Иного выбора нет - Блейк Джордж (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Через несколько дней после прекращения голодовки я и еще несколько человек были неожиданно освобождены. Не знаю, по какому принципу отобрали этих пятнадцать, но я и молодой голландец были включены в список как самые юные. За нами приехал сотрудник британского посольства и отвез на поезде в Мадрид. Там нас поместили в отель, который запретили покидать. Через два дня нас в сопровождении двух сотрудников посольства отвезли на поезде до Гибралтара, а на следующий день мы прибыли в Ла-Линеа. Несколько формальностей на испанской таможне, и шлагбаум поднялся. Мы перешли на другую сторону. Там стояли английские солдаты, нас встретили синие формы полицейских. Цель была достигнута — я стоял на британской территории.
Приготовленные автобусы отвезли нас на пристань, где мы поднялись на пассажирский лайнер «Повелительница Австралии», который стоял на рейде рядом с другими королями. Конвой был готов, и мы должны были через несколько часов отплыть в Англию. Путешествие прошло без приключений, но все время нас не покидала опасность встречи с подводными лодками или самолетами врага.
Когда корабль встал на причал в Гриноке, на борт поднялись офицеры иммиграционной службы. Нас построили и по очереди опросили. Я показал свои документы и сказал, что моя мать и сестры живут в Англии, но где — я не знаю. В тот же день нас отвезли в Лондон на поезде в сопровождении солдат. Со станции Кингз-кросс автобусы доставили нас в Королевскую Викторианскую патриотическую школу.
Название вводило в заблуждение. Я подумал, что это своего рода специальное учебное заведение, где читают лекции по патриотизму и сдавших экзамены отпускают по домам. Конечно, я ошибался, но не так уж сильно, потому что реквизированное здание женской школы служило проверочным пунктом для беженцев, чтобы не пропустить среди них в Англию немецких шпионов и других сомнительных личностей.
Через несколько дней меня вызвали для допроса. Его проводил молодой темноволосый капитан разведки с острыми чертами лица, он был вежлив, но суховат. Я рассказал ему свою биографию и особенно подробно о побеге с оккупированной территории. Он все тщательно записывал, лишь иногда прерывая меня вопросами, рассказ занял целых два дня. На третий день он снова позвал меня уточнить некоторые детали. Я повторил то, что уже рассказывал: именно так, как все происходило.
Больше меня не вызывали. После обеда показывали фильм «Великий диктатор» с Чарли Чаплином, но мне не пришлось его посмотреть. Фильм только начался, как меня пригласили к начальнику заведения. Высокий седой полковник сообщил, что мне повезло — они нашли мою мать и мне можно уйти. Он взял телефон и набрал номер, на другом конце провода ответила моя мать. Он сказал, что это говорит офицер иммиграционной службы, и спросил, есть ли у нее сын в Голландии. Она подтвердила, и он попросил кратко описать меня, а потом, удовлетворенный, сказал: «У меня есть для вас добрые новости — он сейчас со мной, я передаю ему трубку, чтобы вы могли поговорить с ним сами».
Я не помню, что мы говорили друг другу, но в итоге условились, что мать встретит меня через час на станции Нортвуд, где она жила. Полковник дал мне полкроны на дорогу, и мы пожали друг другу руки. Я был свободен. Час спустя после нескольких пересадок, расспрашивая дорогу, я доехал до Нортвуда. Было темно, и шел дождь, но в конце платформы я сразу узнал фигуру матери. Я был дома.
