Охотники за охотниками. Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне - Бреннеке Йохан

Подходим к Гибралтару.

Ночь темна, новолуние. Редкие облака лениво ползут по небу. Волна мягко вздымается и опускается. Прижимаясь к берегу, идёт маленький пароход, светящийся огнями – испанец. Иначе его и видно не было бы.

Но мир вблизи Гибралтара – вещь обманчивая. Уйма эсминцев, охотников за подлодками, самолётов охраняет крепость и порт, где стоят линкоры и крейсера.

Гибралтарский пролив по-прежнему оставался одной из жизненно главных артерий британского судоходства – несмотря на Роммеля в Северной Африке, несмотря на германские подводные лодки, уже бродящие по Средиземному морю, несмотря на потенциальную мощь итальянского флота.

В лодке царило полное спокойствие. Те, кто стоял на вахте, внимательно смотрели на приборы, остальная команда спала. Наблюдатели на мостике, казалось, слились с лодкой в единое целое – так гармонично они чувствовали мельчайшее движение корабля. И только то, что они всё время поводили своими ночными биноклями, нежно поддерживая их кончиками пальцев, выдавало тот факт, что это живые люди.

Крещение огнём «U-81» прошла уже давно. По следам конвоев Союзников она проникала в самые узкие и самые глубокие заливы в районе Мурманска и принимала участие не в одной атаке на атлантические конвои.

Гуггенбергер и его штурман склонились над картой Гибралтарского пролива, расстеленной перед ними.

– Я думаю, лучше всего подойти с юго-запада, господин командир, – сказал штурман. – Это направление, с которого они меньше всего ожидают нашего прихода.

– Согласен, – ответил Гуггенбергер. – В надводном мы пройдём в три раза быстрее, и там вполне хватает глубины, чтобы в случае чего нырнуть. Подождём прилива, он нам поможет.

Таков был план прохождения пролива. Твёрдо заранее ничто не планировалось, и Дениц оставлял способ преодоления пролива на усмотрение каждого командира.

На среднем ходу «U-81» подошла к проливу.

– Вахте второй смене заступать в 23.30 в индивидуальном порядке, – объявил Гуггенбергер.

Рулевой тихим голосом передал его приказ. Матрос в центральном посту стал будить людей, которые стали проворно, но спокойно снаряжаться на вахту – кожаные куртки, бинокли, головные уборы, перчатки…

Вахтенный офицер второй смены, который должен был сменить штурмана, появился на мостике и, потянув носом, почувствовал землю. Прокашлявшись, он пробормотал:

– Жутко близко.

Больше он ничего не говорил, а взял и стал протирать окуляры бинокля. Он взглянул на небо, потом отошёл в кормовую часть мостика. Наконец его глаза привыкли к темноте.

– Вахту принял, штурман.

– И отлично.

Лодка изготовилась к преодолению пролива. Она ровно вибрировала, разрезая форштевнем морскую волну.

Тем временем штурман внизу посмотрел на карту и обратился к командиру:

– Пора менять курс, господин командир.

Все курсы отложились у Гуггенбергера в голове.

– Держать ноль восемьдесят градусов! – приказал он.

Благодаря верно избранной тактике лодка без проблем преодолела внешнюю линию охраны пролива, не встретив никакого противодействия со стороны противника. С левого борта возвышались горы Испании, отчётливо видимые, а с левого смутно вырисовывались на фоне тёмного ночного неба холмы Северной Африки.

Пролив сужался.

В спокойной воде отражались ломаные линии огней. Справа – от огней танжерского порта, впереди – от нейтральных судов, вероятно испанских или португальских. Отражение слева будило у опытных членов команды воспоминания о пребывании в Испании.

– Затемнённое судно слева по борту, господин командир! – доложил один из наблюдателей.

– Спасибо. В настоящий момент в мои планы не входит топить что-нибудь, – тихо ответил Гуггенбергер и дал приказ изменить курс, чтобы не сходиться с неизвестным судном.

Приливная волна была довольно заметна, и она помогала продвижению лодки.

Был уже ясно виден город Тарифа на берегу самой узкой части пролива. Секунды, минуты тянулись как вечность.

