Катастрофа на Волге - Адам Вильгельм (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗

Я знал Брейтгаупта лет шесть или восемь; уверенный в себе, оптимистичный, он не пугался и самой трудной задачи.

— Как настроение в войсках, Брейтгаупт?

— Ах вот что вас беспокоит! Этот же вопрос задал мне и Паулюс. Что вам сказать? Вы ведь хотите побывать еще в полку Абрагама, там вы сами увидите, каково настроение. Мы довольны солдатами.

Мне пора было ехать к Абрагаму; я хотел поспеть на наш командный пункт еще до наступления темноты. Простившись с Роденбургом и Брейтгауптом, я отправился в путь, но одна мысль не давала мне покоя: сойдет ли все так гладко, как предполагают Роденбург и Брейтгаупт? Конечно, Брейтгаупт дельный человек. Но противник знает, что его ждет. Он, наверное, не бездействовал. Меня сопровождал связной полка, прикомандированный к штабу дивизии, — живой юноша с блестящими глазами. Я спросил его:

— Ну, как обстоят дела у вас в полку?

— Мы надеемся, — ответил с готовностью солдат, — что сейчас все пойдет полным ходом и мы наконец попадем в Сталинград. Помотались мы по степи достаточно и радуемся, что нас ожидает длительный отдых. Всем надоела степь. Здесь ведь и жилья настоящего не найти. Во Франции было гораздо лучше, вот куда все бы с удовольствием вернулись.

— А удастся вам пробиться до самого Сталинграда?

— Наш полк, господин полковник, еще никогда ни перед чем не отступал. С последним пополнением к нам снова прибыло много старых солдат. Они, правда, бузят, но, когда надо, свое дело делают. Многие из них были не раз ранены, это лихие фронтовики, на них наш полковник может надеяться.

— Вот прекрасно, тогда у вас все должно пройти гладко.

— Вон там, господин полковник, командный пункт полка. — Солдат указал на молодой лесок невдалеке от нас.

Абрагам уже ждал меня, Брейтгаупт дал ему знать о моем прибытии. Мы не виделись с начала войны. Здороваясь с ним, я заметил, что он мало изменился. Но может, мне показалось, что он холодно со мной здоровается?

— Так-то, Адам, а я уж считал, что адъютант армии забыл своих старых товарищей.

— Но ведь вы знаете, что у нас творилось последние недели. Только сегодня, перед началом наступления, стало потише. И я тотчас же воспользовался этой возможностью, чтобы посетить моих старых друзей.

— Да ведь я пошутил, дорогой мой, — ответил Абрагам. — Я же очень рад, что мы наконец увиделись. Вот было бы славно, если бы у нас здесь нашлась хоть одна бутылочка из тех многих, которые мы с вами опорожнили в Трире. Но ведь в этой выжженной степи не хватает даже питьевой воды.

Мы отправились сквозь редкий лесок по направлению к Дону. Не видно было ни одного солдата. Только указатели свидетельствовали, что здесь на исходных рубежах разместились десятки частей. Провода висели на ветках деревьев, минометы были замаскированы в кустарнике. Выйдя из лесу, мы наткнулись на небольшой деревянный щит, укрепленный на дереве. Надпись на нем гласила: «Наблюдательный пункт командира полка». Стрелка указывала дорогу к Дону, и мы зашагали вдоль глубокого оврага.

— Он спускается прямо к реке, — объяснил Абрагам. — Это одна из лощин, возникших в результате эрозии, так называемая балка.

— Я слышал об этом. Но сегодня вижу впервые, как выглядит подобный овраг. Удивительно, какую работу проделала вода. Тут, наверно, можно разместить целую роту.

— Даже больше. В этой балке нашлось место по меньшей мере для двух рот. С полдесятка таких оврагов есть только на моем участке.

В густом кустарнике спрятался наблюдательный пункт. Дальше почва круто обрывалась у Дона, в его темных волнах отражалось вечернее солнце. Я взглянул на другой берег, там лежала степь. За нею где-то далеко находится большой город на Волге. Через стереотрубу я попытался рассмотреть расположение противника.

— Есть ли там вообще русские? — спросил я Абрагама.

— Разумеется, но они так хорошо замаскировались, что почти ничего нельзя заметить. Днем на берегу вовсе нет никакого движения. Между тем там есть пулеметные гнезда. Мы пытались соблазнить их удобными мишенями, но они и ухом не ведут — ни одного выстрела не раздалось с той стороны, даже ночью, когда у противника наблюдается некоторое оживление. Кое-какие пулеметные гнезда мы засекли. Посмотрите в стереотрубу: видите в перекрестье пулеметное гнездо?

