Красный чех (Ярослав Гашек в России) - Антонов Станислав Иванович (серия книг .TXT) 📗
Когда Сергей кончил рассказ, Гашек задумчиво произнес:
— Счастливец ты, Сергей. Завидую. Кстати, говорят, дом, где он жил здесь, сохранился. Вот бы найти, посмотреть. А потом, когда приеду в Прагу — рассказать…
Удача и на этот раз сопутствовала друзьям: они нашли небольшой домик на тихой Московской улице. Хозяин не удивился приходу гостей. Последнее время, после ленинской телеграммы в Симбирск в связи с освобождением города, сюда зачастили люди. Приезжали даже из окрестных деревень.
— Мерло Виктор Гаврилович, — представился хозяин. — Инженер. О вас ничего не спрашиваю. Понимаю, время военное. Прошу, пожалуйста.
Он показал пришедшим все комнаты, живо рассказал, как здесь было при Ульяновых.
— Я ведь хорошо знал эту семью. Между прочим, обстановка с тех пор мало изменилась.
Потом друзья вышли во двор, заглянули в беседку, окруженную кустами сирени. Молча посидели несколько минут. Казалось, каждый думал о чем-то своем, а на самом деле, оба думали об одном и том же.
Вскоре они расстались. У каждого были свои дела. Однако через короткое время их пути снова сошлись. На этот раз надолго: вместе, в одной армии, они прошли путь от Уфы до Иркутска.
Впрочем, все это — и встречи в Симбирске, и посещение домика Ильича, и новые встречи с другом — было еще впереди.
А сейчас… Позади плавание пароходом до Чистополя, длительные поиски подводы, расспросы у местных жителей, где находится Бугульма и как до нее добраться. Позади, хоть и очень-очень медленно, остаются одна деревня за другой… Дороги размыло, передвигаться почти невозможно, телега то и дело увязает в грязи. Кажется, не будет конца этому длинному и тягостному пути.
Шла середина октября 1918 года.
Славные дни Бугульмы
Только что у белых отбита Бугульма, небольшой уездный городишко, каких были сотни в царской России. Положение очень тревожное: серьезные перебои с хлебом, продовольствием, открытая спекуляция, саботаж против Советской власти.
И вот в один из этих напряженных дней в военную комендатуру явился человек среднего роста, ничей внешне не выделявшийся среди остальных. Впрочем, была одна особенность: добрые, мягкие, голубые глаза, открытый взгляд да сияющая улыбка, не сходившая с лица.
— Осмелюсь доложить, бывший рядовой одиннадцатой маршевой роты 91-го пехотного его величества императора Австрии полка, бывший военнопленный, а ныне рядовой славной Красной Армии Иосиф Швейк прибыл для прохождения службы в Бугульме!
Вы, конечно, дорогие читатели, немало удивлены? Как мог всемирно известный литературный герой попасть в Бугульму? Нет ли тут ошибки? А может быть, просто досужая выдумка?
Спешу уверить, тут нет ничего фантастического. Дело в том, что Ярослав Гашек собирался провести своего знаменитого героя через русский плен, службу в Красной Армии… Даже написать книгу под названием «Швейк в Бугульме». Словом, бравый солдат должен был пройти путь, по которому прошел сам автор в годы гражданской войны. И одним из первых пунктов была мало кому известная Бугульма.
Вот что писалось в одном дореволюционном энциклопедическом словаре: «Железные дороги совершенно обошли Бугульму и ее уезд… Две больницы, богадельня. 3-х классное городское училище, 2-х классное женское, Казанский женский монастырь, приходское училище и 1-е начальное училище. Земская библиотека. Базары по пятницам. Три водочных завода». В другом словаре об уезде отмечалось: «Грамотность сельского населения 17,6, городского 35,7 процентов».