Глава четвертая
Первые несколько дней после моего возвращения пролетели в суете. Сестры, которые работали в лондонских госпиталях, приехали на выходные повидать меня, и это был один из немногих случаев, таких редких в будущей жизни, когда мы были все вместе дома. Мой неожиданный приезд с оккупированного континента очень интересовал маминых друзей, и мне пришлось много раз рассказывать с начала и до конца всю историю моего чудесного спасения. Когда первое возбуждение улеглось, у меня появилось свободное время осмотреть воюющую Англию и узнать Лондон. Меня сразу поразили солидарность людей, их дружелюбие и желание помочь друг другу. Дух того, что все делали общее дело, спокойная дисциплинированность, которая проявлялась в том, как все выстраивались в аккуратные очереди у магазинов и тщательно соблюдали светомаскировку; острое чувство долга, которое заставляло пожилых женщин работать на передвижных кухнях или в госпиталях, а тех, кто помоложе, делать маскировочный материал; бодрое мужество, с которым встречали воздушные налеты противника; стоицизм, с которым люди хоронили своих погибших близких… Это произвело на меня огромное впечатление. С особенным восхищением я смотрел на английских женщин — они охотно и ловко брались за труд, который обычно выполняет мужчина. Видя их за работой, часто с сигаретой, я сначала сделал совершенно неверные умозаключения. Голландия до войны была довольно пуританской страной, женщины здесь мало употребляли помаду и косметику и, конечно, не курили. Насколько я знал, это было в обычае лишь у женщин легкого поведения, поэтому в первые дни искренне удивлялся, гуляя по Лондону, когда встречал здесь так много представительниц первой древнейшей профессии. Прошло немного времени, и я понял, что в Лондоне даже женщины высочайшего морального уровня курят и красятся.
Кажется, здесь полностью отсутствовал и черный рынок, который составлял одну из неотъемлемых сторон жизни в Европе того времени. Большинство считали это непатриотичным, нечестным и полагали своим долгом не иметь со спекулянтами ничего общего. Правда, положение с продуктами в Англии было гораздо лучше, чем на оккупированных территориях. Бывали перебои и с хлебом, и с картошкой, но никто не голодал. Гуляя, я с удовольствием останавливался выпить чаю в маленьких кафе, которые обычно держала пара пожилых незамужних женщин, здесь можно было съесть вкусную домашнюю лепешку с джемом. В этих кафе было что-то типично английское и очень приятное, теперь уже совершенно исчезнувшее из жизни.
Я был уверен, что меня скоро призовут, но шли недели, а я все не получал повестку. Я уже соскучился по волнующей и напряженной жизни, к которой привык за два года нелегального существования, и мысли все чаще стали обращаться к планам возможного возвращения.
Устав от ожидания повестки, я решил поступить добровольцем на флот. В те дни контора, вербующая добровольцев в Королевский морской флот, находилась на Трафальгарской площади, и я обратился туда за необходимыми анкетами. Через две недели меня пригласили на собеседование. Вместе с несколькими другими молодыми людьми я впервые в жизни держал письменный экзамен, состоявший из математических задач, вопросов по общим знаниям и теста на сообразительность. За экзаменом следовало собеседование, а через несколько недель пришло письмо, в котором говорилось, что я принят и в дальнейшем получу дополнительные инструкции, когда и куда прибыть.
Пока тянулось время, я почувствовал, что больше не могу сидеть дома без дела. Наш друг в голландском правительстве был готов мне помочь и предложил временную работу в голландском министерстве экономики. Оно располагалось в Арлингтон-хаус, в районе Сент-Джеймс, и около пяти месяцев — все лето 1943 года — я ежедневно ездил на службу из Нортвуда в Вест-Энд. Вскоре мне пришлось убедиться, что, как я и подозревал, конторская работа с девяти до пяти не по мне.
Наконец в октябре пришла повестка. Я должен был прибыть для обучения в Коллингвуд — большой лагерь неподалеку от Портсмута. Я провел там десять интересных, но трудных недель. Все время мы тренировались, и к концу я оказался намного худее, чем вначале. Те из нас, кто записался добровольцем в морской резерв и был отмечен как претендент на офицерское звание, пользовались особым вниманием, и поэтому приходилось все время соответствовать непростым требованиям.
Я закончил курс с высокими отметками и получил так называемую рекомендацию капитана на вторую часть обучения — занятия на крейсере, который базировался в Розите. Могу объяснить эту рекомендацию только тем, что хорошо прошел заключительное собеседование.
