«Мужчины, Женщины и Моторы» - Нойбауэр Альфред (бесплатные серии книг txt) 📗
Это — последняя большая победа старого бойца. Вскоре после этого на него напала странная болезнь. Когда обнаружилась причина, было уже слишком поздно. Кристиан Вернер умер 17 июня 1932 года от рака гортани.
Отто Мерц, «добрый медведь», как его называл доктор Порше, завоевал своей выдержкой на Нюрбургринге специальный приз ADAC. Я знаю только одного гонщика, который почти тридцать лет спустя сотворил подобное. Тогда же он был еще почти ребенком — Хуан Мануэль Фанхио.
Примечание переводчика: В 1930 году, под влиянием мирового экономического кризиса, фирма Mercedes приняла решение уйти из автоспорта. Но, чтобы избежать ухода Рудольфа Карачиоллы к соперникам из Alfa Romeo, было принято решение основать для него полузаводскую гоночную команду, состоящую из самого Руди, Нойбауэра и трех механиков. Mercedes нес все текущие расходы, машину купил сам Карачиолла, призовые и стартовые деньги делились пополам.
На дворе–1931 год. «Человеку–команде» Руди Карачиолле предстоит первое большое испытание. Речь идет о «Милле Милья–1000 миль Брешии», тогда самой сложной гонки Европы.
На заводе смотрели на меня с сочувствием, когда я подал нашу заявку. Я буквально чувствовал, как они шепчутся за моей широкой спиной: «Этот Нойбауэр совсем спятил. Со своими четырьмя человечками и однойединственной машинкой он хочет победить 150 иностранцев в Италии…».
Но у меня толстый череп и надо еще поискать ту стену, которую я бы не смог им пробить…
11 апреля 1931 года вся Брешия вне себя. Двадцать четыре часа до старта. Брешия, обычно не очень красивый город, сегодня празднично разукрашена. Улицы пересекают гирлянды, над домами развеваются вымпелы и флаги. Последнюю ванну уже сдали по баснословным ценам. При этом никто и не думает о сне…
Все–как перед выборами, революцией, битвой. Все бурлит и клокочет. Я разыскиваю «Альберго Брешиа», где я расквартировал нашу команду. Перед входом собралась небольшая толпа. Люди столпились вокруг огромного белого «Hispano».
— Il Caracciolla… — слышу я уважительный шёпот, когда из машины выходит мужчина и с трудом пробирается сквозь лес желающих получить автограф. Мне
очень смешно. Это ведь Тео Матейко–знаменитый газетный иллюстратор. Он должен нарисовать отчет о гонке для «Берлинер Иллюстрирте». Его перепутали с «Карачем».
Наконец я добрался до комнаты Руди. Он лежит на диване и держит в руках таксу Морица. Чарли заламывает руки, вокруг с любопытством столпилось с полдюжины репортёров.
— Что случилось? — кричу я, — Что–то не в порядке?
— Мориц со вчерашнего дня не имел во рту и маковой росинки, — печально раздаётся мне в ответ.
Эта такса… — вот скотина! Сколько нервов мне он уже стоил! То он не хочет идти гулять, то ему гуляш не нравится, то он укусил за ногу горничную… Ничего, кроме неприятностей, от этого Морица. Но, в конце концов, он поддерживает Руди в настроении, да и я сам любитель собак. Так что бегу к телефону и на всякий случай вызываю сразу двух ветеринаров.
Еще часом позже я сижу в пижамных штанах, нижней рубашке и босиком за своим письменным столом. Передо мной расстелена карта Италии. Вокруг почтительно стоят четыре человека: добродушный баденец Вильгельм Себастьян, который завтра в гонке будет сопилотом Руди; длинный механик Циммер, которого называют «флейта», хитрый шваб; затем дикий Карло Кумпф, бывший механик. Он женитьбой приобрел гостиницу «У солнца» в Утертюркхайме, но время от времени он все–таки предпочитает сменить аромат зажаренной свиной грудинки на бензиновую вонь; и наконец–Фриц Кюнле, который раньше был сопилотом Карача.
Перед этой кучкой людей я кажусь себе Наполеоном перед битвой при Ватерлоо. Когда я думаю о соперниках, мне становится жарко. Alfa имеет в своем распоряжении 90 механиков и 17 грузовиков — а мы?
Вот так вот…
Здесь может помочь только тактика и стратегия. Я размышляю: трасса имеет длину 1635 километров и проходит из Брешии через Болонью, Флоренцию в Рим, оттуда через Абруццию к Адриатическому морю, в Анкону. Потом снова в Болонью, Феррару, Тревизо — и назад, в Брешию. Борьба моторов продлится около 16 часов, на хороших и плохих дорогах, по асфальту и щебёнке, через деревни, города и горные перевалы.
