Дом Ротшильдов. Пророки денег. 1798–1848 - Фергюсон Ниал (онлайн книга без .txt) 📗
Необходимо уяснить самое важное. На протяжении почти столетия, с 1815 по 1914 г., эта многонациональная компания была крупнейшим банком в мире. Если рассуждать строго в исчислении их объединенного капитала, можно сказать, что Ротшильды до 1880-х гг., если не позже, играли, так сказать, в собственной лиге. Ничего равного им XX в. не знал. Даже крупнейшие современные международные банковские корпорации обладают лишь долей того превосходства, каким пользовались Ротшильды во времена своего расцвета, – как в наши дни ни один отдельный человек не владеет теми же долями мирового богатства, какими владели Натан и Джеймс как частные лица в середине 1820–1860 гг. (см. Приложение 1). Таким образом, экономическую историю капитализма нельзя считать полной, пока не будет предпринята попытка объяснить, как Ротшильды стали так феноменально богаты. В чем заключается «тайна» их беспримерного успеха и есть ли она? Ротшильдам приписывают многочисленные апокрифические изречения – например, призыв держать треть состояния в ценных бумагах, треть в недвижимости и треть в драгоценностях и произведениях искусства, обращаться с фондовой биржей как с холодным душем («быстро войти, быстро выйти») или оставлять последние 10 % другому, – но все подобные изречения ничего толком не объясняют.
Чем именно занимались Ротшильды? И как они пользовались своим огромным экономическим влиянием? Для того чтобы правильно ответить на эти вопросы, необходимо кое-что понять в государственных финансах XIX в. Дело в том, что именно ссужая деньги правительствам или спекулируя уже существующими государственными облигациями Ротшильды нажили очень большую часть их колоссального состояния.
В XIX в. все государства время от времени сталкивались с дефицитом бюджета; некоторые жили так почти всегда – то есть государственных доходов от сбора налогов обычно не хватало на покрытие расходов. В этом отношении государства XIX в., конечно, мало чем отличались от государств в XVIII в. И, как и до 1800 г., самый большой рост расходов обычно приходился на периоды войн и подготовку к ним. Неурожаи (или самый низкий уровень экономической активности в сфере торговли) также вызывали периодическое падение доходов, так как поступление налогов в казну сокращалось. Такие дефициты, хотя часто относительно небольшие по сравнению с национальным доходом, нелегко было финансировать. Национальные рынки капитала были не очень развиты, а международный рынок капитала тогда лишь формировался; в Амстердаме образовался лишь первый финансовый центр. Для большинства государств займы были дороги – то есть им приходилось платить относительно высокие проценты по займам, так как инвесторы не считали их надежными кредиторами. Таким образом, дефицит бюджета часто покрывался либо с помощью продажи активов, принадлежащих монаршей семье (земли или должностей), либо с помощью инфляции, если правительство предпочитало девальвировать валюту. Конечно, был и третий вариант – введение новых налогов, но, как то часто случалось не только в XVII, но и в XIX в., серьезные изменения налоговой системы обычно требовали некоторого политического согласия, достигаемого через представительские учреждения. Одной из причин Великой французской революции стало предложение Генеральных штатов ввести новые налоги после того, как окончились неудачей все остальные попытки реформы финансов, которая должна была покрыть военные расходы. Исключением из общего правила была Великобритания, в которой с конца XVII в. развилась сравнительно сложная система государственных займов (государственный долг) и денежно-кредитная политика (Английский банк). Еще одним исключением из общего правила можно назвать небольшое немецкое княжество Гессен-Кассель, которое управлялось с прибылью благодаря тому, что его правитель сдавал своих подданных внаем другим государствам в качестве солдат. Управление огромным инвестиционным портфелем стало одним из первых шагов Майера Амшеля Ротшильда к тому, чтобы из торговца монетами (его первоначальное занятие) стать банкиром.
Период с 1793 по 1815 г. характеризовался постоянными военными действиями, которые оказывали серьезные побочные эффекты на финансы. Во-первых, беспрецедентные расходы на войну ускоряли инфляцию во всех странах-участницах. Самой крайней формой таких побочных действий можно назвать крах ассигнатов во Франции. Европейские валюты – в том числе фунт стерлингов после 1797 г. – находились в беспорядке. Во-вторых, нарушения в ходе нормальной жизни, вызванные войной (например, оккупация французами Амстердама или континентальная блокада при Наполеоне), создавали возможности для получения огромных прибылей по весьма рискованным операциям, таким, например, как контрабандный ввоз тканей, слитков золота или управление капиталами ссыльных правителей. В-третьих, перевод крупных субсидий из Великобритании ее союзникам на континенте требовал новшеств в системе расчетов с другими странами: раньше никому не приходилось иметь дела с такими крупными суммами. Именно в таких в высшей степени сложных условиях Ротшильды совершили решительный скачок от управления двумя скромными фирмами – небольшим торговым банком во Франкфурте и компанией по экспорту сукна в Манчестере – к правлению многонациональной финансовой компанией.
И после окончательного поражения Наполеона потребность в международных финансовых услугах не окончилась: наоборот, вопросы с улаживанием долгов и контрибуций, оставшихся после войны, тянулись почти все 1820-е гг. Более того, после Наполеоновских войн в силу политических кризисов, постигших Испанию и Османскую империю, возникли новые финансовые потребности. В то же время сокращение расходов и денежная стабилизация в Великобритании породили потребность в новых формах инвестиций для тех, кто за годы войн привык вкладывать деньги в высокодоходные британские облигации. Именно такие потребности с успехом удовлетворяли Натан и его братья. Разработанная ими система позволяла британским инвесторам (и другим богатым «капиталистам» в Западной Европе) вкладываться в долги тех государств, покупая имеющие международное хождение облигации с фиксированной процентной ставкой (то есть переводимые). Невозможно переоценить важность такой системы для истории XIX в. Растущий международный рынок облигаций свел вместе истинных «капиталистов» Европы: представителей элиты, достаточно богатых, чтобы вкладывать деньги в такие активы, и вместе с тем достаточно проницательных, чтобы оценить преимущества таких активов по сравнению с традиционными формами вложения богатства (земля, продажные должности и т. д.). Облигации были ликвидными. На главных европейских биржах их можно было покупать и продавать пять с половиной дней в неделю (кроме праздников); в другое время и в других местах ими торговали неофициально. Кроме того, такие облигации могли приносить большой доход от прироста капитала. Единственным их недостатком можно считать также возможные крупные потери капитала.
Что влияло на взлеты и падения рынка облигаций XIX в.? Ответ на этот вопрос является ключевым для понимания истории банка Ротшильдов. Очевидно, важную роль играли экономические факторы – особенно условия для краткосрочных займов и привлекательность альтернативных частных ценных бумаг. Но самым главным фактором служила политическая стабильность: уверенность вкладчиков (особенно крупных инвесторов, формирующих рынок, вроде Ротшильдов) в способности государств – эмитентов облигаций продолжительное время выполнять свои обязательства, то есть выплачивать проценты по своим облигациям. На самом деле вынудить такие государства нарушить обязательства могли лишь два фактора: война, которая повышала расходы и снижала государственные доходы от сбора налогов, и внутренняя нестабильность, под которой можно понимать целый ряд событий, от смены кабинета министров до полномасштабной революции, что не только сокращало доходы, но и могло привести к власти новое правительство, склонное к безрассудной финансовой политике. Именно за признаками приближения какого-либо из двух факторов, способных привести к кризису, следили рынки – и внимательнее всех Ротшильды.
