Первые залпы войны - Аввакумов Николай Васильевич (первая книга .txt) 📗
Думая о женщинах-косарях, я перенесся домой, на Урал. А каково моим родным и близким? Отец, можно сказать, инвалид, мать — подорванная с детства тяжелой работой, больная. Все дело в том, как поведет себя брат Ваня. Ведь ради него, младшего, они готовы на все. Я еще не знаю, как у нас на Урале. А неизвестность хуже всего.
Молчание прервал лейтенант Богданов. Он, остановившись на дороге, повернулся направо и повел нас за собой. Вышли на полянку.
— Вот тут я думаю провести учение истребителей танков, — сказал он.
Полянка диаметром метров сто была неплохим местом для тренировки истребителей танков. На краю ее возвышались три кучи из камней, собранных с поляны, которые могли бы статьобъемными макетами танков.
— Сначала мы выкосим этот лужок, высушим и соберем в стог сено, а затем начнем и занятия. Повезло ведь нам, лучшего места для этого и не придумаешь, — восхищаясь собой, говорил Богданов.
— А по ту сторону дороги, прямо на берегу речки, идеальное место для занятий по окапыванию. Все это я приглядел еще вчера.
Подходя к расположению роты, мы увидели писаря, командиров взводов и группу незнакомых бойцов. Навстречу нам спешил командир первого взвода младший лейтенант Симков.
— Товарищ лейтенант, к нам прибыло пополнение бойцов, — доложил он.
— Обещали завтра, а прислали сегодня. Это лучше, — сказал Богданов. Времени на их подготовку больше останется.
Лейтенант выстроил новичков в две шеренги и спросил, откуда они.
— Сибиряки? Отлично. Где и как обучение проходили? — обратился командир роты к правофланговому парню, у которого свисал ремень.
— На кухне. Вон у него как ремень отвис. Хозяйство поддерживает, добродушно съязвил Селиванов.
Лейтенант обернулся, строго посмотрел на своего любимца, но ничего не сказал и продолжил знакомство с новичками. Другого Богданов отчитал бы за насмешку над новичком, но у командира роты были с бойцом особые отношения. Те, кого лейтенант выводил из окружения, рассказывали, как Селиванов выручил своего командира.
Случилось это так. Рота прорывалась через окружение. Разорвавшаяся рядом мина контузила лейтенанта. Он на некоторое время потерял сознание. Два дюжих немца связали Богданова и поволокли к своим. Заметив это, Селиванов скрытно, по лощинке, пересек дорогу немцам, волокущим лейтенанта, и, выскочив неожиданно, зарубил обоих саперной лопатой. Дюжий Селиванов помог Богданову догнать роту. Лейтенант не раз называл Селиванова «ангелом-хранителем», но, при всем уважении к спасителю, спуску ему не давал. И частенько подтрунивал над ним, вспоминая, как Селиванова обгадил немец.
Эту историю хорошо знала вся рота. Ее пересказывали по-разному, но наиболее правдоподобный вариант я услышал от самого Богданова, который не любил ничего прибавлять и уважал точность.
Лейтенант с остатками своей роты пробирался по немецким тылам к линии фронта. Шли в основном лесами и болотами, чтобы не встретиться с немцами. Выйдя на дорогу, бойцы решили пойти по ней, чтобы сэкономить силы и ускорить продвижение. Но, пройдя немного, услышали сзади шум. Богданов повернул роту на тропу, уходящую в лес. У дороги он оставил Селиванова и еще одного бойца. В их задачу входило предупредить выстрелами роту, если немцы свернут на эту тропу.
Селиванов и его напарник спрятались за кустом на полянке возле дороги. По ней проходило небольшое подразделение немцев. Вдруг последний из фрицев покинул строй и неожиданно сиганул к кусту, за которым скрывался Селиванов с бойцом. Сбросив автомат, буквально сорвав с себя штаны, он присел. Тут только и понял Селиванов, зачем и почему немец, которого он уже взял на мушку, ведет себя так странно. Хотя куст был довольно густой, но брызги и зловоние достали Селиванова, напротив которого расположился немец. Как только строй скрылся за поворотом, Селиванов выскочил из-за куста, схватил в охапку немца сзади, накрыв его рот и лицо своей огромной ладонью. Другой-боец схватил автомат немца. Перепуганный фашист со спущенными штанами болтал в воздухе ногами и от страха несколько раз окропил Селиванова поносом.
