Через Урянхай и Монголию (Воспоминания из 1920-1921 гг.) - Гижицкий Камил (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Говорили мне также, что несколькими днями раньше, выстрелы караульных вспугнули двух неизвестных наездников, подкрадывающихся ночью к лагерю. Следы подков доказывали, что это могли быть большевики, потому что сойоты и монголы не подковывают коней. Поручик Поползухин, когда ему было доложено об этом, не позволил обследовать следы и перенёс все действия на дневное время. Офицеры просили, чтобы я обо всех этих нюансах проинформировал атамана.
Назавтра утром из Самгалтая приехало наивысшее духовное лицо Урянхая, местный да-лама, который провёл несколько часов в конфиденциальной беседе с атаманом.
Рассказав о просьбе офицеров, посвятил я атамана в отношения, господствующие в лагере, добавив от себя, что такое поведение командира свидетельствует или о предательстве, или в лучшем случае о совершенном незнании военной тактики. Атаман обещал выяснить это дело после возвращения из Самгалтая, куда он собирался на следующий день.
Назавтра утром я сидел с атаманом за завтраком. Вскоре мы должны были ехать в Самгалтай, и атаман торопил меня, чтобы я быстрей заканчивал сборы. Лагерь был пустой, потому что пехота под командованием Поползухина вышла на учения, казаки же были заняты заготовкой жердей на загон для лошадей. Внезапно поблизости раздались несколько выстрелов. Я схватился за оружие, но колонист Я. успокоил меня, говоря, что это пехота стреляет в мишени.
Однако в ту же самую минуту новый звук выстрела разорвал воздух. Несколько пуль со свистом пролетели над лагерем, прошив верх нашей юрты.
Теперь уже не было сомнений в причине выстрелов. Это большевики атаковали лагерь.
Казаки, добежав до лагеря, схватили оружие и, рассыпавшись в стрелковую цепь, начали палить по врагу. Большевики многократно бросались в атаку, но после каждого раза, натыкаясь на бесстрашны отпор, были вынуждены отступать.
Несмотря на храбрость солдат, нам всё же угрожала огромная опасность: не хватало патронов.
Не размышляя долго, атаман решил тотчас же ехать на автомобиле, вместе со мной, на склады на реке Ирсун за помощью и амуницией. Я. вёл машину. Несмотря на то, что дорога шла по холмистой местности, большевики заметили автомобиль и засыпали нас градом пуль, ранив атамана в ногу. В неполный получас мы были уже у реки. Здесь первому встречному монголу мы поручили найти коней, однако когда по истечению некоторого времени не было видно ни монгола, ни коней, атаман приказал переехать реку на автомобиле. К сожалению, на середине переправы вода залила двигатель — автомобиль вздрогнул несколько раз и застыл на месте. Мы не знали, что делать. Нужно было брести пешком по воде, которая доходила до пояса. После достижения другого берега, побежали мы что было сил к уртону, находящемуся от брода в 5 верстах.
Вскоре после этого к нашему лагерю выехали 90 вооружённых людей под командованием есаула Смирнова, везя с собой ящики с патронами.
Атаман остался в уртоне, я же с Я. отправился к реке, чтобы при помощи конных сойотов вытянуть автомобиль из воды. Это далось нам нелегко, потому что сойоты вначале отказались помогать, и только в результате угрозы применить револьвер, автомобиль оказался на противоположном берегу. После выемки и разборки вымокшего в воде магнето, оставили мы автомобиль под охраной помощника, сами же вернулись в уртон за бензином.
В уртоне застали мы нескольких уже раненых солдат, от которых узнали, что большевики заняли лагерь, а остатки нашего отряда отступили на реку Тэс.
Следовательно, мы тотчас же решили упаковать все находящиеся на интендантских складах запасы и вывести их в Цаган-тологой.
Для перевозки багажа должны мы были применить силу при реквизиции сарлыков и коней, потому что сойоты не хотели отдавать их добровольно. Запасшись бензином, пошёл я с Я. к оставленной нами машине, но здесь, к нашему удивлению, не нашли мы оставленного помощника, а вместе с ним исчезло и магнето. По истечению часа появился помощник, неся эту необходимую часть машины, но она оказалась негодна к употреблению, потому что помощник, убегая, потерял некоторые её части.