Нежно журчало море под форштевнем лодки.

«U-81» неуклонно приближалась к Тарифе.

Вот, наконец, Тарифа на траверзе.

– Будить третью смену? – спросил старпом.

– Пока нет. Чем меньше сейчас шевеления, тем лучше.

Гуггенбергер не боялся, что люди на вахте устали: возбуждение от прохождения пролива не давало притупиться их бдительности.

– Тарифа слева на траверзе.

Хотя лодка держалась по центру пролива, берега были так близко, что, казалось, до них можно докинуть камнем. Вращающийся луч маяка казался подводникам больше прожектором, и во время каждого оборота он освещал лодку и так ослеплял наблюдателей, что Гуггенбергер начал подумывать, не погрузиться ли ему. Однако он решил оставаться в надводном положении.

– Спокойно! Прикрывайте глаза и смотрите на море.

Собственно пролив они миновали, но именно теперь и начиналась самая трудная фаза. Слева береговая линия стала удаляться в сторону Гибралтарского залива. Тёмный силуэт знаменитой крепости уже был виден на фоне темносинего неба.

А что это за огни впереди? А-а, это суда, расположившиеся между берегами. Интересно, не натянуты ли между ними сети или тросы?

«U-81» взяла чуть влево.

Огни все приближались и приближались. Гуггенбергер направил лодку посредине между двух из этих судов. Он достиг линии между ними. Ничего не случилось, прошли, и скоро суда и буи остались за кормой.

– Господь дарует вам, господа, глубокий, освежающий сон, – рассмеялся помощник командира.

Его смех сотворил чудо. Он разрядил напряжённую атмосферу и вернул всем уверенность.

Гибралтар – «Скала» – остался далеко за кормой, зловеще и угрожающе возвышаясь в ночи.

Пролив расширился, и улучшилась видимость. Снова прямо по курсу замаячили силуэты. Ещё одна линия судов? Нет, это оказались два эсминца, которые ходили туда-сюда в направлении от берега к берегу. Они встречались, затем разворачивались и расходились в противоположном направлении.

«U-81» прошла между ними в точке их встречи, после того как они стали всё дальше и дальше удаляться друг от друга. Эсминцы ничего не заметили и ничего не заподозрили.

«U-81» прошла.

Путь в Средиземное море был открыт перед ней.

Теперь можно было и поспать.

Но не все подводные лодки прошли пролив так легко. Более половины из них столкнулись с неприятностями.

На рассвете «U-81» погрузилась.

Радиограмма от службы радиоперехвата сообщила, что британская эскадра в составе линкора «Малайя», авианосца «Арк Ройал», малого авианосца «Фьюриес» и эсминцев эскорта, которые до этого напали на германский конвой, направлявшийся в Африку, шла курсом на запад.

Штаб-квартира подводного флота приказала подводным лодкам «U-81» и «U-205» (лейтенант Бюргель [21]) атаковать эскадру.

«Если мы найдём их, то найдём здесь, под Гибралтаром, – размышлял Гуггенбергер. – Эта информации уже пятичасовой давности, они уже десять раз успели сменить курс».

И «U-81» повернула вспять, к Гибралтару, в пасть льва. Ветер стал крепчать, по морю побежали короткие беспорядочные волны, непривычные после Атлантики.

Появление самолёта вынудило «U-81» погрузиться.

Настало утро 13 ноября – и, конечно, пятница.

Самолёт… тревога… срочное погружение. Эсминцы… тревога… погружение.

Ещё самолёты.

По прикидкам Гуггенбергера, британские корабли должны подойти к этому месту около 15.00.

14. 10. Самолёт, приближающийся с востока.

14. 11. «U-81» – на перископной глубине.

14. 15. Ещё самолёты, идущие с востока.

14. 20. На горизонте появляется фок-мачта линкора.

Вскоре после этого Гуггенбергер увидел три корабля, идущие прямо на него.

Фритц Гуггенбергер размышлял:

«Мы тут, как Давид и Голиаф. Почему бы нам не уйти, пока не поздно? Это ж легко: отдал приказ, а правдоподобное объяснение потом подберёшь. В конце концов, кроме меня никто и не видит, что там происходит…»