Вашингтон - Яковлев Николай Николаевич (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Радужные надежды Вашингтона, связанные с сыном Марты, а он поначалу испытывал к нему отцовские чувства, не сбылись. Почти каждый раз юноша возвращался с каникул в школу с опозданием. Вашингтону приходилось неизменно извиняться перед ректором. Как он писал в 1770 году: «Помыслы (Джеки) почти не направлены на учебу, он занят собаками, лошадьми и ружьями...» Ректор, в свою очередь, отчаявшись наставить ученика на путь науки, сообщил семье: «Я должен признать, что за всю свою жизнь никогда не видел такого ленивого и сластолюбивого отрока. Природа, наверное, предназначила ему быть азиатским князьком».
Джеки очень рано женился, и Вашингтон с облегчением избавился от забот о его состоянии, которое за время опеки заметно возросло — Вашингтон передал приемнону сыну 6 тысяч гектаров земли, около 250 негров-рабов и счет в английском банке, достигавший 10 тысяч фунтов стерлингов. Оставшуюся часть своей короткой жизни Джеки провел богатым бездельником. Джон Парк Кастис никогда даже отдаленно не заменил Вашингтону сына, которого он страстно желал. Неистраченные отцовские чувства Вашингтон проявлял в последующие годы, приближая к себе способных молодых людей.
Приемная дочь Патси, бесконечно привязанная к Вашингтону, в какой-то мере компенсировала эгоизм брата. Даже циники умолкали, глядя на отчима с приемной дочерью. Их часто видели вместе — громадный добряк Вашингтон с каким-то непонятным выражением глаз и хрупкая больная девочка — в двенадцать лет у нее случился первый эпилептический припадок. Несмотря на все заботы, бессчетные траты на врачей, болезнь прогрессировала. В 17 лет в июне 1773 года Патси не стало.
Вашингтон говорил о смерти ее в письме родственнику в необычном для него духе: «Легче представить, чем описать, горе семьи, особенно несчастных родителей нашей дорогой Патси Кастис, когда я сообщаю вам, что вчера прелестная невинная девочка ушла в более счастливый и тихий мир, чем та тропа мучений, по которой она шла до сих пор. После обеда около четырех часов она пребывала в лучшем здоровье и состоянии духа, чем случалось в последнее время. Тут ее настиг обычный припадок, и менее чем за две минуты она испустила дух, не вымолвив ни слова, не издав стона и даже глубоко не вздохнув. Внезапный и неожиданный удар, стоит ли мне добавить, вверг мою добрую жену в мрачные глубины отчаяния...»
Девушка, застенчивая и добрая при жизни, доказала свою любовь к отчиму, после смерти выяснилось, что она оставила завещание, отдав все Вашингтону. Он разделил полученное поровну с братом Патси.
Что бы ни утверждала легенда и даже иные компетентные американские историки, Вашингтон не был первым богачом колонии. Десятки плантаторов были богаче его. Но трудно было сыскать в Вирджинии другого столь рачительного хозяина, стремившегося умножить законными средствами доставшуюся ему собственность. По натуре Вашингтон был организованным человеком, склонным к методической работе. В Маунт-Верноне эти качества его характера расцвели. Первое, что он сделал, став плантатором, — выписал из Англии кучу книг, касавшихся агротехники, особо выделив труд «Система сельского хозяйства или быстрый способ разбогатеть».
Книги эти читались и перечитывались, а из специальных сочинений он делал длинные выписки, скорее всего чтобы лучше запомнить содержание и усвоить рекомендации. Большую часть дня Вашингтон был в работе — с четырех утра, когда он вставал. Очень скоро он уяснил, что в управлении плантацией можно полагаться только на себя. Рабский труд был малопроизводителен, следовательно, нужны энергичные надсмотрщики, которые, в свою очередь, требовали глаза хозяина. Рабство не пробуждало в Вашингтоне, богатом вирджинце XVIII века, каких-либо высоких соображений морального порядка. Он относился к этому институту как к принятой и одобренной всеми системе ведения хозяйства.
