Слуга трех господ (Воспоминания о войне) - Жукович Василий Николаевич (электронная книга .TXT) 📗
— Узнаешь, гад, своего старого друга?
Тот посмотрел на Герасима налитыми кровью глазами, и лицо его мгновенно стало таким, как в тот день, когда он в своем кабинете пытал бежавшего с фронта солдата, и таким, как в ту ночь, когда он грозился уничтожить всех родственников Деменева.
— А, Деменев, — произнес Овчинников. — Значит, зря я сомневался, уничтожая все твое племя. Ты действительно оказался краснопузым. Об одном жалею, что тебя самого не прикончил в ту ночь последней нашей встречи.
Овчинников еще что-то обидное говорил в адрес Деменева, но его слова плохо доходили до Герасима. Его мысли были заняты тем, каким наиболее мучительным способом уничтожить этого мерзавца.
— Ну, что ты стоишь, красная сволочь? Давай, руби. Иначе я сам тебя одной левой рукой зарублю! — закричал Овчинников.
«А может быть, взять его с собой, и пусть военный трибунал судит его за все совершенные им преступления? И, прежде чем его расстреляют, пусть каждый, чьих родственников он зверски убил, плюнет ему в лицо», — подумал Деменев. К тому же Овчинников — очень ценный «язык», как раз такой, какого Ворошилов приказал взять Буденному. И если с ним поработать его же методами, то он может дать очень ценную информацию, которая так необходима командованию 10-й армии. И Деменев решил взять Овчинникова с собой и доставить его в штаб армии. А если в пути сложится безвыходная ситуация, то пленного всегда можно будет уничтожить. Герасим достал свой индивидуальный медицинский пакет, забинтовал Овчинникову обрубок правой руки, а его левую руку веревкой привязал к туловищу. Затем посадил пленного на круп своей лошади, привязал его к седлу, вскочил на коня и помчался догонять свой полк, бойцы которого, расправившись с убегавшими офицерами, ждали своего командира на окраине станицы.
— А это еще что за чудовище? — увидев на спине командирской лошади привязанного к седлу офицера, заговорили буденновцы. — Зачем он нам нужен? Вы что, хотите взять его с собой?
В это время к Деменеву подошел Буденный и тоже поинтересовался, что за полковник сидит на его коне. И когда Деменев объяснил Семену Михайловичу, кто этот офицер, и что от него можно получить очень ценные сведения, которые могут оказаться важнее всей информации, полученной с помощью многих рядовых «языков», и той, которую они добыли в ходе этого рейда, Буденный согласился взять Овчинникова с собой. Буденновцы посадили Овчинникова на лошадь, отбитую у противника, и привязали его к седлу. А к узде с обеих сторон лошади привязали две возжины, вторые концы которых два красноармейца привязали к своим лошадям. В результате чего получилось что-то вроде упряжки из трех лошадей, но только без телеги. Такие же тройки-упряжки сделали и десяти буденновцам, получившим ранения в ходе боя с казаками. И полк под командованием Буденного, петляя зигзагами по степи, помчался к своим. По дороге буденновцы освободили попавшую в плен бригаду 39-й красной дивизии и пригнали целый табун лошадей, отбитых у белоказаков. Но линию фронта на этот раз буденновцам пришлось преодолевать с боем, в ходе которого они сломили сопротивление противника, прорвали вражескую оборону и благополучно вернулись в расположение своей армии. Раненых в ходе рейда буденновцев отправили в армейский госпиталь, а Овчинникова, потерявшего по дороге сознание, после оказания ему медицинской помощи и приведения в чувство, начали допрашивать. Овчинников был отличным палачом, но никудышным воином. Он с особой жестокостью пытал и убивал безоружных людей, но сам был труслив и очень боялся боли и смерти. Поэтому за свою должность в контрразведке он держался не только руками и ногами, но и зубами. Делал все и даже намного больше того, что ему было положено делать, лишь бы его не послали на передовую. Поэтому на первом же допросе, когда его пообещали вылечить, а затем предать суду военного трибунала, решение которого будет зависеть от того, какие он даст показания, Овчинников выдал все секреты армии Краснова, которые оказались настолько ценными, что с лихвой заменили всю многомесячную разведывательную работу, проделанную всем разведотделом 10-й армии и всего СКВО. Получив от Очинникова всю необходимую информацию, его отправили в армейский госпиталь, где под усиленной охраной лечили до полного выздоровления, а затем судили военным трибуналом, который приговорил Овчинникова к расстрелу. Привести приговор в исполнение попросил Деменев, чтобы лично отомстить Овчинникову за казнь не только своих ни в чем не повинных родных, но и за всех казненных им родственников других офицеров, добровольно вступивших в Красную армию. Такое разрешение Ворошилов дал Деменеву, и он со словами: «Получай, подонок, что заслужил», — разрядил весь барабан револьвера в своего бывшего друга и палача Павла Овчинникова, казнившего десятки солдат-дезертиров и невинных гражданских людей. На лице Овчинникова перед смертью не было ни страха, ни раскаяния. Оно было каким-то отрешенным и безразличным, как будто расстреливали не его, а какого-то совершенно незнакомого ему человека. И даже на слова Деменева, сказанные перед расстрелом Овчинникову, он ничего не ответил и не изменил выражения лица. С таким равнодушным выражением лица палач Павел Овчинников и ушел в мир иной.
