Жанна д’Арк. Святая или грешница? - Эрлихман Вадим Викторович (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
О чем они говорили, осталось неизвестным, хотя в зале присутствовало немало придворных, включая придворного историографа Ангеррана де Монстреле. Конечно, герцог хотел увидеть пленницу униженной, испуганней, молящей о пощаде, но этого не случилось. Даже в состоянии глубокой депрессии, в котором она находилась, она наверняка смогла парой фраз поставить на место спесивого бургундца, и его приближенные, боясь гнева господина, постарались поскорее об этом забыть.
Верный себе, Филипп не собирался мстить дерзкой девчонке. Она была ценным товаром для торга сразу с несколькими покупателями. Главными из них, конечно, были англичане, хотя они предпочли действовать через посредников. Уже на следующий день после пленения Жанны на нее как на предполагаемую еретичку предъявил права главный инквизитор Руана. Очень скоро с такой же просьбой к герцогу обратились Парижский университет и епископ Кошон, сославшийся на то, что девушку схватили в пределах его епископства. Помимо желания услужить англичанам, у церковников были свои резоны. В католическом мире в то время назревала великая смута. Папство, прежде твердой рукой державшее идеологические вожжи, уже много лет оставалось расколотым. Претенденты на престол святого Петра, опиравшиеся на поддержку разных государей, проклинали и травили друг друга. Глядя на это, практичные коммерсанты и цеховые старшины спрашивали себя — зачем им такая церковь? В разных концах Европы возникали новые ереси, привлекавшие тысячи сторонников. В Чехии после сожжения на костре национального героя Яна Гуса дело дошло до всеобщего восстания против папской власти. В этих условиях церковные власти проявляли повышенную подозрительность, повсюду видя еретиков и врагов веры.
Появление Жанны было изначально встречено ими с подозрением, как показывали суд в Пуатье и высказывания авторитетных богословов. Уже упомянутый Жан Желю в письме дофину убеждал, что Жанна может завлечь его "в сатанинскую ловушку". Смирившись по необходимости с ее словами и действиями, церковники продолжали следить за ней, терпеливо подмечая все, что, по их мнению, противоречило истинной вере. Таких вещей набралось немало, и главными из них были три. Во-первых, Жанна носила мужскую одежду и занималась мужским делом, дерзко нарушая Божий промысел относительно женщин. Во-вторых, она подрывала авторитет церкви, заявляя, что действует от лица Бога и Его святых и не нуждается в посредниках. В-третьих, она заявляет, что действует по указанию голосов, которые есть не что иное, как дьявольское наваждение. И значит, она — служанка дьявола, ведьма. Для тех служителей церкви, что подчинялись англичанам и бургундцам — а их в то время было большинство, — за этими тремя пунктами, стоял четвертый, главный: Дева боролась против их хозяев и причинила им тяжелый урон, за что уже заслуживала самого сурового наказания.
Герцог Филипп наблюдал за спорами святых отцов, ничего не предпринимая. Он терпеливо ждал, когда на пленницу предъявит претензии реальный партнер — английское правительство в лице герцога Бедфорда и кардинала Винчестера. А пока предложил судить Жанну специальным церковным судом, в который войдут представители и инквизиции, и Парижского университета, и монашеских орденов. Председателем суда он предложил сделать Кошона, с которым был тесно связан — епископ осуществлял связь между герцогским двором и Парижем. В августе именно он привез Филиппу предложение кардинала Винчестерского — выдать Деву англичанам за шесть тысяч золотых ливров, что было весьма значительной суммой. Герцог не уступал, запросив десять тысяч плюс немедленное утверждение его наместником Шампани и Иль-де-Франса. Подумав, англичане согласились — Дева была для них важнее любой суммы денег, — но герцог по-прежнему медлил с ответом.
