Иосиф Сталин. Начало - Радзинский Эдвард Станиславович (читать книги полностью .TXT) 📗
– Говорят, – усмехнулся Коба, – твоему храброму королю пришлось драпать на английском пароходе.
На этот раз промолчал я…
Коба поспешил поздравить Гитлера с «успешными оборонительными действиями в Скандинавии».
«Оборонительные действия» немцев в Дании прошли еще успешнее.
Перед рассветом немецкий транспорт с одним батальоном и техникой преспокойно прошел мимо береговых батарей и вооруженного до зубов форта. Форт охранял вход в гавань. Датские вояки в форте мирно почивали, когда немецкий корабль пришвартовался в пятидесяти метрах от штаба датской армии и в трехстах метрах от королевского дворца. Оба объекта были захвачены без малейшего сопротивления.
Дания – равнинная страна, и семидесятилетнему королю бежать было некуда.
Король сказал немецкому генералу, что он сделает все возможное, чтобы сохранить мир между немцами и его народом.
Вскоре Коба позвал меня переводить очередную кинохронику, присланную Гитлером, – о захвате Норвегии и Дании.
На экране показывали ирреальную войну, похожую на стремительную туристическую прогулку. Только «туристы» мчались на танках и спускались на парашютах – убивать. И вешали флаги со свастикой на домах, а людей – на виселицах.
Просмотрев фильм, Коба остался… доволен! Я с изумлением понимал, что он всерьез воспринимает Гитлера как надежного союзника. Он объявил неожиданное:
– Теперь англичане и французы не нападут на нас из Скандинавии.
Мой великий друг будто ослеп, не осознавал, что из-за разгрома Польши и войны с финнами мы и Гитлер стоим друг против друга от Черного моря до Северного. И после победы в Скандинавии немцы нависают над нашей северной границей. Благодаря Финской войне у нас под боком, недалеко от Ленинграда, вместо нейтральной Финляндии – ненавидящий враг.
Вместе с Кобой в тот вечер смотрели фильм Берия и Молотов, и поговорить с ним о себе мне не удалось. Я попросил Кобу назначить личную встречу.
– Встретимся как-нибудь, – сказал он насмешливо. И отошел.
Гитлер продолжал поедать Европу. Как он обещал еще в двадцатых годах в «Майн Кампф», он решил уничтожить ненавистную Францию…
Накануне вторжения во Францию, когда немецкая армада двигалась к западной границе, Коба писал в «Правде» (вернее, велел написать): «Народам ныне стало ясно, какую ответственность взяли на себя твердолобые империалисты, отвергнув в свое время мирные предложения Германии и развязав войну в Европе…»
После такой беспардонной лжи как находить либералов, готовых стать нашими агентами из идейных соображений?!
Информатор сообщил мне окончательную дату нападения Гитлера на Бельгию, Голландию и Францию. Впрочем, ее знали все западные разведки. Правительства заинтересованных стран были предупреждены.
Но если Бельгия и Голландия были просто беззащитны, то Англия и Франция оказались совершенно не готовы к немецкому нападению.
Британия занималась перестановками в правительстве (тучный человек с вечной сигарой в зубах – Уинстон Черчилль сменил там жалкого Чемберлена), Франция пребывала в состоянии непонятного спокойствия.
Я сообщил о готовившемся нападении Кобе. Коба снова… был доволен. Сказал, что «сейчас капиталисты обескровят друг друга в беспощадных сражениях, а мы пока воспользуемся военными действиями – получим с мерзавца новую плату за сотрудничество».
События развивались по иному сценарию, все с той же нереальной, пугающей быстротой. Войска Гитлера повторили великолепный польский блицкриг. Уже не с жалкой польской армией, но с французской, считавшейся недавно сильнейшей в мире, он показал, что такое самая исполнительная в мире армия при диктатуре.
Началось все 10 мая сорокового года. Посол Бельгии и посланник Нидерландов были вызваны в немецкое Министерство иностранных дел. Им сообщили уже знакомое датчанам и норвежцам: «В связи с возросшей угрозой нападения англофранцузских войск и для защиты нейтралитета вашей страны от англо-французской агрессии…» и так далее.