Мой палец движется по карте. Нам придётся заправляться три или четыре раза. Значит нам нужно четыре склада. Но в моем распоряжении только три человека…
Мой взгляд скользит по парням и останавливается на Карло Кумпфе.
— Вам Карло, придется работать за двоих, — говорю я. Он ухмыляется, — К этому я привык, господин Нойбауэр… — Склад номер 1 в «Чёрном орле» в Сиене. Карачиолла прибудет туда около 9 утра. Заправка, замена шин. Потом вы должны погрузить все и сразу же назад, в Болонью. Там надо организовать склад для обратного пути. Ясно?
— Абсолютно.
Я вычисляю, — От Сиены до Болоньи 200 километров. Из–за гонки дороги будут забиты, но у вас есть от 6 до 8 часов времени. Этого должно хватить… Я хватаю Карло Кумпфа за пуговицу. — Карло! От вас все зависит! Если вы не доберётесь вовремя до Болоньи, то все пропало!»
— Вы можете на меня положится! — клянётся Карло. Я знаю — он не бросает слов на ветер. — Хорошо, — говорю я, — Склад номер 2 расположим в Терни, между Римом и Адриатикой. Кюнле, это вы возьмёте на себя.
Кюнле от усердия вытягивается по стойке смирно.
— Прекрасно. Теперь вы, Циммер. Вы организуете склад в Фельтре–примерно за 200 км до финиша. Когда «Карач» туда прибудет, будет уже темно. Натяните над дорогой бело–синий транспарант Mercedes за 500 метров до склада–как сигнал, чтобы он вовремя остановился.
— Будет сделано, господин Нойбауэр!
12 апреля 1931 года: на рыночной площади Брешии яблоку некуда упасть. Десятки тысяч человек стоят плечу к плечу. Так они стоят в каждом селении по всей Италии–бесконечная стена людей, 1635 километров длинной. Они ждут своих героев, повелителей 1000 миль и 1000 лошадей…
В 14 часов отставной министр Турати опускает зелено–бело–красный флаг. Первая машина выходит на трассу, каждые три минуты за ней следует еще одна. Это гонка против часов, без одновременного старта. Для каждого из 150 гонщиков с момента старта как бы тикает хронометр.
Только ближе к вечеру настала очередь тяжёлых машин. Фавориты: Нуволари… Арканжели… Борзачини… Кампари… Варци…
Против всех этих великих сражается один–единственный немец: Руди Карачиолла. Он незаметно сидит со своим сопилотом Себастианом в громоздком Mercedes SSKL. Единственная немецкая машина…
Я еще раз хлопаю Руди по плечу. Чарли посылает ему воздушный поцелуй. И вот взвывает компрессор и машина исчезает. Моя работа сделана. Теперь очередь Руди, только его одного.
— Пойдёмте, — говорит мягкий женский голос, — Выпьем по стаканчику–за победу Руди.
Я смотрю в глаза Чарли, большие, чистые и полные доверия. Мы идем в клуб. Там сидят журналисты, функционеры, руководитель гонки и с нетерпением ждут первых сообщений с трассы.
— Внимание, — говорит репродуктор, — Сообщение из Мантуи… Варци сошёл из–за поломки водяной помпы…
Хорошее начало.
Затем сообщение из Болоньи. В комнате внезапно наступает полная тишина.
— Внимание, — говорит комментатор и его голос звучит странно глухо. — Лидирует… Рудольф Карачиолла, Германия, на Mercedes. Новое рекордное время: в среднем 154,2 километра в час…
От избытка чувств я чуть не бросился Чарли на шею. У итальянцев вытягиваются лица.
— С отставанием на 5 минут на втором месте идет Кампари, — сообщает громкоговоритель, — потом Нуволари… Арканжели… все на Alfa Romeo.
И снова ожидание, бесконечное ожидание. Проходит час и еще половина. Чарли курит седьмую сигарету. Я заказываю вторую бутылку Кьянти.
Наконец–новое сообщение. — Это Флоренция. Мы сообщаем последнее положение в гонке: лидирует по–прежнему немец Рудольф Карачиолла, в пяти минутах перед Нуволари… Кампари… Моранди… Борзачини… Арканжели…
Великолепно, парень! Если так пойдёт дальше, то он первым прибудет в Рим и даже выиграет «Коппа Муссолини»! В мыслях я сижу в машине рядом с Руди, еду в темноту, в ночь, я торможу, выжимаю сцепление, даю газ и вожу указательным пальцем по красной полоске, обозначающей трассу гонки на карте…
