Хюгге или Уютное счастье по-датски - Хелен Расселл (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Бьярне именно так и считает.
– Мы точно установили, что эти факторы благотворно влияют на людей. Все началось со спортивных клубов, но сейчас у нас есть самые разные группы.
Датское правительство давно поддерживает общества по интересам, предоставляя им помещения и создавая условия для развития. Люди в возрасте моложе двадцати пяти лет, которые желают создать ассоциацию или присоединиться к существующей, могут получить субсидии, а отдельные муниципалитеты (датский эквивалент графств или штатов) занятия в подобных группах пытаются сделать и вовсе бесплатными для тех, кто постарше.
В Дании насчитывается около 80 тысяч ассоциаций, в которых состоят примерно 90 процентов датчан. В среднем на долю одного датчанина приходится членство в чуть менее трех клубах. По словам Бьярне, в Дании есть поговорка: «Когда встречаются два датчанина, они тотчас организуют клуб».
– У нас есть клубы даже для таких занятий, которым вообще не требуется никаких клубов. Но поскольку в нашей стране господствует культура согласия, а датчане терпеть не могут конфликтов, то при малейших разногласиях группы распадаются на более мелкие структуры.
– То есть вы предпочитаете не спорить, а просто создать новый клуб?
– Именно так.
Бьярне рассказал, как в городке Ронне, что находится на небольшом острове Борнхольм близ побережья Зеландии, создали клуб любителей катания на роликах, но организаторы не смогли прийти к консенсусу по одному из правил.
– И тогда они разделились. Теперь в городе есть два клуба любителей роликовых коньков.
– Почему же датчане так тянутся в клубы?
– Членство в клубе отвечает идеалам единства, гармонии и равенства, которые присущи всем скандинавским странам. Для общества, основанного на доверии, очень важна принадлежность к клубу – она порождает в человеке активность, стремление участвовать в общественной жизни и желание делить с другими членами ответственность за свой коллектив. Многочисленные исследования показывают, что членство в клубе способствует формированию доверия и делает жизнь человека более счастливой, поскольку оно придает ему значимость в глазах общества и укрепляет в нем чувство общности.
О том, что датские клубы способствуют преодолению классовых барьеров, говорил «экономист счастья» Кристиан еще в самом начале моего исследования. В датском клубе, как и в датском обществе, все равны, и руководитель крупной фирмы спокойно может играть в футбол вместе с уборщиком мусора.
Занятия по интересам подпитывают ощущение благополучия. Согласно результатам исследования, проведенного австралийским институтом счастья, увлечения вне работы повышают качество жизни, влияют на производительность труда и стимулируют профессиональный рост. Вступая в клубы или ассоциации, умные датчане сочетают личные увлечения и тягу к общественной жизни, а чувство групповой принадлежности и устойчивый социальный круг общения делают их еще счастливее. Когда я спросила у Бьярне, относит ли он себя к числу счастливых датчан и как оценивает уровень своего счастья, он ответил не задумываясь:
– «Девять» из десяти.
Решив урвать для себя толику датского счастья, я принялась изучать возможные варианты. Чем бы мне заняться в Стиксвилле? С тех пор, как мы стали правильно выбрасывать мусор, господин Бородач больше не появлялся. Но женщина, которая жила по соседству, иногда по-дружески махала мне рукой, когда мы оказывались на улице одновременно. Правда, немного беспокоило ее внешнее сходство с Сарой Лунд из сериала «Убийство», но до сих пор я видела ее только в объемном стеганом пальто, так что не могла с уверенностью утверждать, скрывается ли под ним характерный Сарин джемпер.
На прошлой неделе я робко крикнула ей: «Hey!» (что значит «привет» по-датски). Когда она ответила, я почувствовала себя абсолютно счастливой. Потом мы с ней немного поговорили по-английски. Дружелюбную Соседку интересовало, откуда мы приехали и что потеряли в Стиксвилле. Я узнала, что Дружелюбная Соседка приехала из Большого Города Орхуса в Ютландии. Ей сорок лет, она одинока и обожает дизайнерские кресла (как, впрочем, и все датчане, надо полагать). Сегодня я решила пойти чуть дальше в нашем общении.
– Скажите, а чем занимаются здешние жители в свободное время? – начала я, но почувствовала, что взяла слишком журналистский тон. Мне не хотелось спугнуть Соседку, поэтому быстро добавила: – Вот вы являетесь членом какого-нибудь… э-э-э… клуба?
– Разумеется, – ответила Соседка. – Я занимаюсь тай-чи, гандболом, охотой, а еще тут есть курсы фитнеса и, конечно же, самбы.
«Конечно же», – подумала я.
– А вы? Чем вы занимаетесь?
– Ну-у-у-у-у-у… – Я постаралась протянуть как можно дольше, чтобы отсрочить момент признания: – Мы пока еще никуда не записались.
Соседка посмотрела на меня так, словно я только что призналась, что не пользуюсь зубной нитью (я пользуюсь, честное слово!).
– А чем вы занимались в Лондоне? – спросила она.
– Видите ли… – Я принялась судорожно вспоминать последние десять лет своей жизни.
Единственным «внеклассным» занятием, какое смогла припомнить за двенадцать лет, стали уроки рисования с натуры, которые мы с Лего-Меном сумели втиснуть в наш напряженный рабочий график и не менее интенсивную социальную жизнь в 2009-м. На следующий год мы решили совершенствоваться, но результаты оказались довольно скромными. Кульминацией этого опыта стала выставка в галерее, где одна из моих пожилых натурщиц просто расплакалась, потому что на портрете она была похожа на Ноэля Эдмондса [37]. («Честное слово, не знаю, как это получилось!» – но пожилую даму мои извинения не успокоили.)
Лего-Мен научился довольно неплохо изображать на бумаге разные общественные места, а вот лица и руки ему не давались. Руки у него всегда напоминали садовые грабли. После пяти недель занятий мы оставили это дело в виду полной безнадежности.
– Понимаете, – сказала я Соседке, – в Лондоне мы много работали. Очень много.
– Понимаю. А вы уже записались на курсы датского языка?
Черт! Я же помнила, что должна была что-то сделать, а не просто каждый вечер валяться на диване с книгой Яна Макэвана [38]!
Мы давно уже получили официальные документы, но я до сих пор не удосужилась записаться на вечерние курсы, которые государство оплачивает всем иммигрантам в течение трех лет. («Вряд ли нам понадобится столько времени!» – посмеялись мы с Лего-Меном, отправляя свои заявления. Вот глупцы!)
– Я собираюсь это сделать. Позвоню им сегодня же!
Я поспешила домой, чтобы сообщить Лего-Мену о занятии, которое сократит нам количество свободного времени. Исследователи из Эдинбургского университета считают, что изучение иностранного языка позитивно сказывается на работе головного мозга, хотя прямых доказательств того, что это делает человека счастливее, не получено. Нам следовало изучать язык, чтобы лучше интегрироваться в общество и открыть для себя новые секреты датской жизни, поэтому я немедленно записалась на курсы.
Занятия на вечерних муниципальных курсах проходили раз в неделю. Холодным и темным (вот сюрприз!) вечером мы отправились на наш первый урок. Начало оказалось не слишком многообещающим.
– Hvad hegger du? – рявкнула на нас худая женщина с длинными волосами.
– Здравствуйте! Извините, мы пришли на курсы датского