Порой утверждается, что епископ Винчестерский, выкупивший Жанну для суда над ней, искренне считал ее могущественной колдуньей, способной погубить малолетнего короля Генриха VI и всю Англию. Но все действия этого политика в рясе доказывают, что он был отнюдь не суеверен. Не боялся он и полководческих талантов Девы: даже если бы она вдруг вырвалась из плена, набравший силу французский король уже не доверит ей командование. Вряд ли его пугала и ее народная поддержка — как все тогдашние правители, он относился к простому народу презрительно, не считая его способным на осознанные действия. Суд и расправа над Жанной должны были достигнуть одной главной цели: доказательства, что недавние победы французов, как и коронация Карла VII, достигнуты при помощи колдовства, а значит, недействительны. Это давало возможность не только оспорить их законность, но и натравить на короля католических фанатиков всей Европы, в том числе и самой Франции. Конечно, была и другая цель — отомстить Жанне за оскорбление, нанесенное английским вельможам, за страх, который они испытали. Но епископ, повторим, был политиком и очень редко позволял чувствам одержать верх над разумом.
Между тем Жанна продолжала свой крестный путь по тюрьмам. Просидев несколько дней в сыром подвале замка Клеруа, она была переведена в Болье-ле-Фонтен, которым владел пленивший ее Лионель де Вандом. По дороге ей позволили заехать в монастырь Святой Маргариты в деревушке Элинкур, чтобы преклонить колени перед статуей той, кому, по ее убеждению, принадлежал один из ее возлюбленных голосов. В Болье ее вместе с другими пленниками — братом Пьером и Жаном д’Олоном — заключили в мрачное подземелье, откуда скоро вывели для поездки в город Нойон, куда приехал герцог Бургундский. На сей раз встретиться с ней пожелала его молодая жена Изабелла Португальская; она готовилась родить герцогу наследника, и он счел возможным выполнить ее просьбу и показать ей знаменитую Деву. По мнению Р. Перну, благодаря ее заступничеству Жанна была переведена в более комфортное место. Но, скорее всего, перевод Жанны из Болье был вызван попыткой побега. Однажды солдат, стороживший камеру девушки, куда-то отлучился, и она сумела выйти из башни, но во дворе замка ее заметили и схватили. Позже на суде она рассказала: "Я заперла бы моих сторожей в башне, если бы не привратник, который повстречался на моем пути и увидал меня". Возможно, она смогла бы спастись, если бы не задержалась, чтобы разыскать своих товарищей — Жанна всегда думала о других больше, чем о себе.
В середине июня граф Жан велел перевезти ее в свою постоянную резиденцию — замок Боревуар на нынешней франко-бельгийской границе. Путь туда длиной 60 километров Дева и двое других узников проделали за пять дней, сделав остановку в замке Гам, где века спустя был заключен другой знаменитый пленник — император Наполеон III. От замка Боревуар время оставило только одинокую башню и основание стены, но в XV веке это была грозная крепость, которой владел род Люксембургов — владельцев одноименного герцогства, до сих пор остающегося суверенным государством. Боревуар принадлежал побочной ветви рода, владевшей графством Линьи. В центре замка высился мощный донжон в три этажа на верхнем из которых находилась камера пленницы. На остальных жили домочадцы Люксембурга, три тезки Жанны — жена графа Жанна де Бетюн, ее дочь от первого брака Жанна де Бар и старая тетка, бывшая фрейлина Изабеллы Баварской. Все они недолюбливали англичан и тайно сочувствовали арманьякам, поэтому Дева встретила с их стороны самое теплое отношение. Впервые за время плена у нее появились мягкая постель и приличная еда, ей позволили даже принимать гостей, одним из которых был живший неподалеку молодой рыцарь Эймон де Маси. Он был очарован девушкой и дал понять, что может помочь ей бежать. Но в обмен ему требовалось то, с чем Жанна никак не соглашалась расстаться. После неприятного объяснения сир Эймон в синяках и ссадинах выскочил из башни и больше не появлялся.
Оставалась надежда, что супруга графа уговорит мужа взять у французского короля выкуп за пленницу. Она старалась как могла, и Жан уже начал соглашаться с ее доводами, но тут прибыли посланцы от герцога Бургундского, и его позиция резко изменилась. С тех пор дамы уже не были так откровенны с Жанной, и она чувствовала, что в ее судьбе скоро произойдут совсем не добрые перемены. Однажды, глядя в окно, она увидела, что часть стены замка разобрана для починки — и решилась на побег. Связав простыни, ночью вылезла в окно, но веревка оборвалась. Утром ее, еле живую, нашли на камнях у подножия башни. Долго выхаживали, а потом заперли в камере, охраняя день и ночь.