Чтобы спасти автомобиль, мы решили ехать в Цаган-тологой за магнето с грузового автомобиля. Мы приехали туда ночью, но не застали уже никого, потому что по приказу атамана оттуда вывезли всё, что удалось, в уртон Дзур. После короткого отдыха двинулись мы, следовательно, дальше в сопровождении нескольких казаков, которые сумели убежать из занятого большевиками лагеря. Из рассказов этих казаков узнали мы, что с нашей стороны полегло очень много солдат и офицеров. Некоторые из них, тяжело раненные, застрелились сами из опасения перед большевистским пленом. Что произошло с Поползухиным и пехотой, никто не знал.
Дорогой до уртона Дзур мы встретили отряд вооружённых сойотов под командованием нескольких россиян. Этот отряд хотел взять нас в плен, однако, благодаря ручному пулемёту, мы отразили атаку. Из найденных при убитых документов мы узнали, что россияне, ведущие отряд, имели задание поднимать восстания среди сойотов и натравливать их против монголов и российских колонистов.
В Дзуре мы застали атамана и 80 солдат из лагеря с 22 ранеными; их отослали на верблюдах в Улясутай.
В чащах, окружающих лагерь, находилось много раненых солдат, которые были подвергнуты опасности быть добитыми от рук сойотов. Таким образом, на скорую руку мы организовали экспедицию, состоящую из 20 человек, и, взяв с собой запасных лошадей, двинулись назад, в сторону Дзиндзилика, держась левого берега реки Тэс. Атаман с остатками здоровых солдат отправился в Хангельцик, где мы должны были встретиться после окончания похода. Не утрачивая надежды, что нам удастся ещё привести автомобиль в порядок, мы взяли с собой отремонтированное магнето.
XVII. ПОСЛЕ ПЕРВОЙ СТЫЧКИ
Мы ехали, придерживаясь прибрежных ив, в которых можно было легко спрятаться. Копыта коней обвязали тряпками, чтобы не оставалось следов, наконец, после пересечения реки вплавь, мы подошли с сохранением всяческих предосторожностей к лагерю.
Страшный вид предстал нашим глазам.
Место, где раньше стояли палатки, покрывали теперь горы углей и пепла.
Среди пожарища и руин лежали человеческие тела, полностью лишённые одежды. При слабом свете подслеповатого фонаря мы осмотрели трупы, желая убедиться, кто же из знакомых был убит, но лица и тела убитых были так изуродованы, что очень трудно было кого-то распознать.
Головы некоторых жертв были форменным образом размозжены ударами приклада или рассечены саблей. Большая часть трупов имели на ногах вырезанные куски кожи в виде казачьих лампасов. Судя по многочисленным следам запёкшейся крови, пришли мы к убеждению, что таким образом пытали живых людей, потому что на трупах, поражённых в сердце или в голову, не было видно следов издевательств.
При входе на лагерную стоянку, вспугнули мы нескольких волков, для которых, воистину, королевское приготовили здесь пиршество.
Наши казаки, при виде так омерзительно изуродованных и обесчещенных тел товарищей, поклялись отомстить большевикам и их предводителям.
После выкапывания временной могилы и погребения убитых, которых было 42, отправились мы в обратную дорогу, скрываясь, как и прежде, в ивняке, густо покрывающем берег реки. Неожиданно в нескольких местах одновременно вырвались столбы дыма. Это сойоты, выследив наш отряд, таким способом дали сигнал большевикам о нашем местонахождении.
Когда мы уже переплыли на левый берег реки, заметили нескольких всадников, мчавшихся со стороны сойотских юрт, одновременно же из леса, находящегося в трёх километрах от Тэс, выдвинулась горстка кавалеристов. Это были большевики. Наше положение становилось критическим. Большевики, разделившись на две группы, приближались к реке полукольцом. Воспользовавшись густыми прибрежными зарослями и резким поворотом реки, мы переплыли островок, густые кустарники которого прекрасно скрывали нас от противника. В момент, когда большевики переправлялись на левый берег Тэсы, намереваясь, по-видимому, начать там поиски, наша группка, не имея ни одной лишней минуты, покинула островок и, переплыв на правый берег Тэсы, начала быстро удаляться от реки, скрываясь, по мере возможности, за неровностями холмистой местности. Внезапно до наших ушей донёсся топот коня, и в тот же самый момент один из казаков, стоящих на карауле, прискакал с рапортом, что несколько сойотов и двое россиян мчатся от брода к Самгалтаю. Это были наверняка курьеры, которых надо было перехватить любой ценой, чтобы узнать, зачем и к кому едут. Укрывшись в яре, мы позволили всадникам миновать нас, после чего все вместе вскочили на коней и пустились за ними в погоню. Почти все курьеры погибли от казачьих сабель, только одного сойота нам удалось взять в плен при помощи аркана.
