранит их чувства).
— Англия заснула! — жаловался генерал. — Весь мир идет к социализму, а она дремлет в своем прошлом. На миг она проснулась во время войны… ах, Майкл, вы не представляете, как я хохотал в Арденнах, отведав кусок мяса. «Знаете, что это такое, капитан Джон? — спросил кок. — Это кошка! Я сварил кошку!»
Особенно ненавидел генерал интеллектуалов Оксфорда и Кембриджа, а британскую прессу просто не выносил на дух, считая насквозь лживой и продажной, — полная противоположность товарищу Майклу, очарованному профессурой в вельветовых пиджаках и по долгу службы штудировавшему все английские газеты, что затягивало, как наркотик.
Разделы о продаже особняков и замков Майкл, живший в Москве в небольшой квартирке близ Сокола, читал с особым наслаждением, чувствуя себя честным бедняком, непричастным к классу крупных собственников, которые, как известно, с раннего утра до поздней ночи нещадно эксплуатировали умных и талантливых людей вроде Майкла.
Генерал Джон обожал конспирацию, никогда не пропускал встречи, исправно проходил через все точки маршрута, задуманного для выявления слежки, и выполнял безукоризненно все, что ему предписывалось.
Однажды за пятнадцать минут до рандеву товарищ Майкл столкнулся с ним на безлюдных лугах Ричмонда, но Джон прошел мимо невозмутимо, как китайский божок, и даже глаза не скосил, словно и не знаком был с Майклом несколько лет.
Когда через несколько минут, уже на точке, Майкл использовал пароль, спросив, как пройти к таверне «Утюг», генерал ощупал его холодным взглядом, пока не разглядел опознавательный признак — газету, торчавшую из кармана (это была «Таймс», единственная газета, которую читал Джеймс Бонд), и только тогда ответил, что таверна находится у кинотеатра «Огненная земля».
Шпионские игры со временем раздражают, и Майкл однажды очень деликатно отметил суперконспиративность генерала, но получил в нос: «А что, если вражеская служба выпустила на встречу вашего двойника, сделав ему пластическую операцию? Как же без пароля и опознавательных признаков?»— впрочем, шутки шутками, но в свое время ФБР подставило подобного двойника доверчивым немцам.
Когда генерал Джон выпивал, на него наваливалась сентиментальность.
— Майкл, я с ужасом думаю, что вы уедете! Наши встречи — кислород для меня! Я люблю Россию! Боже, вы не представляете себе, как трудно здесь дышать! Эти вонючие интеллигенты, вонючие политики, вруны и ничтожества!
— Может быть, вам поехать отдохнуть, например, в Италию?
— Ненавижу туризм! К тому же макаронники такая же дрянь, как и поганые британцы… Самое ужасное, Майкл, что в Англии не может быть неожиданностей, жизнь тут запрограммирована на века! Вы знаете, как тоскливо ощущать, что завтра ровно в восемь утра к дому подвезут молоко и поставят у подъезда, и этого не изменят никакие революции! Нет, я должен увидеть башни Кремля, постоять у Мавзолея!
— Лучше поезжайте по Европе. Вспомните Байрона или Шелли. Как любили они места вокруг Женевского озера, итальянские городки, сохранившие дух Возрождения…
Но генерал и слышать не хотел о поездках по мещанской Европе, душа его рвалась в Советский Союз, что совсем не воодушевляло: спецслужбы ставили на учет всех визитеров в Страну Советов, особенно такого ранга, как генерал.