Негры для Вашингтона были, конечно, не людьми, а собственностью, орудиями труда. Тому, помимо прочего, учили почитаемые им древние. Если так, тогда нужна забота о них в такой же мере, как содержание в порядке сельскохозяйственного инвентаря или сохранение плодородия почвы. Маунт-Вернон был маленькой деревней, дом владельца окружали хижины рабов. Вашингтон следил за тем, чтобы негры были сыты, не болели — ежегодно возобновлялся контракт с местным врачом, лечившим их, — не разводили грязи вокруг своих жалких жилищ. Многие из негров, которых покупал Вашингтон, укрепили его в убеждении, что они отнюдь не люди, ибо несчастные попадали на плантацию прямо с борта кораблей работорговцев и не умели изъясняться по-английски.
Если негр умирал, Вашингтон аккуратно помечал денежный убыток в деловых книгах. И все. В общем, он терпимо относился к рабам, на плантации едва ли были случаи крайней жестокости. Плеть в счет не шла, считалось, что это универсальное, абсолютно необходимое средство воспитания и поддержания дисциплины. Хотя впоследствии Вашингтон несколько по-иному стал смотреть на проблему рабства. В 1766 году, посылая на продажу в Вест-Индию раба по имени Том, он не выходил за рамки обычной практики. Названный Том, указывал Вашингтон в письме-поручении капитану на продажу, «бездельник», которого надлежит держать в кандалах. «Он очень здоров и силен, что дает мне основания надеяться, что вы при должной распорядительности сумеете взять за него хорошую цену, конечно, предварительно вымыв его и подрезав ему волосы». На деньги от продажи Тома Вашингтон поручал привезти бочку патоки, бочку рома, два ящика засахаренных фруктов и так далее.
Если оперировать современной терминологией применительно к XVIII веку, то хозяйство в Маунт-Верноне велось на научной основе. Вашингтон был неутомимым экспериментатором, стремившимся всеми методами повысить свои доходы. Его дневники пестрят записями о различных опытах и их результатах. Он приказал плотникам сделать «громадный ящик» с десятью отделениями, в каждое из которых была насыпана земля с разных участков и удобрена лошадиным, коровьим и овечьим навозом. Посев пшеницы, овса и ячменя на равную глубину «был проведен с помощью машины, сделанной для этой цели... Я поливал все отделения одинаково водой, взятой из бочки, простоявшей на солнце два часа». Определенных результатов Вашингтон не получил.
То он изобретает специальный плуг, который изготовляют рабы-кузнецы, то проводит день, хронометрируя производительность труда плотников. Совершенно правильно заключив, что рабский труд непроизводителен, Вашингтон пытается увеличить число арендаторов. Он полагал, что первоначальные вложения на дома, скот и инвентарь окупятся сторицей. В Маунт-Верноне широко использовали «кабальных слуг» — белых бедняков, отрабатывавших долги, в первую очередь стоимость переезда в Америку.
Более полутораста лет благосостояние плантаторов Вирджинии зижделось на возделывании табака. Когда Вашингтон занялся сельским хозяйством, все его плантации были ориентированы на эту монокультуру. Молодой владелец решил выращивать самые лучшие сорта, известные в долине Потомака. Решение серьезное, свидетельствовавшее о незаурядной силе воли и уверенности в себе. Организация и успешное ведение табачных плантаций было делом необычайно трудным. Урожай во многом зависел от капризов погоды, искусства сбора, сушки и упаковки табака, не говоря уже о постоянном биче — вредителях. Отставной полковник самоуверенно считал, что сумеет лучше справиться со всем этим, чем соседи. Недаром он выписал из Лондона ученые книги. Помимо их и силы характера, Вашингтон полагался на более осязаемое — он вложил в дело значительные средства, полученные от брака с Мартой.
Нет сомнений в том, что он сделал очень много, как совершенно ясно и то, что уже в 1761 году молодой плантатор оказался в трудном финансовом положении, задолжав лондонским торговцам две тысячи фунтов стерлингов. Это противоречило всем представлениям Вашингтона о ведении дел, он дебютировал с сообщением лондонскому торговому дому «Роберт Кэри и Кo»: «Мое отвращение к тому, чтобы быть должником, навсегда защитит меня от этой возможности». Теперь он выражал изумление, как это могло случиться, предположив, что табак из Маунт-Вернона продается по более низким ценам, чем доставлявшийся с других плантаций. «В Вирджинии, — писал он Кэри, — нет другого плантатора, который бы тратил столько усилий, сколько я, чтобы получать самые лучшие сорта табака, и совершенно несправедливо, что я лишен должного вознаграждения». Торговый дом Кэри бесцеремонно ответил, что задолженность Вашингтона, а следовательно, и проценты на нее растут.
