Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953 - Стариков Николай (чтение книг TXT) 📗
(В тот же день, 17 июня 1949 года, когда товарищ Попов записывал сталинское ви́дение развития советской столицы, был принят еще один важнейший документ. Это «Десятилетний план электрификации СССР». В нем определялось строительство целого каскада гидроэлектростанций на Волге и использование инновационных способов передачи электроэнергии. Реконструкция Москвы была обеспечена всеми ресурсами.)
Практически все сталинские предложения вошли в план генеральный реконструкции Москвы, принятый 24 июня 1949 года [5]. Он был рассчитан на десять лет: 1951–1960 год. После смерти Сталина в 1953 году весь план пошел насмарку. До 1954 года строительство в СССР по инерции шло по сталинскому пути: классические формы, архитектурные шедевры, радующие взгляд до сих пор. Но вот 7 декабря 1954 года Хрущев выступил на всесоюзном слете строителей. «Мы не против красоты, мы против излишеств», – объявил Никита Сергеевич. Отсюда и пошло словосочетание «архитектурные излишества», позднее ставшее нарицательным. В 1955 году вышло постановление ЦК КПСС и Совмина СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». 31 июля 1957 года ЦК КПСС и советское правительство приняли постановление «О развитии жилищного строительства в СССР». Началась эра хрущевского домостроения.
Сталин видел Москву, да и всю страну совсем иной. Заметим, что убеждение, будто при Хрущеве качество жилья компенсировали количеством, далеко от действительности. Массовое строительство «хрущевок» по всей стране началось с 1959 года, а на индустриальной основе – с 1961 года, когда появились первые домостроительные комбинаты [6]. Для строительства многоквартирного дома, включая нулевой цикл и подводку коммуникаций, тогда, как и сейчас, требовалось не менее года. Заселение кирпичных «хрущевок» началось не ранее 1960 года, а индустриальных – с 1962 года. Следовало ожидать, что массовое заселение новых квартир начнется именно в 1960 году. Однако статистика рисует совсем другую картину. В 1959 году в РСФСР было построено 1603 тысячи новых квартир (домов) общей площадью 67,6 миллиона квадратных метров, в которые переехали 5 824 тысячи человек. С 1960 по 1964 год эти цифры ежегодно ощутимо снижались, несмотря на активное внедрение «хрущевок». В последнем году нахождения Н. С. Хрущева у власти в РСФСР было построено 1286 тысяч новых квартир (домов) общей площадью 52,7 миллиона квадратных метров, в которые заселились 4629 тысяч человек. По отношению к 1959 году показатели ухудшились более чем на 20 %.
Так, отличие хрущевской программы от сталинской в том, что и квартир меньше, и дома хуже.
Сталин, архитекторы и архитектура
Вспоминая сталинский план реконструкции столицы и то, что сделал позднее Хрущев, нельзя не сказать об общей печальной участи архитектуры в СССР в период после 1953 года. Лучше всего в таком случае узнать мнение профессионала. Вот что рассказывал советский и российский архитектор Э. В. Кондратович [7]. Его интервью так и называется: «Почему при Сталине архитектура была, а после Сталина – уже нет» [8].
«К 1950 году в стране никаких следов войны не осталось, ни малейших. Я был очень удивлен, когда мой дядька вернулся из Германии и сказал, что Германия еще вся в развалинах. У нас были отстроены пр. Стачек, Московский пр., Кировский пр., пр. Энгельса – ведь все это было построено за восемь послевоенных лет… Основа архитектуры – градостроительство. Градостроительство – это наука, в соответствии с этой наукой надо было создавать строительную политику. И вот в 1955 году градостроительство объявили попросту несуществующим. Инициативу взяли директивные органы. Партийные комитеты давали указания, Госплан и его структуры выделяли фонды, лимиты, и развернулось жилищное строительство. В 1950-е годы оно шло еле-еле, а в 1960-х уже развернулось. Но оно было абсолютно антинаучным. Оно строилось по образцу коротких политических кампаний. В начале 1960-х гг. заработали ДСК, которые выпускали дома, где все было подчинено технологиям. Это были шедевры технической и экономической мысли. Но жить там было невозможно. Семья поселялась, какое-то время муж и жена были счастливы, потом у них рождался младенец, начинались осложнения, а потом появлялся второй, и они снова оказывались в очереди на жилье. Создалась парадоксальная вещь: строительство разворачивается, наращивает темпы, а очередь растет.
