А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. Том 2 - Соболевский С. А. (книги бесплатно без txt) 📗

Данзас был единственным свидетелем преддуэльных часов Пушкина и единственным (со стороны поэта) свидетелем самой дуэли. Все сведения о дне 27 января в воспоминаниях и письмах друзей Пушкина имеют своим источником рассказы Данзаса. Когда секундант Дантеса д’Аршиак, по просьбе П. А. Вяземского, написал письмо с подробностями «несчастного дела», Вяземский просил Данзаса засвидетельствовать факты, изложенные д’Аршиаком. Данзас в письме к Вяземскому от б февраля 1837 года уточняет слова Пушкина во время дуэли и отводит указание д’Аршиака на якобы бывшее нарушение дуэльных правил со стороны поэта (Дело о дуэли, с. 54, 57-59). Достоверность рассказов Данзаса о преддуэльных событиях подтверждается другими мемуарами и известными документами.

Устные рассказы Данзаса были записаны А. Аммосовым и в 1863 году изданы отдельной брошюрой. В предисловии Аммосов писал: «Рассказы Константина Карловича, тотчас по окончании наших бесед, старались мы записывать по возможности слово в слово и сделанные нами заметки прочитывать потом ему» (Аммосов, с. 4). Книга Аммосова была первым авторитетным изложением обстоятельств гибели Пушкина. В ней, впервые в печати, было заявлено о причастности П. В. Долгорукова и И. С. Гагарина к составлению анонимного пасквиля (см. ниже, прим. 2). Долгоруков (в те годы — политический эмигрант) пытался опорочить рассказы Данзаса. Он заявлял о причастности III Отделения к составлению брошюры. «Русское правительство, — писал он И. С. Гагарину 22 июля 1863 года, — заплатило некоему Аммосову, офицеру в чине майора, чтобы он напечатал брошюру, озаглавленную „Последние дни жизни А. С. Пушкина“...» («Нева», 1966, № 3, с. 186. Публ. М. Яшина). Однако в момент появления брошюры Аммосова сам Данзас был еще жив и не допустил бы, чтобы его имя значилось на фальшивке.

Рассказ Данзаса сопровождался публикацией важнейших документов о дуэли: письма Пушкина к Бенкендорфу от 21 ноября 1836 г. (XI, 191-192), письма Пушкина к Геккерну от 26 января 1836 года (XVI, 221-222), ответа Геккерна (XVI, 222-223), переписки Пушкина с д’Аршиаком (XVI, 224-226), визитной карточки д’Аршиака, писем к Вяземскому д’Аршиака от 1 февраля 1837 года и Данзаса от 6 февраля (Дело о дуэли, с. 52-55, 57-60), письма Бенкендорфа к Г. А. Строганову. Это была первая в России публикация дуэльных документов, правда без анонимного пасквиля, не пропущенного цензурой (вместе с пасквилем все эти документы были напечатаны А. И. Герценом в кн. VI «Полярной звезды» за 1861 г.).

¹⁰⁴²

 ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ЖИЗНИ И КОНЧИНА АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВИЧА ПУШКИНА В ЗАПИСИ А.АММОСОВА (Стр. 395). А. Аммосов. Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина. Со слов бывшего его лицейского товарища и секунданта Константина Карловича Данзаса. СПб., 1863.

¹⁰⁴³

 Имеется в виду письмо к Бенкендорфу от 21 ноября (XVI, 191-192), написанное в тот же день, когда Пушкин прочел Соллогубу свое письмо к Геккерну (XVI, 189-191). См. воспоминания Соллогуба, с. 338 наст. изд. Письмо к Бенкендорфу по спискам стало известно вскоре после дуэли Пушкина — отсюда и уверенность Данзаса, что оно дошло до адресата. Однако на обнаруженном недавно оригинале письма имеется карандашная помета секретаря Бенкендорфа П. И. Миллера: «Найдено в бумагах Пушкина и доставлено графу Бенкендорфу 11 февраля 1837 года» (см.: Н. Я. Эйдельман. Десять автографов Пушкина из архива П. И. Миллера. — «Зап. Отдела рукописей Гос. биб-ки СССР им. В. И. Ленина», вып. 35, 1972, с. 304-320). Вмешательство Соллогуба и Жуковского остановило отсылку письма. По инициативе Жуковского, по-видимому, состоялась встреча поэта с царем 23 ноября (см.: П. Е. Щеголев. Из жизни и творчества Пушкина. М.—Л., 1931, с. 140-149), когда содержание своего письма и, в частности, подозрения против Геккерна Пушкин мог изложить царю лично.