За успешно проведенный рейд по тылам красновских войск и взятие особо ценного «языка» нескольких бойцов и командиров деменевского полка наградили орденами Красного Знамени. Командир полка Деменев получил второй такой орден, а Семен Буденный — третий.
Пока Буденный водил деменевский полк по красновским тылам, Думенко заболел тифом, и его отправили в госпиталь. А думенковской дивизией, переименованной к тому времени в Отдельную, стал командовать Буденный. Ворошилова отправили на Украину, а командующим 10-й армией назначили бывшего кадрового офицера царской армии А.И. Егорова.
После первого удачно проведенного рейда по вражеским тылам такие рейды стали проводить регулярно, а иногда даже по несколько рейдов одновременно, нагоняя страх на красновских казаков. Что, как и предполагал Деменев, привело к снижению активности боевых действий белоказаков на царицынском участке фронта и позволило 10-й армии во второй декаде февраля 1919 года перейти в наступление. Первой выступила Отдельная думенковская дивизия под командованием Буденного, которая пошла левым берегом Дона и погнала перед собой донские части белоказаков, а в районе хутора Ляпичев разгромила корпус генерала Толкушина, который, спасаясь от погони буденновцев, бросил своих солдат и коня, а сам по тонкому льду пешком ушел за Дон.
В конце февраля 1919 года вернулся в дивизию выздоровевший Думенко, под командованием которого у станицы Нагаевской дивизия остановила и обратила в бегство пришедших на помощь красновцам кубанских казаков. В ходе этого боя часть белоказаков перешла на сторону красных, которые привели Буденному коня, брошенного генералом Толкушиным. На этом коне по кличке Казбек Семен Михайлович провоевал всю Гражданскую войну.
Лихо наступала Отдельная думенковская дивизия на врага. Но недолго пришлось Борису Думенко командовать ею. В станице Романовской он снова заболел тифом и был отправлен в госпиталь. После чего Буденный снова возглавил эту дивизию и повел ее на окружной центр станицу Великокняжескую и освободил ее от белоказаков. Думенко в дивизию больше не вернулся, а после выздоровления пошел на повышение — его назначили помощником начальника штаба 10-й армии по кавалерийской части. А начальником Отдельной кавалерийской дивизии, которой присвоили 4-й номер, в марте 1919 года назначили Семена Буденного, который не менее успешно, чем Думенко, командовал ею, освобождая донскую землю от белоказаков.
Победителями вернулись Буденный и Деменев в свою родную станицу Платовскую, где от односельчан узнали, что отец Семена Буденного, который шел с беженцами, спасаясь от белоказаков, в дороге заболел тифом и вернулся домой, где местные кулаки, узнав, что его сын в Красной армии, зверски избили его, в результате чего в январе 1919 года он скончался и был похоронен на кладбище у станицы Платовской. Буденный с Деменевым не стали задерживаться в родной станице, а, посетив могилы своих родителей на кладбище, повели свои войска дальше.