Догнав роту, Селиванов заставил немца выстирать ему в луже обгаженные брюки и гимнастерку. Это для измученных ребят было зарядом смеха. Богданов недовольно спросил, зачем Селиванов прихватил с собой немца. Тот в ответ только пожал плечами.
Селиванов знаками показывал немцу, чтобы тот уходил к своим, направлял на него карабин, дескать, не уйдешь — убью, но немец в ответ только бормотал: «Наин, найн». Он так привязался к Селиванову, что не отходил от него ни на шаг. Бойцы смеялись: «Вон Селиванов со своим Бобиком идет». Пришлось ему всю дорогу по тылам делиться с немцем последним сухарем. Как только вышли к своим, немца сдали в первой же комендатуре.
Познакомившись с новичками, Богданов распределил их по подразделениям. Оставшиеся дни мы провели в напряженной учебе. С новичками пришлось немало повозиться. Их выучка и подготовка были посредственными, но желание драться с фашистами велико.
Вместо десяти дней мы пробыли на так называемом отдыхе восемь. Батальон подняли по тревоге, и мы пешим порядком двинулись к фронту. Отойдя километров пять от станции, услышали с ее стороны взрывы авиационных бомб. В это время должны прибывать составы с пополнением для других частей. Видимо, немцы разнюхали наше место отдыха и формирования потрепанных частей и решили нанести по нему удар.
Тихий участок
Участок фронта, на который направили батальон, считался тихим. Он располагался в низком болотистом и лесистом месте. Наши позиции проходили по равнине.
Это был широкий луг с небольшими холмиками и островками кустарника. Слева впереди рос мелкий осинник, а за ним, на нейтральной полосе, находилась маленькая деревня Осиповка из десятка полуразрушенных домов. Впереди, километрах в двух, на небольшой возвышенности стояло село. Перед ним проходили немецкие позиции.
Командир роты, осмотрев местность, приказал нашему взводу вырыть блиндаж на выступе по соседству с осинником, а рядом с ним оборудовать дзот, соединив его с окопами. Начали рыть. На глубине чуть более метра из земли стала выступать вода. Пришлось эти сооружения делать в стороне от намеченного, метрах в ста, на холмике. Здесь было суше. Блиндаж получился на славу. Из дзота тоже открывалось хорошее обозрение я широкий сектор обстрела.
Лейтенант Богданов с опаской относился к осиннику.
— Это будущий плацдарм для атаки наших позиций. Тут немец будет накапливать силы, если доведется ему наступать, — говорил командир роты.
Он рассчитывал, что огонь из дзота затруднит подход резервов в осинник с немецкой стороны. Лейтенант думал, что из дзота можно хорошо корректировать огонь минометного взвода. Бойцы были недовольны своим участком:
— Вода здесь болотом воняет, — говорили они.
— К воде можно привыкнуть. Зато здесь танков нет, а они пострашней, чем болотная вода, — смеялся в ответ Богданов.
От старых бойцов роты, которые вместе с Богдановым выходили из окружения, я слышал, что лейтенант, когда надо что-то разведать лично, всегда брал с собой Селиванова, которого ценил за храбрость, силу и сообразительность. На этот раз он изменил своему правилу. Для изучения переднего края обороны немцев он взял меня. Мы через проходы в минном поле проползли к осиннику, а оттуда ползком к деревне Осиповке, Осмотрели крайний дом. Он оказался пустым. Лейтенанта заинтересовал наиболее сохранившийся дом, который стоял выше других. Мы подобрались к нему, прижались к плотному забору, прислушались. Тишина. Вошли во двор и стали подниматься на крыльцо. Вдруг сзади что-то скрипнуло. Мы мгновенно присели, повернувшись, направили автоматы в сторону звука. Эта скрипнула нависшая с крыши доска. Богданов матерно выругался шепотом, и мы стали пробираться на чердак. Здесь он вынул схему местности и начал наблюдать за немецкой обороной, внося свои пометки. Мне велел наблюдать за первой линией обороны и выявлять огневые точки. Немецкие окопы были безлюдны, словно все там вымерли. Я вглядывался до рези в глазах, но ничего, что бы стоило внимания, не заметил. Только часа через полтора увидел, как по ходу сообщения проплыли две каски по направлению к небольшому бугорку. Минут через пять снова проплыла пара касок, только в обратном, направлении. Обо всем, что я увидел, сообщил Богданову. Он попросил показать где и сам долго просматривал этот участок в бинокль.