Мне понадобилось по меньшей мере десять секунд, прежде чем я распознал пулеметное гнездо. Когда я снова повернулся к Абрагаму, мне показалось, что выражение его лица изменилось. Исчезла ироническая складка у рта. Губы были крепко сжаты. Глаза смотрели на меня серьезно, почти в упор.

— Если наши тяжелые орудия не подавят полностью позиции противника, переправа через реку обойдется нам очень дорого. Мы во всех подробностях договорились о координации действий артиллерии, минометов и саперов. Тем не менее многое осталось невыясненным.

— Я выдвинул бы противопехотные орудия как можно дальше вперед, чтобы можно было при появлении противника стрелять прямой наводкой.

— Так и сделано, в чем вы можете сами убедиться. Но меня интересует кое-что другое, — добавил командир полка. — Как обстоит дело с пополнением, которое, безусловно, понадобится после предстоящих боев?

— Вот это как раз неясно. Вновь призванные рекруты будут обучены лишь в декабре. Нам приходится надеяться на лучшее.

Наступил вечер. Собственно, уже было самое время отправиться в обратный путь. Но Абрагам хотел мне еще показать артиллерийские позиции. Следовало признать, что полк подошел к делу серьезно. Орудия были хорошо замаскированы, перед ними открывалось широкое, свободное поле обстрела. Траншеи для прислуги, боеприпасы, размещение передков — все было сделано в строгом соответствии с боевым уставом. Абрагам сказал мне, что солдаты заметно устали и издерганы. Порой ворчат. Но какой же пехотинец время от времени не дает таким способом выход своему настроению?

— Ну а как здоровье, Абрагам?

— Неважно. Полковой врач хотел меня на несколько дней упрятать в госпиталь. Разумеется, я отказался. На что же это будет похоже, если командир бросит свой полк на произвол судьбы перед началом наступления?

— Чем же, собственно, вы больны?

— Нервы не в порядке, врач хочет меня направить к специалисту. Я почти совсем не сплю. Поэтому днем чувствую себя разбитым. Но сейчас мы должны прежде всего переправиться через Дон.

— Дайте мне тотчас же знать, если почувствуете себя хуже. Если вы свалитесь, вы никому не будете нужны — ни себе, ни войскам. Итак, ни пуха ни пера вам завтра!

Было уже довольно поздно, когда я отправился в обратный путь.

— Доберемся мы засветло до нашего командного пункта? — спросил я шофера.

— Не думаю, господин полковник. Солнце уже село, а ночь здесь наступает сразу.

— Хоть бы мы успели до ночи выехать на тыловое шоссе. Надо проехать западнее этой деревни, — показал я на карте, лежавшей у меня на коленях.

Снова нас окутало облако пыли. Теперь стало еще хуже видно, чем днем на пути в дивизию. К тому же мы теперь двигались против течения, навстречу направлявшимся к передовой грузовикам, полевым кухням, конному транспорту. Вынужденные то и дело останавливаться, мы еле ползли, и я погрузился в глубокое раздумье.

Шофер вернул меня к действительности:

— Господин полковник, кажется, мы заблудились. Нам давно пора выехать на шоссе.

Что за чертовщина! Стрелки на светящемся циферблате моих наручных часов показывали половину девятого. Уже стемнело. Встречное движение прекратилось, а я этого даже не заметил. Я приказал остановиться. Мы находились на дороге, покрытой степной травой. В штаб полка мы ехали по другой дороге. Стало быть, мы заблудились и попали на глухую дорогу. Пришлось повернуть. Через пять минут мы оказались на перекрестке. С помощью карманного фонарика я пытался разыскать след нашей машины. Но тщетно: следы машин виднелись повсюду. Вдруг неподалеку от нас взвились в воздух белые сигнальные ракеты. Пользуясь компасом, я установил, что ракеты к востоку от нас. Следовательно, там линия фронта, и мы очутились на дороге, которая идет вдоль Дона. Я приказал водителю ехать в северном направлении, надеясь таким образом снова выйти на шоссе Вдали блеснул огонь, мы двинулись ему навстречу. То были фары легковой машины, которая попала в аварию. У машины стояли двое солдат из отдела снабжения 76-й пехотной дивизии. Они подтвердили, что теперь мы едем правильно. Проехав километра полтора, мы очутились на шоссе и медленно двинулись дальше. Часов в одиннадцать вечера мы прибыли на наш командный пункт, в Осиновке. О нас уже беспокоились, так как 76-я пехотная дивизия сообщила о моем отъезде.