– Но в 1955 году было всего лишь принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о борьбе с архитектурными излишествами…
– Это повод.
– Повод для чего?
– Для разгрома градостроительной науки и архитектуры. Хрущ (Н. С. Хрущев. – Ред.), как выпьет, рвался к микрофону, потом его выступления публиковались в подчищенном виде, но мы сами слышали, как он говорил: пусть архитекторы Бога благодарят, что сейчас времена другие, а то бы им нашлось занятие за Полярным кругом… В 1955 году разгромили московскую архитектуру, разгром начался и в Ленинграде. Всю группу ведущих архитекторов… от реальной работы отстранили… Постепенно люди из второго ряда стали преподавать. Сразу резко стал падать уровень архитектурного образования. К концу 1950-х разгром архитектуры был уже всесоюзный, тотальный.
– Неужели при Сталине архитекторы не были исполнителями партийных директив?
– При Сталине архитекторы были единственной профессией, которая не сидела. Вы мне не назовете ни одного архитектора, который бы подвергся репрессиям в сталинское время. Я вам назову двух. Мержанов, очень талантливый человек, личный архитектор Сталина, он занимался только архитектурой, но он находился на казарменном положении, то ли он сидел, то ли нет. И Николай Евгеньевич Лансере. Я работал с его дочерью Натальей Николаевной, она мне много рассказывала. Он выиграл конкурс проектов памятника Колумбу на каком-то из Больших Антильских островов. И получил премию 173 тыс. долларов. По тем временам – умопомрачительные деньги. И отказался перевести их в СССР. Но он не сел, его взял к себе Ной Абрамович Троцкий, который был главным архитектором НКВД, и Лансере просто жил в Большом доме, у него была мастерская, он там работал. Наталья Николаевна каждый день приходила к нему, работала там. Считается, что фактически он сидел. Только два человека, а больше никто.
– И после смерти Сталина архитектурная корпорация утратила свое влияние?
– Разгромлена была. Полностью разгромлена».
В своем рассказе Э. В. Кондратович упомянул Мержанова. Настоящее имя этого архитектора – Мирон Иванович Мержанян, он был армянином [9]. Он вошел в пятерку лучших архитекторов страны в 1929 году, когда выиграл в конкурсе на проект санатория РККА в Сочи, ставшего позднее символом города. В 1931 году Мержанов сдал Сталину его «Зеленую дачу» в Сочи, которая понравилась тому своей простотой и функциональностью. При начале работы Сталин высказал одно-единственное пожелание: «Только чтоб не было фонтанов» [10].
Мержанов становится главным архитектором ВЦИК, принимая на себя ответственность за довоенный Генеральный план реконструкции Москвы 1935 года [11]. По воспоминаниям сына архитектора, Бориса Мержанова, Сталин… всё время переводил разговор на оформление помещения для заседаний будущего Верховного Совета. Немного погодя вождь дал задание использовать под зал заседаний Андреевский и Александровский залы Большого Кремлёвского дворца: «Наш парламент должен заседать только в Кремле!»
И за работой Мержанова следил весьма внимательно, контролируя каждый шаг, из-за чего между Сталиным и Мержановым возникали трения. Так, одобрив цветовое сочетание мебели в зале и президиуме (полированный орех и зелёный сафьян), Сталин заявил, что сафьян надо заменить на дерматин. «Но отечественный дерматин для этого не годится, а американский стоит дороже, чем русская натуральная кожа!» – ответил Мержанов. На что вождь строго сказал: «Не в деньгах дело. Это первый в истории рабоче-крестьянский парламент. Делайте из американского дерматина».