В это время германская армия уже перешла границу Бельгии, и немецкие бомбардировщики уничтожали самолеты на аэродромах.
Это была поистине невероятная шестинедельная война. (Хорошо помню поразивший меня и конечно же Кобу фантастический срок – шесть недель на завоевание Франции, Бельгии, Голландии…)
Молниеносным рывком через покрытые лесом Арденны Гитлер обошел неприступную французскую оборонительную линию Мажино. Моторизированные колонны немцев устремились к Ла-Маншу. Они разрезали пополам англо-французскую группировку, голландские и бельгийские войска капитулировали. Судьба Франции была решена.
Теперь против Гитлера оставалась одна Англия. Маленький остров против захваченного Гитлером целого материка.
Черчиллю было шестьдесят пять лет, когда он возглавил окруженный неприятелем обреченный остров.
Он был стариком, но, как писал один из кембриджских агентов: «Это слово никогда не придет вам на ум. Ибо Черчилль не человек, это – электростанция. Он может один выдуть бутылку виски, сожрать невероятное количество мяса, причем непременно на ночь. Он спит пару часов… если вообще спит. Любой молодой человек от такого режима отправился бы на тот свет… этот становится только здоровее. Вчера в парламенте он сказал: “Все, что могу я вам предложить, это кровь, тяжкий труд, слезы и пот…” Но при этом чаще всего повторялось слово “Победа”! Он произнес как заклинание: “Победа, которой мы добьемся любой ценой. Победа, невзирая на любые ужасы войны. Победа, какой бы трудной ни была к ней дорога…” Теперь всюду, где бы он ни появлялся, его правая рука поднята в приветственном жесте с двумя пальцами, раздвинутыми буквой “V” (victory). Он сделал этот жест самым модным на острове!»
В июне, когда Гитлер вошел в Париж, Коба начал предъявлять ультиматумы.
Коба был стремителен в ультиматумах так же, как Гитлер – на полях сражений.
Захват Парижа мой друг отметил ультиматумами в Прибалтике. Он потребовал создания дружественных правительств в Литве, Латвии и Эстонии. Прибалтика капитулировала.
Когда немецкие войска шли по Парижу, наши войска без всяких боев вступили в прибалтийские страны.
Вместе с ними приехали «суровые парни» (слова Кобы) – наши эмиссары: Жданов – в Эстонию, Вышинский – в Латвию, Деканозов – в Литву.
Новые народные (коммунистические) правительства, созданные под надзором «суровых парней», тотчас распустили прежние парламенты. Вновь избранные народом (под контролем войск и опять же «суровых парней») парламенты примут постановление о вхождении в СССР…
Из Прибалтики потянулись эшелоны с арестованными «врагами народа»…
У меня до сих пор хранится вырезка из «Правды» – «Солнце сталинской Конституции бросает благодатные лучи над новыми народами…»
Коба торжествовал. Я застал его с бумагой в руках. Это было донесение агента Берии из Рима.
– Ревнует товарища Сталина фашист Муссолини, – сказал Коба. – Жалуется Фюреру: «Не участвуя в войне, Россия получила большой выигрыш в Польше и Прибалтике. Я, прирожденный революционер, говорю вам: “Вы не можете жертвовать принципами вашей революции из тактического момента. Еще один подобный шаг – и он будет иметь катастрофический отзвук в Италии”…» Оказывается, неглуп знакомый тебе товарищ Сталин. И шаг… точнее, шаги еще будут. Много шагов! – усмехнулся Коба.
Подписание Францией капитуляции в Компьене Коба отметил также весьма своеобразно.
Графа Шуленбурга разбудили и доставили в Кремль к Молотову в два часа ночи. Он очень хотел спать, но сон пропал, когда Молотов сообщил ему, что мы предъявляем ультиматум Румынии. Молотов с обычным непроницаемым лицом пояснил: мы требуем не только вернуть принадлежавшую царской России Бессарабию (что было предусмотрено секретным протоколом), но и передать нам Буковину (никогда нам не принадлежавшую, о которой в протоколах ничего не говорилось)…