¹⁰⁴⁴

 Имена И. С. Гагарина и П. В. Долгорукова, как лиц, принимавших участие в составлении пасквиля, называют А. И. Тургенев, А. О. Россет, Н. М. Смирнов, В. Ф. Одоевский, П. А. Вяземский (сводку документальных данных о возможном участии Гагарина и Долгорукова в составлении пасквиля — см.:Щеголев, с. 435-451). В момент появления брошюры Аммосова оба подозреваемых были живы и выступили в печати с опровержениями (П. Долгоруков. Письмо к редактору «Современника». — Совр., 1863, т. 98, сент., с. 199-200; ср. «Колокол», 1863, 1 августа, № 168; «Оправдания иезуита Ивана Гагарина по поводу смерти Пушкина. Письмо из Парижа». — РА, 1865, т. VIII, с. 1031-1036). Экспертиза почерка, проведенная экспертом А. А. Сальковым, установила, что пасквиль написан рукой Долгорукова (см.:Щеголев, с. 516 — 525). В защиту Долгорукова выступил в 1962 г. историк Л. Вишневский («Сибирские огни», 1962, № 11, с. 157-176). Он подверг сомнению свидетельства современников на том основании, что они были сделаны в 50-60-е годы, когда Долгоруков был политическим эмигрантом. С другой стороны, М. Яшин попытался опровергнуть данные экспертизы Салькова и доказать участие Гагарина в написании пасквиля («Нева», 1966, № 2, с. 169-176). Доводы Л. Вишневского и М. Яшина вызвали возражения — см.: Я. Л. Левкович. Новые материалы для биографии Пушкина, опубликованные в 1963-1966 гг. — П. Иссл. и мат., V. Л., 1967, с. 376-379; А. С. Бутурлин. Имел ли И. С. Гагарин отношение к пасквилю на А. С. Пушкина. — Изв. ОЛЯ, т. 28, вып. 3, 1969, с. 277-285). Независимо от степени участия Гагарина и Долгорукова (тогда светских шалопаев) в составлении пасквиля, они были скорее орудием в руках опытного врага поэта, наносящего ему смертельный удар. Пушкин был уверен, то этим врагом был Геккерн. Из неотправленного письма к Бенкендорфу (XVI, 191-192) мы узнаем, что поэт, получив пасквиль, сразу заподозрил Геккерна («по виду бумаги, по слогу письма, по тому, как оно было составлено, я с первой же минуты понял, что оно исходит от иностранца, от человека высшего общества, от дипломата»), потом «занялся розысками» и «убедился» в своих подозрениях. О том, что бумага пасквиля идет из какого-нибудь посольства, говорил Пушкину М. Л. Яковлев, директор Государственной типографии (Н. Гастфрейнд. Товарищи Пушкина по имп. Царскосельскому лицею, т. II, с. 261-262). Своими соображениями Пушкин, вероятно, делился с Вяземским, который также склонялся к мнению, что бумага и ошибки в правописании выдают иностранца (см.: Н. Ф. Бельчиков. П. А. Вяземский об авторе анонимного пасквиля. — В кн.: «Из истории русских литературных отношений VIII—XX веков». М.—Л., Изд-во АН СССР. 1959, с. 117-131). Однако графический анализ записи, проделанный Б. В. Томашевским, это мнение опровергает (Б. В. Томашевский. Мог ли иностранец написать анонимный пасквиль на Пушкина. — В кн.: «Новые материалы о дуэли и смерти Пушкина». Пб., «Атеней», 1924, с. 131-133). И. Гагарин в своих «Оправданиях», отвечая на замечание Данзаса, что пасквиль был написан на бумаге одного формата с его бумагой, писал, что он покупал ее в английском магазине, как и многие петербуржцы. Замечание Пушкина, что содержание пасквиля выдавало иностранца, можно сопоставить с рассказом Соллогуба о «шутовских дипломах», которые показывал ему д’Аршиак (см. с. 339 наст. изд.). И все же, к чему привели Пушкина его «разыскания» и на чем основывалась его полная уверенность — мы не знаем. Вскоре после смерти Пушкина Вяземский писал: «Мы так никогда и не узнали, на чем было основано это предположение, и до самой смерти Пушкина считали его недопустимым. Только неожиданный случай дал ему впоследствии некоторую долю вероятности» (письмо к в. к. Михаилу Павловичу — Щеголев, с. 259). Однако, не имея «юридических доказательств», Вяземский не стал обнародовать этот «случай».