Пестротой отличалось и население по своему составу. Всего-то в это время, включая и детей, здесь жило около 16 тысяч человек. И самая многочисленная категория — почти три тысячи человек — владельцы частной собственности. Тех, кто не имел никакой профессии, занимался поденным чернорабочим трудом, было немало — 1399 человек. И кроме того, более полутора тысяч служащих. Представители таких профессий, как кузнецы, слесари, плотники, столяры, исчислялись лишь одной-двумя сотнями, а маляры, сапожники, печники — десятками. Словом, городишко, в котором весьма трудно было поначалу найти крепкую опору народной власти.
Но сложная обстановка не обескуражила коммунистов. Временно исполняющий обязанности коменданта М. Федоров вступил в должность буквально на следующий день после освобождения — 14 октября 1918 года. И хоть никогда не приходилось ему выполнять подобную работу, он с энтузиазмом взялся за нее. А на следующий день, как свидетельствуют документы, в городе появился Гашек. И сразу же с присущей ему энергией окунулся в сумбурную и напряженную жизнь Бугульмы, особенно активно занимался в первые дни организацией сбора теплых вещей для Красной Армии. Ведь в тот год холода наступили быстро, неожиданно.
Чего только не сдавали жители города и окрестных деревень! Тут и полушубки, и меховые пальто, варежки, валенки, тулупы, чулки… И хоть не так уж много было собрано, а все же какой-то выход из положения.
В энергичных хлопотах пролетали дни за днями. Однажды, придя в комендатуру, узнал, что прибыл новый комендант, принимает дела, просит к себе.
Познакомились. 30-летний коммунист Иван Широков уже имел за плечами опыт подобной работы: был в комендатуре Петрограда товарищем председателя. А сам — хлебопашец.
— Женат, — добавил он, — детей пока нет.
Гашек рассказал о себе, о самарских делах, скитаниях по губернии…
26 октября по городу был расклеен листок, отпечатанный в местной типографии:
Сего числа прибыл и вступил в исполнение обязанностей коменданта города.
Основание. Мандат Военно-Революционного Совета 5 армии от 16 сего октября за № 1686.
Помощниками своими назначаю тов. Шпетульского, товар. Домницкого, Таранова и Гашека. Все бумаги действительны за подписью моей, и тов. помощников.
За короткий срок Ярослав проявил себя честным, принципиальным и деловым человеком, активным борцом за наведение большевистского порядка в городе.
Особенно остро стоял вопрос с продовольствием. Жулики и спекулянты пользовались тяжелым положением, взвинчивали цены на хлеб, другие продукты. Многие лавки так и оставались закрытыми на замок. Ко всему прочему, белые, отступая, разрушили все местные мельницы, даже приводные ремни с собой увезли. Город остался без муки.
По поручению коменданта Гашек организовал восстановительные работы на двух мельницах, хозяева которых сбежали. Вскоре население и воинские части стали регулярно получать хлеб, муку.
С каким-то особенным чувством ненависти относился он к тем, кто пьянствовал, увлекался азартными играми, занимался продажей спиртных напитков.
— Это преступление перед революцией, — не, раз с возмущением говорил он, когда узнавал о каком-нибудь подобном факте. — К таким людям не может быть снисхождения.
Кажется, что необычного в этих словах? Но если вспомнить, что до войны Гашек широко был известен у себя на родине как участник многочисленных кутежей литературно-артистической богемы, то столь резкая перемена во взглядах знаменательна. И бывший завсегдатай ресторанов и кабаков теперь становится одним из инициаторов столь сурового решения, о котором было оповещено местное население.
На многих заборах, лавках, столбах, тумбах появился небольшой листочек с текстом, отпечатанным на темной оберточной бумаге. Неказистый такой, невзрачный, но прозвучал он как гром среди ясного неба:
Бугульминская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности доводит до сведения граждан гор. Бугульмы и уезда, что все лица, замеченные в покупке самогонки и пьянстве, будут оштрафованы на 3000 рублей с заменой заключения в тюрьму на три года. А все замеченные в гонке самогонки и продаже ее будут расстреливаться на месте и конфисковаться все их имущество.
